Она отступила назад.
— Зачем ты приехала, Кэти?
Ей нравилось, как он ласково выговаривал ее имя. Ей было жалко, что ласкает он лишь воздух.
— Я надеялась убедить тебя вернуться домой.
— Что я там буду делать? — очень тихо спросил он.
— Нам нужен врач на Западном побережье.
— Только поэтому ты приехала?
Кэти знала, куда поведут дальнейшие расспросы, но она не собиралась ему навязываться.
— Ты нужен Йэну и матери. Они по тебе скучают.
— Это они просили тебя доставить меня домой?
Нет, то была ее идея, но она не считала нужным в этом признаваться. Слишком много времени пролегло между ними, слишком много воды утекло. Разбитое сердце не склеешь. И она солгала:
— Да.
Он сдвинул брови, и ей на какую-то долю секунды почудилось, что он серьезно раздумывает над ее предложением.
— Я не могу сейчас оставить Филадельфию, — наконец сказал Ноэль, одним махом уничтожив ее надежды.
— Не можешь или не хочешь?
— И то и другое, — холодно ответил он. — Да и какая разница?
— Да, конечно. Ты хочешь остаться со своими английскими друзьями? Или… — и она осеклась.
— У меня здесь большая практика, Кэти. У меня здесь действительно есть друзья. Здесь протекает моя жизнь.
Практика. Друзья. Жизнь. Каждое слово было, как нож в сердце. Она вскинула голову:
— И женщина тоже есть?
Его карие глаза на мгновение вспыхнули.
— Для меня существует лишь одна женщина в мире, и, думаю, тебе это известно.
— Фелисити? — вырвалось у нее, и она сразу же возненавидела себя за то, что не сдержалась, но ей необходимо было знать, как он относился к своей жене.
— Нет, не Фелисити, — и больше он ничего не стал объяснять.
— Тогда поедем домой.
Он опять коснулся кончиками пальцев ее щеки.
— Хотел бы я иметь такую возможность, Кэти, но у меня здесь дела.
Она не знала, что отвечать, и только испытующе вглядывалась в его глаза.
Аристотель вклинился между ними и просительно взвизгнул.
— На место, Аристотель, — сказал Ноэль.
Однако собака села и стала бить хвостом об пол.
— Нет, иди к огню и ложись.
Уши у пса опали, он встал и послушно поплелся к камину, опустив голову и только время от времени жалобно взглядывая на Кэти.
— Ты жестокий человек, Ноэль.
— Ничего, он будет вознагражден большой сочной костью. Он умеет притворяться печальным и обиженным и здорово на этом наживается.
— Откуда он у тебя?
— С ним плохо обращался прежний хозяин. И не думаю, что кто-нибудь осмелится повторить ту же ошибку, — ответил Ноэль суровым тоном.
— Ах ты, мой Дон Кихот.
— Ты хочешь сказать «Рыцарь печального образа»?
Снова, как прежде, они прибегли к литературным ассоциациям, к испытанному оружию в словесных баталиях.
Кэти взглянула на него. Нет, лицо у него сейчас совсем не печальное. Дорогое ей лицо. Слишком дорогое. Она должна была сделать над собой усилие, так как руки жаждали обнять его. Их взгляды встретились. Кэтрин не дождалась его двадцать лет назад. Не хочет ли он сказать ей, что теперь слишком поздно?..
Да и она сама разве захочет иметь хоть какие-то отношения с мужчиной, который наживается на лечении врагов?
— Пожалуй, мне надо уходить.
— Где ты остановилась?
— У Итана Тэйлора.
Он отвернулся и стал смотреть на огонь в камине. В карих глазах отразилось пламя, и они стали золотистыми.
— Скажи ему, чтобы он соблюдал осторожность. Он на подозрении у англичан. После всего случившегося они готовы хватать каждого, кто, как им кажется, симпатизирует… американцам.
Он говорил холодно и равнодушно.
— Ноэль… — произнесла она нежно.
