Хиону насторожило странное поведение господского племянника, его пристальный влажный взгляд, и, особенно, потная рука, которой он держал её за запястье. Девушка сделала шаг назад, к перилам лестницы, и попыталась высвободиться, но Агафокл не отпустил. Мужчина приблизился к ней настолько, что Хионе пришлось свободной рукой упереться ему в грудь. Это слабое сопротивление не остановило Агафокла, и скоро рабыня почувствовала дыхание мужчины на своей шее.
— Хиона…
На вздох Агафокла над самым ухом её тело ответило неожиданно — внутри живота что — то испуганно сжалось, а заострившиеся вдруг соски упёрлись в шершавую ткань хитона.
— Господин Агафокл!
Голос Галены прозвучал сверху, с храмовой террасы. Агафокл отстранился от девушки. Взгляд его остановился на её торчащих сосках. Мужчина облизнул губы, а Хиона, сгорая от стыда, прикрыла грудь рукой.
— Иду, Галена! — крикнул Агафокл и, неторопливо оглядев молодую рабыню, тихо шепнул ей: — Ты стала совсем взрослой, Хиона, от тебя очень приятно пахнет.
Хозяйский племянник ушёл, а девушка всё ещё стояла, ошеломлённая новыми ощущениями. Она чувствовала себя несчастной оттого, что её тело так отреагировало на прикосновения Агафокла, и он это заметил. Какой стыд!
— Хиона!
Девушка обернулась на зов и увидела идущую к ней Клитию.
— Где ты ходишь? Я уже заждалась!
— Господин Агафокл… — всхлипнула Хиона.
— Что?! Он здесь был? Он что — то сказал тебе? Обидел? — затормошила её рыжеволосая рабыня, пока не догадалась: — Приставал?
Хиона кивнула.
— Идём, — позвала Клития, обняв подругу за плечи, — я научу тебя, как сделать так, чтобы больше не попадаться ему на глаза.
Клития
3.
Федра постаралась придать своему лицу как можно более строгое выражение перед важной для неё встречей. Она успела с утра побывать в храме, чтобы заручиться поддержкой богов в столь нелёгком деле — помощи в избавлении племянника от губящего его образа жизни. Суровая, в тёмном платье, она поднялась навстречу Агафоклу, но тот, занятый мыслями о Хионе, не заметил мрачной атмосферы, царившей в покоях тётушки.
— Здравствуй, Агафокл.
Даже столь сдержанное приветствие не насторожило мужчину, и он с радостной улыбкой раскрыл объятия навстречу родственнице со словами:
— Приветствую вас, моя любимая тётушка! — Отстранившись, добавил: — Надеюсь, вы ещё не успели позавтракать? Потому как я, чтобы не терять времени, выехал сразу после пробуждения, и рассчитываю, что вы попотчуете меня сельскими разносолами.
— Конечно, племянник, я не оставлю тебя голодным, хотя сама уже успела немного перекусить. Присаживайся к столу и выпей вина, пока Галена сходит на кухню.
— Благодарю за приглашение, тётушка.
Федра решила, что начнёт разговор с Агафоклом сразу после трапезы, но племянник ел не торопясь, часто прерываясь на рассказы о городских сплетнях, различных слухах, ходивших на агоре, и прочей словесной ерунде. Федра, после бессонной ночи пребывавшая в сильном напряжении, начала терять терпение. Потому, выслушав рассказ Агафокла о недавно прошедшем торжестве в главном храме, на котором присутствовали все знатные горожанки, женщина воскликнула:
— Прекрасная возможность присмотреть себе невесту! Надеюсь, ты воспользовался ею?
После этих слов Агафокл поперхнулся и долго откашливался, судорожно припадая к чаше с вином.
— Извините, тётушка, ваши слова прозвучали так неожиданно…
— Отчего же? Разве не говорили мы о твоей женитьбе этой весной? Разве не обещал ты подумать о создании семьи? — наседала Федра на племянника.
— Помню, помню, тётушка, не горячитесь.
— Тогда поведай мне, которая из наших девушек тебе больше всех глянулась?
— Ах, тётушка, всё не так просто.
— Разумеется, женитьба — не рядовое событие, и подходить к нему нужно с большой ответственностью. Поэтому прошу тебя, Агафокл, не стесняйся, давай обсудим всё вместе.
