— Вот здорово! — воскликнула Эвелин. — Можно я тоже приду к тебе?
— Конечно, — серьезно ответила Харриет. — Только не приводите маму, а то она начнет выгонять слуг.
Эвелин засмеялась.
Когда они поужинали, Эвелин пожелала девочке спокойной ночи и пообещала встретиться с ней за завтраком. Харриет увел лакей, а она пошла в другую сторону, к зеленой гостиной и дальше, в личные покои Натана.
С каждым шагом она спрашивала себя, стоит ли туда идти… но потом услышала смех и почувствовала запах табака.
Подумать только: всего несколько часов назад ей было его жалко! Он и его проклятые дружки ничуть не изменились — все так же пьянствуют, все так же играют в карты. Раньше она часто ссорилась с Натаном из-за этих его кутежей, а сейчас он хотел убедить ее в том, что стал другим!
Эвелин повернула хрустальную ручку и отворила дверь в кабинет. На полу лежал толстый обюссонский ковер, а в глубине комнаты четверо мужчин сидели за карточным столом, некрасиво сгорбившись в своих креслах и зажав в зубах сигары. Возле каждого из них стояло по стакану виски.
Эвелин пошире открыла дверь и вошла в гостиную.
Увидев ее, мужчины поспешно встали — правда, без особой грации. Доннелли опрокинул свой стакан, даже не заметив этого. Эвелин в ужасе смотрела, как темная жидкость впитывается в ковер.
— Мэм? — сказал Натан, прищурившись и, оперся рукой о карточный стол.
— Прошу прощения… Я спустилась к ужину и обнаружила, что в столовой никого нет.
Натан взглянул на Ламборна:
— Ужин? Ах да, ужин! Я… э…
Она сцепила руки за спиной и прошла в комнату.
— Как я поняла, вы решили провести ночь за картами, а перед этим подкрепились орешками. Отличное меню!
Натан вдруг улыбнулся. Эвелин знала эту теплую, совершенно обворожительную улыбку — когда-то, увидев ее, она испытывала чувство невесомости.
— Орешки и впрямь были вкусными.
— О Боже! — ахнул Доннелли, только сейчас заметив пролитое виски.
Остальные трое тоже увидели мокрый ковер и засмеялись.
Эвелин направилась к остывающему камину. Проходя мимо карточного стола, она не сводила глаз с Натана.
— Ах, лаванда! — повел носом Уилкс. — Позвольте заметить, мэм, что женщине не очень идет этот запах.
— Значит, вы побывали в маленькой лаборатории Линдсея? — спросил Ламборн. — Я еще не встречал человека, который бы так любил лаванду, как он.
Эвелин удивленно поморгала, потом посмотрела на Натана.
— Так они знают? — Она обвела рукой его друзей. Натан слегка качнулся.
— Они сами обнаружили мою лабораторию, — сказал он, метнув на Ламборна уничтожающий взгляд.
— Да-да, — поспешно подтвердил Ламборн. — Это произошло совершенно случайно. Мы охотились… — он сделал неопределенный жест рукой, — и наткнулись на лабораторию.
Приятели Натана, очевидно, считали ее полной дурой.
— Наткнулись? Значит, вы еще могли ходить? Какая удивительная история! — сухо заметила Эвелин и перевела взгляд на Натана: — Думаю, вам, милорд, будет интересно узнать, что не вы один имеете хобби. Я вот, к примеру, собираюсь восстановить порядок в аббатстве и оранжерее — вернуть им былую красоту.
— Что ж, на здоровье.
Натан с удивлением уставился на свои карты. Казалось, он только сейчас заметил, что все еще держит их в руке.
— Разумеется, я не поскуплюсь на затраты.
— Конечно, — протянул Натан и опять поднял глаза, в то время как остальные мужчины смотрели кто в пол, кто на стол — лишь бы не на Эвелин.
— Ну ладно, господа, — небрежно произнесла она, — не буду вам мешать. Грызите орешки и режьтесь в карты.
— Спокойной ночи, леди Линдсей, — выдавил Доннелли.
Эвелин закатила глаза и пошла к двери, однако по пути ее внимание привлекли чернильные пятна на стене — оставленные Робби длинные беспорядочные росчерки. У нее слегка сдавило в груди, но вопреки собственным опасениям она быстро с этим справилась.
Когда за Эвелин закрылась дверь, Натану, который был уже в сильном подпитии, показалось, что его жена немного похожа на ангела, спустившегося с небес. Он рухнул в кресло и попытался сосредоточиться на своих картах.
— Черт побери! — тихо выругался он.
— В чем дело, Линдсей? — сочувственно спросил Уилкс. — Ты еще не приструнил ее?
— Она же не собачка, — заметил Доннелли, беря свои карты.
— Я выразился фигурально, — раздраженно сказал Уилкс.
— Спокойно, господа, — пробормотал Натан.
— Не слушайте Уилкса, — осклабился Ламборн, — он все время городит чушь.
Это замечание было встречено взрывами смеха.
— Это не я сказал, что ты развлекался с Каролиной, — хохоча, выдал Уилкс, пока Натан пытался налить ему еще виски.
— Я не прикасался к этой женщине! — возмутился Ламборн. — Клянусь могилой моего бедного папеньки, царствие ему небесное!
— Одного твоего слова мало, — возразил Доннелли. — Теперь тебя могут обвинить в государственной измене.
— Я говорил тебе, что они начали допрашивать людей? — добавил Уилкс.
— Да, говорил! Но мне нечего бояться, — похвастался Ламборн, однако его слова никого не убедили.
Он пустился в пространные объяснения, доказывая свою невиновность, но Натан его почти не слушал. Его здорово развезло, но когда Доннелли протянул ему очередную порцию, он выпил, тщетно надеясь, что алкоголь облегчит его сердечную боль. Он почувствовал ее, как только увидел Эвелин в Карлтон-Хаусе, и с каждой минутой ему становилось все хуже.
Незаметно для себя Натан отключился, но даже в пьяном забытьи не избавился от боли. Перед его мысленным взором маячил ангел в голубом.
Переодевшись ко сну, Эвелин еще два часа пыталась успокоиться, методично составляя список вещей, которые ей предстояло купить завтра в деревне. С чего начать ремонт дома? Убрать с глаз долой все охотничьи и рыболовные снасти, почистить или заменить ковры и шторы, в каждой комнате поставить восковые свечи…
Она только-только закончила свой список, как за дверью послышалась какая-то возня. Громкий шум напугал Эвелин: она решила, что кто-то лезет к ней в спальню, и, вскочив из-за туалетного столика, схватила расческу — первое, что попалось ей под руку.
В дверь постучали, и она вскрикнула.
— Леди Линдсей, прошу вас, откройте! — крикнул Доннелли.
— Зачем? — прокричала она в ответ. — Что случилось? Из коридора донеслись звуки, похожие на драку. Эвелин отступила от двери, все еще сжимая в руке расческу.
— Пожалуйста, леди Линдсей! Нам некуда его девать, но оставить его в гостиной мы не можем! — сообщил Ламборн из-за двери.
