Патрик усмехнулся, уткнувшись в кружку. Изобел твердым шагом направилась к своему креслу, бормоча про себя проклятия.
— Моя сестра послала бы меня к дьяволу, если б я попросил принести мне питье, — признался Тристан, сделав глоток.
— Возможно, потому, — ядовито прошипела Изобел, с досадой замечая, что ее гнев только забавляет Макгрегора, — что ваш отец и брат делают за вас всю работу.
Она не взглянула на Тристана, чтобы убедиться, достигли ли ее слова желаемого эффекта. Изобел повернулась к Камерону, но, встретив его осуждающий взгляд, тотчас пожалела о своих опрометчивых словах.
Черт побери, она устала и не желала быть любезной с человеком, который боялся взять еду из ее рук. Обиженная на братьев за то, что те слишком терпеливы с Макгрегором, она уютно свернулась в кресле. Закрыв глаза, Изобел услышала сквозь полудрему, как Патрик предлагает Тристану сыграть партию в шахматы. Ей следовало остановить брата. Она знала: Тристан — змей с раздвоенным языком, сын дьявола с глазами цвета заката и сильными ловкими руками, готовыми схватить жертву, пока его губы шепчут о запретном желании.
— Она всегда храпит во сне? — обратился Тристан к Патрику, передвинув ладью на две клетки вправо.
Он сотни раз играл дома в шахматы и почти всегда выигрывал, но на этот раз дело шло к проигрышу. Тристан никак не мог сосредоточиться на игре, когда рядом в кресле спала Изобел. Пышная коса упала ей на колени, пухлые губы приоткрылись. Тристана терзало безрассудное желание подойти к ней, бережно взять на руки и отнести в постель.
— Это вас отвлекает? — поинтересовался Патрик, взяв слона противника.
— Нет, скорее…
Какого черта? Он едва не проговорился. Что это? Наваждение? Неужели острый язычок Изобел настолько его обезоружил?
— Я… я хотел сказать…
Проклятие! Каждый раз, когда речь заходила об Изобел, на Тристана нападало косноязычие, и это начинало его пугать.
— Не бойтесь меня оскорбить, Макгрегор. Мне не нужна победа, полученная нечестным путем.
С этими словами Патрик поднялся и подошел к сестре.
— Пойдем в постель, милая, — прошептал он, ласково поднимая сестру.
Он сделал знак Камерону, молча наблюдавшему за игрой, приблизиться и помочь.
Изобел покачнулась, ее сонный взгляд скользнул по лицу Тристана и метнулся к Патрику.
— Не доверяй ему, — пробормотала она, припав к широкой груди брата.
Патрик что-то шепнул сестре и передал ее Камерону. Изобел улыбнулась:
— И не позволяй ему тебя целовать.
Братья замерли. Потом медленно повернулись, впившись глазами в горца. Взгляд одного был черным как ночь, другой смотрел испуганно и настороженно.
Тристан встал, опираясь на палку. Патрик дождался, пока Кам выведет Изобел из гостиной, а потом шагнул к шахматному столику.
— Так вот как ты собираешься положить конец вражде между нашими кланами? Целуя мою сестру?
Тристан никогда в жизни ни от кого не бегал. Или почти никогда, и уж точно не от мужчин. На руках Патрика Фергюссона вздувались бугры мышц — ежедневная тяжелая работа сделала его сильным и несокрушимым. Тристану вовсе не хотелось вступать с ним в драку. Он легко мог отвергнуть обвинение, но ложь не принесла бы ему ни симпатии, ни уважения этого человека, а Тристан должен был во что бы то ни стало завоевать его расположение.
— Ей это не понравилось, — признался он и зажмурился, когда могучий кулак великана врезался ему в челюсть.
Тристан не лишился чувств, но все вокруг будто подернулось пеленой. Он тяжело рухнул в кресло, чувствуя вкус крови во рту. Его безрассудство все-таки сыграло с ним злую шутку.
Патрик Фергюссон уселся в кресло и грозно прорычал:
— Твой ход, ублюдок!
Тристан открыл глаза и застонал. Неужели наступит день, когда он проснется в этой чертовой короткой кровати и тело его не будет терзать боль? Он глухо выругался, тронув ладонью щеку. Конечно, Тристан вполне заслужил вчерашний удар, как и проигрыш в шахматы, но если бы ему предложили выбрать, от кого из братьев Изобел он хотел бы получить трепку, он предпочел бы Джона. И все же Патрик Фергюссон обладал мирным нравом, ведь он ударил его только один раз.
Спустив ноги с кровати, Тристан потянулся, покрутил раненым плечом и поискал глазами палку. Обнаружив ее возле открытого окна, он задумчиво почесал затылок. Он не помнил, что оставил ее там. Однако увесистый кулак Патрика едва не вышиб из него дух. Ему еще повезло, что он сумел добраться до кровати и не свалился с лестницы.
Стоило Тристану подняться, как обернутый вокруг талии плед соскользнул к его ногам. «Где, черт побери, мой ремень?» На мгновение горец ощутил странную слабость — казалось, он еще не полностью проснулся. Может, все удары, что обрушились на его голову, сделали наконец свое дело?
Тристан наклонился, подобрал плед и прошел к окну, чтобы взять палку. Остановившись у окна, он оглянулся и обернул бедра измятым пледом. Внизу на поле он заметил Патрика с Камероном и Лахланом, но Изобел нигде не было видно. Тристан вспомнил, как она храпела прошлым вечером, и улыбнулся. Интересно, каково это, просыпаться рядом с ней? Потом подумал об Эндрю Кеннеди и пробормотал проклятие. Неужели Изобел его любит? Если да, то она принадлежит другому и не стоит пытаться ее завоевать. Прежде помолвка не остановила бы Макгрегора. Но разве он не старается стать другим? Разве не за этим он сюда явился?
Отвернувшись от окна, Тристан оперся на палку. Он услышал тихий треск дерева за миг до того, как накренился вперед и рухнул на пол. Он лежал, неуклюже раскинувшись, словно тряпичная кукла, плед оказался в нескольких футах в стороне, нога, рука и голова нестерпимо болели. Какого дьявола?! Он едва не вывалился из окна. Медленно закипая от ярости, Тристан посмотрел на обломок палки. Он уже знал, что сейчас обнаружит. Сломанный край оказался на удивление ровным. Кто-то нарочно подпилил дерево почти до самого конца, чтобы палка переломилась, как только Тристан на нее обопрется.
Тамас.
Встав на ноги, Тристан почти не почувствовал боли. Настало время за все заплатить маленькому негодяю.
Обдумывая, как превратить в ад жизнь змееныша, Тристан подхватил с пола обломки трости, наспех обмотал плед вокруг бедер и ринулся к двери. Спускаясь по лестнице, он сказал себе, что желание помочь Изобел не стоит того, чтобы расплачиваться за него ранами и увечьями. К черту междоусобицу! Если Макгрегоры явятся сюда снова, он приведет их прямехонько к Тамасу Фергюссону.
Тристан все еще сердито бранился, когда вошел в кухню. Голодный и злой как черт, он решил подкрепиться, прежде чем воздать по заслугам маленькому чудовищу. Завязав концы пледа узлом на животе, он поднял глаза и увидел, как Изобел ставит на полку котел.
