class="p1">— По правде говоря, сначала я его терпеть не могла и думала, что это камердинер Николас Бакстер! — помолчав, она добавила: — Мне кажется, я поняла, что влюбилась, когда по телу стала пробегать дрожь в его присутствии.
Дэвид нахмурился:
— Дрожь?
Марианна отпустила локон, и он тут же закрутился.
— Да, я чувствовала возбуждение и в то же время испытывала страх, как будто собиралась сесть на необъезженную лошадь или пуститься в авантюру — в общем, что-то в этом роде.
— Значит, ты всегда так себя чувствовала, когда он был рядом? — уточнил Дэвид.
— Да, — кивнула Марианна, и лукавая улыбка тронула ее губы. — А когда его не было, я начинала скучать по этому ощущению. Вот тогда я и поняла, что хочу за него замуж.
По прибытии в поместье Дэвид нашел Белла и других джентльменов в кабинете Уортингтона, и они все вместе отправились верхом осматривать обширные угодья герцога. Вернувшись, Дэвид успел только вымыться и переодеться, а затем спустился к ужину, который был накрыт в огромной столовой. И сама комната, и стол в ней были немыслимых размеров, но он тут же заметил Аннабел, которая сидела рядом с Мердоком в дальнем конце, и с трудом удержался от кивка.
Его посадили по соседству с леди Элспет — согласно плану сестры. Она болтала без умолку, как всегда, и в первый раз он этому был несказанно рад. Дэвид живо отвечал на ее вопросы, интересовался ее сестрой, матушкой и вообще сосредоточил все свое внимание на ней, чтобы не смотреть в сторону Аннабел.
Дэвид выдержал почти половину ужина, а потом понял, что больше не может выносить светскую болтовню. Надо было выйти, подышать свежим воздухом, а если еще и с сигарой, то совсем здорово.
Извинившись перед гостями, он вышел из столовой, миновал коридор и, оказавшись в просторном холле, оглядел отделанное мрамором пространство и вдруг сообразил, что не знает, как выбраться в сад.
Лакей указал ему направление к патио, куда можно было пройти через библиотеку, и Дэвид повернул в ту сторону. Возле французских окон остановился, чтобы убедиться, что снаружи никого нет, а потом вышел на воздух. Прохладный ветер дунул в лицо, и Дэвид, глубоко вдохнув полной грудью, закрыл глаза. Было так хорошо постоять одному в полной тишине хотя бы несколько минут! В ушах все еще звучали любезности, которыми обменивались за столом. Неужели и он когда-нибудь будет говорить такие пустые и ни к чему не обязывающие слова и выслушивать подобные от почти незнакомых людей?
Дэвид подошел к живой изгороди, высаженной по краю мощенного камнем патио, и из внутреннего кармана достал сигару. Он должен бросить курить. Должен, потому что обещал Марианне, но в данный момент ему нужно было ощутить себя в своей тарелке. Вынув кресало, он зажег сигару и глубоко затянулся, полностью отдавшись знакомому чувству внутреннего комфорта. Если бы вот так постоять еще несколько минут, он бы смог представить, что находится в Европе, стоит возле палатки, а вокруг его соотечественники спят вповалку на матрасах, мог бы ощутить, что время двинулось вспять. Вот только в воздухе вместо смрада поля сражения стоял аромат цветов. Безошибочная разница!
Дэвид сделал еще несколько затяжек, когда тихий шорох за спиной привлек его внимание. Он обернулся и увидел Аннабел, ступившую в патио. Легкий вечерний ветерок играл ее локонами, трепетали юбки ее светло-зеленого платья. Дэвид всем своим нутром ощутил, как она хороша.
— Вот вы где, граф Элмвуд!
Он насупился:
— Пришли сделать мне выговор, что я нарушил правила, когда ушел из-за стола? Поверьте, я и сам догадался.
— Я тоже ушла, — спокойно сказала Аннабел и, жестом указав на сигару, спросила: — Можно?
Дэвид приподнял бровь, но возражать не стал:
— Разумеется.
Она глубоко затянулась и, выдохнув дымок, заметила:
— Прямо как в тот вечер, когда мы познакомились.
Легкая улыбка тронула его губы:
— Да, только в этот раз вы пошли за мной следом.
— Простите, — она сделала еще одну затяжку.
Дэвид поскреб затылок:
— Зачем вы пришли?
Аннабел вернула ему сигару:
— Хотела удостовериться, что у вас все в порядке.
Склонив голову, Дэвид резко сказал:
— А мне захотелось глотнуть свежего воздуха и побыть в тишине.
Она кивнула:
— Поняла. Уже ухожу…
— Нет! — он потянулся было к ней, но рука его упала раньше, чем дотронулся до нее. — Останьтесь, пожалуйста.
Обернувшись, Аннабел удивленно посмотрела на него:
— Уверены?
— Абсолютно, — он выдохнул дымок и передал сигару ей.
Она глубоко затянулась, выдохнула и спросила:
— Я не видела вас несколько дней. Вас не было на торжественном ужине у Мерривезеров, не видно было и в парке, на верховой прогулке. Где пропадали?
— Просто оставался дома, — забрав у нее сигару, он затянулся сам.
— Впрочем, я вспомнила, ведь последнее, что сказала вам, было, что мы увидимся на свадьбе. И вот мы здесь.
— Мне почему-то расхотелось посещать большинство мероприятий сезона, — признался Дэвид.
— Но как раз ради светских мероприятий мы с вами и занимались. Вы ведь хотите найти достойную леди для женитьбы?
Дэвид отошел от нее и запустил руку в волосы:
— Конечно. А как насчет вас?
— Разумеется, и я ищу достойного джентльмена.
— Знаете, у меня кое-что для вас есть. Это в благодарность за помощь, которую вы мне оказали, и потраченное время.
Передав ей сигару, Дэвид расстегнул сюртук и достал что-то, завернутое в коричневую бумагу и перевязанное бечевкой.
Приняв сверток, Аннабел повертела его в руках, развязала бечеву и развернула бумагу.
— Это же… — ее рука нежно погладила обложку, — книга! Та самая, которую мне так хотелось: «Гордость и предубеждение». Где вы ее нашли?
Дэвид чуть склонил голову:
— Наведался в книжную лавку в Лондоне как раз перед отъездом сюда.
— Спасибо! — выдохнула Аннабел и прижала книгу к груди. — Еще никто не дарил мне ничего подобного. Это очень ценный подарок.
— Лучше, чем цветы и конфеты? — с надеждой спросил Дэвид.
Улыбка тронула ее губы:
— Намного!
Он кончиком пальца постучал по обложке:
— Любопытно, что мадам Остен пишет о юной леди, которая, как и вы, не собиралась выходить замуж, пока ей не встретился мужчина, сумевший изменить ее мнение.
Аннабел удивилась:
— Вы что, читали ее?
— Конечно, причем с удовольствием. Героиня напомнила мне вас: умная, целеустремленная, строптивая, — Дэвид отдал ей сигару. — Прекрасная, прямо как вы.
И, развернувшись на каблуках, он покинул патио через французские окна. По пути в столовую он улыбался — ему удалось и удивить ее, и поразить: мужчины не читают дамские романы.
Ах как жаль, что ему пришлось уйти
