Вслед за этим что-то ударило его по голове. И потом ослепляющая боль, казалось, расколола ему череп.
Ужасающий треск вернул Сидони к реальности. Девеллин издал последний стон и мертвым грузом замер на ней.
– Девеллин? – испуганно позвала она и попыталась спихнуть его. – Девеллин? Господи! Ты жив?
Маркиз не шевелился.
Она быстро провела рукой над их головами. Спинка кровати. На ощупь нижний край вроде двухдюймовой полоски дуба. Они почти скатились под эту штуковину. Но Девеллин слишком большой. Господи! Неужели они так далеко уехали на ковре? Потом ей вдруг пришла в голову нелепая мысль, что лорд Девеллин может умереть, а она даже не знает его имени. А он даже не знает, кто она. У Сидони ручьем полились слезы.
Девеллин весил, словно полутонный обломок скалы, но каким-то чудом ей удалось из-под него выползти. Встав на дрожащие ноги, она натянула штаны и бросилась к окну. Свет. Ей нужен свет. Отблеска газовых фонарей со стороны Бедфорд-плейс, возможно, будет достаточно.
Сидони раздвинула тяжелые портьеры, вернулась к маркизу и присела рядом с ним. Теперь понятно. Девеллин со всей силы ударился головой о ребро спинки кровати, став жертвой собственного энтузиазма. Она попыталась нащупать кровь. Нет. Слава Богу! Пульс? Да, сильный и ровный.
– Девеллин, громадный бык! – заплакала она, гладя его по голове. – Ты мог убить себя.
Когда маркиз испустил низкий, какой-то нечеловеческий стон, она вскочила и беспомощно огляделась. Что теперь? Ждать? Сознаться? Бежать? Но ведь нельзя оставить раненого. Где, черт побери, слуги? Они же наверняка что-нибудь слышали?
Нет, его слуги, как она успела заметить, просто малодушные дети. Кроме того, живут двумя этажами ниже.
Маркиз опять застонал. Жить будет, подумала Сидони, но ему требуется лед на голову. А возможно, и доктор. Необходимость что-то предпринять окончательно привела ее в чувство. Одернув на маркизе ночную рубашку, она схватила шляпу и огляделась в поисках молотка. Исчез. Что нужно сделать и ей.
Она ощупала стену рядом с кроватью и обнаружила шнур звонка. Резко дернула его три раза и направилась к окну. Выбравшись наружу и держась за веревку, она закрыла раму, спустилась фута на два, подождала. Когда на подоконник упал свет лампы, Сидони облегченно вздохнула. Кто-то пришел, значит, о Девеллине позаботятся.
Утром маркиз увидит миниатюру, лежащую на его туалетном столе, и, может быть, вспомнит, что произошло ночью… Как? С нежностью? Разочарованием? Сидони даже не знала, что чувствует сама.
Но что-то в ее жизни внезапно и неумолимо переменилось… Господи, пора бежать. Медленно, с предельной осторожностью, Сидони бесшумно спустилась на землю. Ей хотелось поскорей оказаться дома. Хотелось побыть наедине со своими мыслями. И очень хотелось, пусть ненадолго, вспомнить, что она чувствовала, лежа в объятиях маркиза Девеллина.
К одиннадцати часам утра лорд Девеллин был уже пьян. Устроившись в кресле возле камина, он медленно потягивал шотландское виски – самое действенное, по его мнению, лекарство от всех недугов, когда без доклада в комнату с некоторой поспешностью вошел Аласдэр Маклахлан.
– Что с тобой приключилось? – тут же поинтересовался он, не утруждая себя приветствием. – Ханиуэлл говорит о каком-то несчастном случае.
Девеллин пристально разглядывал золотистую жидкость в бокале.
– Да… произошел… со мной, – наконец сказал он, выговаривая каждое слово. – Несчастный случай. По имени Руби Блэк.
– Руби… Боже, Дев, какая шишка! – Аласдэр осмотрел голову друга. – К тому же красная.
– Посмотрел бы ты на мои колени, – пробормотал маркиз.
Аласдэр осторожно прикоснулся к шишке.
– Болит?
– Уже… – Девеллин икнул, – нет.
– Что у тебя в бокале, старина?
Девеллин засмеялся, но ему стало очень больно.
– Как там говорят древние шотландцы твоей бабушки, Аласдэр? Виски не лечит простуду…
– Но много приятнее большинства лекарств.
– Вот именно.
Кивнув, маркиз заметил, что коллекция охотничьих картин на стенах теряет резкость. То ли по причине выпитого им, то ли от контузии, точно он не мог бы утверждать.
Аласдэр сел рядом с другом.
– Ханиуэлл говорит, ты споткнулся и разбил голову. Это правда?
– Не совсем, – засмеялся Девеллин. – Прошлой ночью мне нанесли визит. Черный Ангел. Эта шишка, полагаю, могла быть маленьким любовным ударом.
– Дев, у тебя действительно контузия. Ты хочешь сказать, что Ангел позвонила в твою дверь и впорхнула к тебе, чтобы доставить удовольствие? Потом стукнула по голове канделябром и удрала? Что она похитила на этот раз?
«Мою душу», – подумал маркиз.
– Ничего, Аласдэр. Все происходило в моей спальне. Проснувшись, я увидел женщину, которая стояла у туалетного стола.
– Она вломилась в дом? Господи, что за наглая баба!
– Мягко сказано. – Девеллин начал быстро трезветь и очень сопротивлялся такому чуду.
– И что же ты сделал, когда поймал ее?
– Тебе лучше не знать, – ответил маркиз. – Налей мне, пожалуйста. И выпей сам, если для тебя не слишком рано.
– Конечно, рано, – сказал Аласдэр, подходя к графину. – Даже для меня.
– Значит, твоя голова не болит так, словно тебе раскроили череп, – ответил маркиз. – Иначе ты радовался бы всему, что успокоит боль.
– Просто расскажи мне, что случилось, – приказал Аласдэр, наполняя бокал.
Девеллин с большой осторожностью снова откинул голову на спинку кресла.
– Я не совсем уверен… – сказал он, дожидаясь, пока спальня перестанет кружиться, – но думаю… если честно, я ударился о спинку кровати.
– Боже мой, Дев! Что ты делал?
– Помнишь трех французских девиц?
– О Господи! – простонал Аласдэр. – И она… тебе позволила?
– Большой торговли не было.
– Господи Иисусе!
Пожав плечами, Девеллин взял шелковую сумку, лежащую рядом с пепельницей, и достал оттуда маленький серебряный молоток.
– Есть другая вероятность. – Он повертел его в руках, изучая странно вырезанный боек. – Она ударила меня этим. Так считает Фентон.
– Ты сказал ему про Черного Ангела?
– Не вижу необходимости всех просвещать. Я сказал, что это был вор. Фентон обнаружил на ковре сумку и молоток. Что-то вроде инструмента взломщика. Но я не верю, что меня стукнула она. Во всяком случае, не этим.
Аласдэр забрал у него молоток и сунул в шелковую сумку.
– Дев, – задумчиво произнес он, – вероятно, мне следует разыскать Сиска?
– Не беспокойся. Он теперь не нужен. Руби, все принесла.
– У тебя галлюцинации. Ее зовут не Руби. Полагаю, нам лучше позвать доктора, чтобы он взглянул на твою шишку.