Агафокл, несколько обескураженный таким напором всегда ласковой с ним тётушки, отодвинулся от стола и нахмурился. Он догадался, что разговор этот затеян Федрой неспроста. Скорее всего, она специально зазвала его в поместье, или того хуже — уже присмотрела ему невесту.
— Только не сердитесь, тётушка, — осторожно начал Агафокл. — Раз уж вы призываете меня быть откровенным с вами, то знайте: ни одна из тех, кого я видел в храме, не отвечает моим представлением о жене.
— Чем же плохи дочери моей подруги Лаиссы?
— Давно ли вы видели их?
— Давно, когда они были ещё детьми.
— Так вот, тётушка, старшая из дочерей вашей подруги, та, что вышла недавно замуж за сына нашего стратега, черна как египтянка. А младшая, хоть и миловидна, но склонна к тучности, несмотря на юный возраст. У других девушек во внешности тоже полно изъянов. Если желаете, я опишу их, и вы сами убедитесь, что не только красивых, но даже хорошеньких среди них нет.
— Агафокл! — возмутилась Федра. — Ты себе жену выбираешь, а не наложницу! Прежде всего ты должен смотреть не на красоту, а на то, какому роду принадлежит будущая невеста, получила ли она эллинское воспитание, чтит ли наших богов.
— Однако, тётушка, на ложе любому мужу приятнее видеть скорее красивую, чем знатную. Уж простите за прямоту. Сами просили, чтобы я не таил от вас своих мыслей.
Женщина поднялась и принялась мерить комнату шагами. Агафокл, наблюдая за тётушкой, подумал: «Злится».
Внезапно Федра резко повернулась к сидевшему в кресле Агафоклу и сказала:
— Сдаётся мне, племянничек, что дело здесь не столько в непривлекательности девушек из знатных семей, сколько в нежелании их родителей видеть тебя в зятьях.
— Не понимаю, о чём вы…
— Ты думаешь, я не знаю? Или до меня не доходят никакие слухи? Хотя Идоменей, конечно, старается, чтобы ничего не доходило…
— Объясните же наконец!
— За что ты был изгнан из города восемь лет назад? — прямо спросила Федра. Агафокл густо покраснел и опустил глаза. — Молчишь? Значит, всё правда, — вздохнула женщина и добавила: — Тебе скоро исполнится двадцать семь, а в голове лишь игрища, музыка с танцами да ночи с потаскушками.
— На меня клевещут, тётушка!
— Клевещут? Кто?
— Как будто вы не знаете! Много раз ваш супруг…
— Идоменей? — Федра тут же встала на защиту мужа: — Да он давно молчит! Разве ты ещё не изучил его характер? Он ничего дважды не повторяет, и если ему не внемлют, то предоставляет всякому возможность жить сообразно своим наклонностям. Я же не могу равнодушно смотреть, как мой возлюбленный племянник падает в бездну Тартара.
— Пожалуй, я вернусь в город. Вижу, вы не в настроении, тётушка, — сказал Агафокл, поднимаясь с кресла.
— Нет, разговор наш ещё не окончен. Сегодня, сейчас, ты должен принять решение о своей дальнейшей жизни. Мы обсудим всех девушек, что годятся тебе в жёны, и ты выберешь одну из них. А я, в свою очередь, приложу все усилия, чтобы её семья дала согласие на брак.
— Вот как? Вы хотите принудить меня? — воскликнул Агафокл.
— Я дала тебе время, чтобы сделать выбор, но ты не воспользовался им.
— Ах так!.. Значит, так?.. — Агафокл не мог подобрать слов, но потом его осенило: — Вот вы, тётушка, вышли замуж по любви! Отчего же вы хотите лишить меня возможности быть счастливым?
— Это не так… — растерялась Федра.
Агафокл торжествовал:
— Вы сами много раз мне говорили, что никогда не познали бы счастья без господина Идоменея. Не так ли, тётушка?
— Но разве ты любишь?
— Вы даже в этом мне отказывайте — в способности любить! — в голосе Агафокла была слышна обида. — В ваших глазах я — чудовище!
Мужчина подошёл к окну и посмотрел во двор. В тени дерева с раскидистой кроной на бортике бассейна сидели Хиона с Клитией. Девушки вязали пучки из травы и складывали их в корзину.
Федра приблизилась к племяннику и осторожно спросила:
— Кто она, Агафокл?
— Хиона, — мужчина кивнул в сторону бассейна.