Но он ее перебил, не желая слышать того, что, по его мнению, она собиралась сказать:
— Когда ты возвращаешься в Мэриленд?
Кэти попыталась скрыть боль и разочарование и пожала плечами:
— Собираюсь побыть здесь некоторое время.
— Думаю, что ты должна вернуться немедленно. Здесь опасно оставаться.
— Ну, в наши дни опасно повсюду.
— Да, «настали времена, тяжелые для нас»…
— Ты цитируешь Томаса Пэйна? Сдается, ты должен к нему относиться отрицательно, ведь это он сказал: «Бесчестные дела всегда поддерживают бесчестные люди бесчестными средствами».
Ноэль вздернул бровь.
— Он владеет словом. Йэну это должно нравиться.
— Да, он ему нравится. У него есть сборник произведений мистера Пэйна. В кожаном переплете. Но Йэн действительно хочет увидеться с тобой.
— Несмотря на мои… неуместные симпатии?
— Он единственный человек в мире, который никого не осуждает.
— Но вы с Джонни осуждаете.
Кэти закусила губу:
— Мы тебя не понимаем.
Он отвернулся, потом сказал:
— Думаю, тебе нужно поскорее уехать из Филадельфии.
— Нет, — отрезала она, внезапно приняв решение, — я собираюсь оставаться здесь до тех пор, пока ты тоже не решишь уехать.
Он круто повернулся, нахмурив брови:
— Я не желаю, чтобы ты оставалась.
Слова его задели ее гораздо больнее, чем можно было предполагать. До этой минуты она не подозревала, как сильно надеялась на его возвращение в Мэриленд.
Услышав какие-то отчаянные нотки в голосе хозяина, Аристотель встал, и в его больших темных глазах отразилось недоумение. Он взвизгнул.
— Все в порядке, — стал успокаивать его Ноэль, когда огромный пес подошел к нему. Ноэль чесал Аристотеля за ухом, а тот тихонько постанывал от удовольствия.
«Он использует пса как предлог, чтобы окончить разговор», — подумала Кэти.
Старый, испытанный способ избегать нежелательного спора. Кэти начала сердиться.
— Мне безразлично, чего ты желаешь, а чего — нет. Тэйлоры просили меня погостить у них. Почему я должна им отказывать? — Она вздернула подбородок. — И вообще, неплохо бы поразвлечься. Нет, я сама найду дорогу.
И Кэти направилась к двери.
— Подожди, — сказал он. — Англичане проверяют всех подряд. Мальком тебя отвезет.
Мальком. Не он сам.
Гордость не позволяла ей показать, как она уязвлена. Кэти выпрямилась и наградила Ноэля ослепительной улыбкой, после чего с царственным величием выплыла из гостиной. Нет, она не теряет надежды.
* * *
Ноэль смотрел из окна. Кэти стояла на крыльце, очевидно, ожидая, когда подъедет Мальком, чтобы усадить ее в экипаж. Она была так прекрасна, что у него заныло сердце. Аристотель не зря так сразу полюбил Кэти. Ноэль вспомнил, что у нее были ручные ласочки и она их просто обожала, и вообще любила животных, особенно робких. Она всегда умела вызвать их доверие и в этом умении была несравненна. Но он во что бы то ни стало должен заставить ее вернуться в Мэриленд. Ей нельзя оставаться здесь с ее нескрываемо саркастическим отношением к англичанам. Он вдруг почувствовал предельную опустошенность. Ничего он так не желал, как взять Кэти за руку и вернуться с ней в Мэриленд. Но долг призывал его оставаться здесь. Слишком много больных, которые надеются на него, слишком много разных обязательств, и прежде всего надо «убрать» за Джонни, который наломал дров. Нужно также удостовериться, что с Хью и Аннеттой все в порядке, что Мод Кэри сумеет управиться с хозяйством. Он уже нашел несколько мест, куда можно будет перевезти раненых из ее дома. Кроме того, он изо всех сил убеждал всех, что во внезапном ночном отъезде Аннетты и Хью к больной родственнице нет ничего странного.
