* * *
Прошло уже три дня с тех пор, как он не видел солнца и был не в силах открыть глаза. Он лежал почти без движения, потому что был слишком слаб, чтобы делать что-либо. Правда, глотать он мог, и прохладная вода время от времени струилась по его пересохшим губам. Поначалу боли он не чувствовал, хотя знал, что все тело его покрыто синяками, а многие кости переломаны. Когда же боль появилась, он вздохнул с облегчением, ибо боль свидетельствовала о том, что он все еще жив, — теперь-то в этом не было сомнений.
А спас его Алекс Сент-Джеймс: он на руках вынес его из маленького форта, где французы не только хранили военное имущество, но также держали в тюрьме своих самых известных пленников. И если бы не Алекс и Люк Доде, который настоял, чтобы Веллингтон отправил людей на поиски, то он, Майкл, скорее всего уже был бы мертв.
После его спасения британцы уничтожили этот форт, так что ужасная камера, где его держали, исчезла. Но осталась память о ней.
Джулианна легонько прикасалась к шрамам на его животе — то были следы пыток. Один французский полковник пытался вытянуть из него секретные сведения, но Майкл упорно молчал, вернее — отказывался их сообщить. А потом…
Все остальное он помнил очень смутно и впоследствии благодарил за это судьбу. Что же касается французов, то они всю войну пытались до него добраться — и вот наконец добрались…
В какой-то момент ему захотелось рассказать об этом Джулианне, но Майкл тотчас же понял, что рассказывать о таких вещах не следовало, тем более — молодой жене. Он решил, что гораздо лучше снова предаться любви. А после этого оба они заснули.
Ему часто снилась та камера в форте. Приснилась и сейчас, этой ночью. Вернее — под утро. Потому что уже рассветало.
Какое-то время Майкл смотрел на свет восходящего солнца, пробивавшегося сквозь занавеси на окнах. Потом взглянул на жену, спавшую рядом. Джулианна, как всегда, спала очень спокойно — так спят только люди с чистой совестью, те, за кем не числятся какие-либо неблаговидные поступки. И, конечно же, все эти люди чрезвычайно наивны. Как, например, его жена.
Хотя нет, Джулианна не столь уж наивна. Просто еще слишком молода, поэтому не знает некоторых вещей, но при этом его прелестная женушка очень неглупа и необычайно наблюдательна. Она явно заинтересовалась Антонией, и этот ее интерес к испанке не очень-то ему понравился. Именно поэтому он не захотел отвечать на вопросы Джулианны. А она, вероятно, заподозрила, что они c сеньорой Тейлор — любовники. И сказала, что… «озадачена». Да, именно так она выразилась.
Но что он мог ей ответить? Может быть, все-таки следовало заверить ее в том, что его отношения с Антонией совсем не интимные. Ведь они уже давно не близки в физическом смысле. Что же касается Джулианны… Едва ли его жена может по-настоящему ревновать — ведь она вышла за него по воле родителей. Но очевидно, любая женщина огорчится, узнав, что муж ей не уверен. Особенно в том случае, если он и совсем недавно поженились.
И уж он-то никогда не позволит Джулианне завести любовника.
Эта мысль немного смутила маркиза. И изрядно удивила. Действительно, почему он так подумал? Что ж, возможно, когда-нибудь потом он будет относиться к этому вопросу иначе. А сейчас лучше подумать о чем-нибудь другом. О предложении Антонии, например.
Он разрешил ей наблюдать за Джулианной только потому, что никак не мог сбросить со счетов слухи о возвращении Роже. Возможно, он не придавал бы особого значения подобным слухам, если бы не две попытки убить его. Но теперь, после этих двух покушений, ему следовало проявлять предельную осторожность, пока он не поручит достоверную информацию о Роже.
Да, Джулианна его слабое место. Прежде на его плечах никогда не было такой ответственности, а вот сейчас… Было совершенно очевидно: жена станет самой легкой мишенью в тех опасных играх, которые ему сейчас придется вести.
Разумеется, он и прежде понимал, что женитьба станет для него помехой и отчасти затруднит его службу Короне. Но ведь тогда, дав согласие на этот брак, он не знал о том, что Роже внезапно объявится. Он очень надеялся, что проклятый француз мертв. К тому же он тогда понятия не имел о том, что кто-то за ним охотится и что на него будут совершены нападения.
И вот сейчас… Майкл снова взглянул на женщину, спавшую в его постели и подумал, что она в каком-то смысле символ перемен, произошедших в его жизни. Осторожно убрав с ее щеки локон, он вдруг сказал себе: «И очень может быть, что это замечательные перемены».
— Значит, вы утверждаете, месье, что Роже по-прежнему проворачивает свои гнусные делишки? И вы, разумеется, уверены, что это именно он? — Антония многозначительно улыбнулась и сделала глоток из своего бокала.
Агент утвердительно кивнул; его взгляд то и дело обращался к груди испанки.
— Да, мадам. И у него все тот же характерный голос. Я слышал его голос еще до того, как появились слухи о его смерти. Так вот, той ночью… Совершенно точно, что это был именно он.
— Расскажите еще раз, — попросила Антония.
— Ну… он говорил, что у него появились новые планы. — Молодой человек нервно облизнул губы. — Упоминался маркиз Лонгхейвен. Это и привлекло мое внимание. Когда же я стал прислушиваться, то понял, что это голос Роже.
Но Антония не склонна была верить молодому человеку. Чуть подавшись вперед, она промурлыкала:
— Но почему вы пришли с этим именно ко мне?
— Потому что ваши отношения с маркизом хорошо известны, — последовал ответ.
— Нет, не известны. То есть известны лишь очень немногим.
И мерзавцу Роже — тоже. Так что очень может быть, что этот молодой человек — двойной агент. И возможно, сейчас его отправил сюда сам Роже, чтобы завлечь их в какую-нибудь ловушку.
Поправив прическу изящным движением, Антония спросила:
— Зачем вам все это?
Молодой человек помедлил с ответом. Потом сказал:
— Мой хозяин предпочел бы, чтобы маркиз остался жив. Он и послал меня сюда.
— Кто он?
— Я не имею права отвечать на этот вопрос, мадам.
Антония задумалась. Если бы этот парень и впрямь был настоящим английским агентом, она решила бы, что его направил к ней Чарлз Пейтон. Руки у него были длиннее, чем у самого короля, и он очень ценил сотрудничество с Майклом. Но дело в том, что она совершенно не доверяла сидевшему перед ней светловолосому молодому человеку.
А гость вдруг с заговорщическим видом наклонился вперед и тихо проговорил:
— Поверьте, Роже очень опасен. И мой хозяин хотел бы, чтобы Лонгхейвен как можно быстрее с ним расправился. Если, конечно, это именно он пытается убить маркиза, — добавил молодой человек, немного помолчав.
