Джулия и Мег уже спали, так что выбраться из дома через конюшни на Грейт-Рассел-сквер не представляло труда. Убедившись, что никто ее не видит, Сидони тенью скользнула через перекресток. Да, ее намерение чрезвычайно опасно. Но ведь опасно все, что делала Черный Ангел. И безрассудно. Если не сказать, что, по всей вероятности, и бесполезно.
Тогда почему она продолжает это делать, в сотый раз спрашивала она себя? Не важно, скольким обманутым женщинам она помогла, не важно, сколько распутных аристократов наказала, она все равно не добьется отмщения всем, кто этого заслуживает. Самое ужасное, что ее действия – это лишь тщетная попытка заткнуть пальцем дамбу людских несчастий. Так зачем она продолжает?
Когда-то Джулия назвала это роковым желанием и отказалась научить Сидони актерской игре с переодеванием. Но та сумела уговорить ее, и она проявила себя прирожденным имитатором. Кроме того, это было не роковое желание, а… возможность предоставить людям выбор.
У нее самой было мало выбора. У ее матери – еще меньше. И виноват в этом ее отец, влиятельный человек, который признавал только собственные желания, брал все, что хотел, и не интересовался последствиями, коими были они с Джорджем, – живыми, дышащими последствиями его необузданного эгоизма.
Она не должна об этом думать. Не сейчас. Думать об этом – прямая дорога к промаху. К недооценке себя или противника, когда мельчайшая ошибка может стать решающей. От внимания к мелочам вроде шагов или шепота, своевременного взгляда в правильном направлении зависит успех дела. Как бы напоминая об этом, в темноте что-то пискнуло. Сидони замерла. Нечто почти эфемерное быстро и легко пронеслось по ее ботинку.
Просто мышь. Она успокоила дыхание и собралась с мыслями. В конюшнях позади дома темно, ворота, разумеется, заперты. Уцепившись за садовую изгородь, Сидони приподнялась и огляделась. Ни проблеска света. Идти придется ощупью или полагаясь на чутье. Она перекинула ногу через изгородь, секунду балансировала на руках, потом, словно кошка, упала в темноту.
Искусно приземлившись на четвереньки, она прислушалась. Тихо, как в могиле. И столь же темно. Задняя сторона дома не освещена, кроме узкой оконной створки под окном кабинета. Вероятно, комната прислуги. Лучше обойти.
На противоположной стороне сада она различила силуэт ряда надворных строений, примыкающих к дому. Туалет. Будка. Возможно, сарай для хранения золы. Прижимаясь спиной к стене, она шла к дальнему концу дома, где стоял большой мусорный ящик. Забраться на него, а потом на крышу туалета было проще простого. Сидони с величайшей осторожностью преодолела расстояние до дома и внимательно осмотрела темные окна наверху.
По всей вероятности, там комнаты хозяина. Но где может быть спальня Девеллина, справа или слева? В конечном счете, это не важно. Справа поднималась крепкая труба водостока. Она залезет в правое окно и пойдет оттуда дальше. Возможно, ей повезет, и она сразу окажется в комнате Девеллина. Возможно, ей не повезет, и окно окажется запертым. Тогда она просто разобьет молотком стекло, бросит сумку внутрь и сбежит. Тем не менее, Сидони знала, что не остановится на этом.
Хотя глаза привыкли к темноте, она едва ли не с четвертой попытки сумела закрепить веревку на трубе и стала медленно подтягиваться вверх. Для Сидони такой подъем был не труднее работы с парусами, что она проделывала неоднократно. Ведь кто-нибудь из экипажа мог заболеть или просто дезертировать, и тогда команда «все наверх» относилась и к ней. У Пьера не было предубеждений, в случае необходимости он радовался любой помощи. Вскоре Сидони привыкла и к мозолям, и к штанам.
Слава Богу, окно было глубоким и довольно большим. К тому же им часто пользовались, рама легко и бесшумно скользнула вверх. Перекинув ногу через подоконник, Сидони ощутила смешанный запах табака, лимона и туалетного мыла. А еще земной и теплый мужской запах, который она узнала бы везде.
При этой мысли она зацепилась ногой за подоконник, но сохранила равновесие, тихо спрыгнула на пол и огляделась. Похоже, комната небольшая. У противоположной стены высокий шкаф. Рядом что-то вроде сундука. Или это кресло? Нет, слишком большое. Слева неясные очертания кровати с темным пологом, а в изножье – туалетный стол. Подойдя к нему, Сидони подняла рубашку и быстро отвязала сумку. Первым делом она выложила банкноты. Потом развернула носовой платок и начала одну за другой класть на стол вещи Девеллина.
Маркиз вдруг проснулся от звука, который не смог определить. Кто-то что-то искал в его комнате. Ханиуэлл? Фентон? Но маркиз не видел свечи. Даже та, при которой он читал, уже догорела. Он поднял голову со спинки кушетки, где случайно задремал, и отложил в сторону газету. Свежий ночной воздух гулял по комнате, хотя окно должно быть закрыто.
Тихо скинув босые ноги с кушетки, маркиз наклонился вперед и различил возле кровати неясный силуэт. На туалетном столе звякнул металл. Вор? И, похоже, молодой.
Господи, опять? Девеллин бесшумно встал, проклиная белую ночную рубашку, которая выдавала его. А он во мраке с трудом различал хрупкую фигуру, крадущую его вещи. Просто мальчишка! Да он сейчас переломает шельмецу руки, тот it глазом не успеет моргнуть.
Без всякого сочувствия Девеллин прыгнул вперед, бросив парня в узкое пространство между кроватью и туалетным столом. Что-то металлическое звякнуло об пол. Как ни странно, мальчишка только охнул, когда маркиз упал на него. Зато в полном молчании стал отбиваться. Яростно молотил его кулаками, брыкался, потом вслепую нанес ему локтем удар по ребрам. Девеллин хрюкнул от боли.
– Прекрати, ублюдок!
Они катались по ковру в сплетении рук и ног. Девеллин ударил мальчишку головой о спинку кровати, но тот оказался упрямым. Тихо выругавшись, он снова повторил свой прием – локтем в горло. Пока Девеллин ловил ртом воздух, парень старался доползти до окна. И ему это почти удалось.
Маркиз лишь в последнюю секунду успел схватить его за лодыжку.
– Ей-богу, я отправлю тебя на виселицу!
Тем не менее парень не оставлял попытки освободиться, прокладывая себе путь между кроватью и столом. Девеллин тисками сжимал его лодыжку, беспощадно, дюйм за дюймом, оттаскивал назад, а, подтащив, сразу перевернул на спину и придавил ногой к полу.
Несколько секунд вор дрался, словно тигр, царапаясь, кусаясь, но сделал роковую ошибку: попытался ударить Девеллина коленом в пах.
– Сопливое дерьмо! – взревел маркиз и хотел обхватить его за талию.
Мальчишка увернулся, только недостаточно быстро, и Девеллин все же схватил его. Правда, не за талию. У него в руке оказалась теплая округлая грудь.
