Эйприл в страхе не отводила глаз от земли. Почувствовав ее страх, Райли наклонил голову и прошептал на ухо:
— Дышите размеренно.
Эйприл сделала глубокий вдох, и когда чистый воздух наполнил ее легкие, тело расслабилось.
— Не бойтесь. Пока я здесь, вы не упадете. Откиньтесь на мою грудь, и пусть лошадь спокойно идет под вами… вот так… голову повыше, и не сопротивляйтесь движению. Я вас держу.
Доверившись Райли, Эйприл немного успокоилась, только сейчас она заметила, что свежий воздух, овевающий ее щеки, пахнет влажной землей и сухой листвой, она подняла глаза наверх. Между двумя холмами вдали появилось солнце, и они понеслись галопом прямо навстречу ему. Эйприл никогда не чувствовала себя такой свободной, независимой, как сейчас в этой погоне за солнечным светом. Райли не сдерживал лошадь, и они стремительно летели по мокрой земле, оставляя за собой спираль из росы.
Эйприл упивалась прохладной изморосью, которая била ей в лицо и оставляла влажную паутинку на бархатной амазонке. Холодный ветер растрепал прическу, и ее рыжеватые волосы спутались с черными волосами Райли. Они неслись по холмам, и перед ними в тумане возникли крошечные радуги. Солнце поднималось все выше, и вот красное и пурпурное сияние заполнило небо. Это было потрясающее зрелище, и впервые Эйприл Роуз Джардин почувствовала, что значит быть по-настоящему живой.
Постепенно солнечные лучи развеяли серебряный туман, и Райли заставил лошадь идти шагом. Он направил ее по каменному мосту через реку, которая лентой прорезала поместье и тянулась дальше, к роще у подножия кучки холмов. Кленовые листья, как кусочки забытой кем-то головоломки, усыпали землю. Лошадь продолжала неспешный аллюр, а седоки покачивались в такт и касались друг друга. Эйприл чувствовала небывалое возбуждение и… наслаждение. Райли, должно быть, чувствовал то же самое, потому что, хотя опасности того, что она может упасть уже не было, сильнее сжал ее талию.
Вдруг Эйприл пришла в голову запретная мысль: что будет, если между ног она ощутит… что-то совершенно иное, а не спину лошади? Губы Райли слегка коснулись ее уха, и она наклонила к нему голову, как бы приглашая его не отстраняться. Тихое утро было безоблачным. Казалось, что в целом мире только они вдвоем.
Лошадь остановилась на опушке и стала щипать листки с куста. Райли поцеловал Эйприл в ложбинку под мочкой, взяв ее за подбородок, и ее губы оказались во власти его губ. Поцелуй был нежный и одновременно страстный. У Эйприл закружилась голова от радости. Руки Райли медленно поднялись от талии к лифу амазонки. Застенчивость побуждала Эйприл воспрепятствовать этому, но когда теплые ладони легли ей на грудь, она забыла о скромности.
Губы Райли ласкали ей шею, проделали жаркую дорожку к плечу, а Эйприл, наконец, удовлетворила свое желание запустить пальцы ему в волосы.
Райли застонал. Его язык обжег ей горло, ухо, и настал черед Эйприл застонать от божественного удовольствия.
Райли ловкими движениями расстегнул ей пуговицы на груди, а когда его ладони погладили сквозь сорочку возбужденные соски, по телу Эйприл пробежала дрожь. Маркиз взял ее в осаду, подобно тому как осаждают одинокую башню. Правда, в ее случае она хотела быть завоеванной. Райли опустил руку и поднял Эйприл юбку. Холодный воздух повеял на ноги и пробудил от колдовства, Эйприл пришла в себя и отвела его руку.
— Не бойтесь, — прошептал он. — Позвольте мне.
Закрыв глаза и подчинившись его ласковому голосу, она позволила Райли прикасаться к ней. Зажатая между го крепкими ногами, она выгнула спину и… отдалась рукам.
Господи, о таком наслаждении она и мечтать не могла. Когда в голове немного прояснилось, Эйприл прервала поцелуй и повернулась к Райли. Глаза ее затуманились.
— Я хотел увидеть это выражение на твоем лице с первой же минуты, как мы встретились.
Она тоже улыбнулась и прикоснулась пальцами к его гладко выбритой щеке. Райли был до умопомрачения красив, когда вот так улыбался.
Он снова с жадностью стал целовать ее губы, а Эйприл не могла сопротивляться его натиску.
— Райли…
— Да?
Он перестал гладить ее волосы, наклонил к ней лицо и прижался щекой к ее лбу.
— Я хочу, чтобы вы закончили… мой урок верховой езды.
Райли покраснел. Ее слова вмиг его отрезвили. Соскочив с лошади, он протянул Эйприл руки, но она не спешила спускаться и смотрела на него, не скрывая торжества: а упивалась тем, с какой жадностью он поедает взглядом. Этот всемогущий маркиз жаждет ее!
— Идите ко мне, я помогу спуститься, — произнес он.
Эйприл шаловливо улыбнулась и ответила:
— Я передумала.
— Что?!
— Разве это не право наездника выбирать себе лошадь?
Засмеявшись, Эйприл сжала, каблуками бока кобылки, понукая ее идти вперед, но Райли успел схватить ее за талию и стащить вниз. Она вскрикнула, очутившись в его руках, и весело рассмеялась.
— Я знал, что из тебя получится норовистая кобылка, — заметил Райли, улыбнувшись.
Эйприл запрокинула голову и посмотрела ему в глаза:
— Это потому, что я хочу только самое лучшее, что есть в конюшне. Но вы подойдете.
Райли обхватил руками ее голову и снова припал губами к ее губам. Поцелуй был долгим и требовательным, а затем он поднял Эйприл на руки и уложил на сухие листья у ствола большого дерева. Она посмотрела на его лицо и ощутила восторг от того, что имеет над ним власть. Райли такой красивый, такой галантный, такой по-королевски гордый, а она… она разбудила в нем зверя.
Он опустился на колени, сбросил сюртук и развязал галстук. А когда снял с себя рубашку, Эйприл закусила губу. Его грудь — сплошные мускулы!
Райли лег поверх Эйприл, и от тяжести его тела на нее нахлынул новый прилив желания.
Неожиданно послышался звук охотничьего рога.
— Что это? — задыхаясь, спросила Эйприл.
— Начинается охота. — Райли раздраженно поморщился. — Нам придется вернуться.
Шелковые пряди его волос упали ей на лоб. Она заглянула ему в глаза, полные желания и страсти, и обеими ладонями погладила его по лицу.
— Не сейчас, — попросила она. — Еще есть время.
Он поцеловал ее в губы.
Он на минуту прижался к ней и, пробормотав себе под нос ругательство, поднялся на ноги и надел рубашку. У него был такой огорченный вид, что Эйприл не могла не сказать:
— Мне очень жаль.
Он усмехнулся и помог ей встать.
— Мне тоже.
Застегнув пуговицы на амазонке Эйприл, он посмотрел на ее разрумянившиеся от холода и прилива страсти щеки и сказал:
— Знаешь, а я был не прав. Есть большее удовольствие, чем нестись галопом на лошади.
