– Ниса!
– А? – девушка словно отвлеклась от своих мыслей. – Это Вы, султанша? Простите, я…
– Я знаю, ничего не говори. Ниса, я пришла попросить у тебя прощения.
Девушка изумленно посмотрела на Михримах, которая продолжала:
– Да, Ниса, я виновата пред тобой. Я знаю, ты всего этого не хотела. Я втянула тебя в свои интриги и, само ужасное, поставила под удар тебя и шехзаде Абдуллу, – она кивнула в сторону колыбели. – И смерть Айлин-хатун тоже на моей совести.
– Кому понадобилось ее убивать, султанша? Кому и зачем?
– Думаю, ты и сама понимаешь, Ниса. Я почти уверена, это дело рук Нурбану-султан. Она хотела напугать тебя, показать, что она здесь хозяйка и что, если ты не будешь ее слушаться, то же самое случится и с тобой.
– Но ведь это так жестоко – лишить жизни ни в чем не повинную душу… Я не понимаю…
– Эти стены знавали много жестокости. Это далеко не первый случай и, увы, не последний.
Ниса закрыла глаза. Только сейчас она осознала, насколько опасно ее положение.
– Послушай, я хочу тебе помочь. Я должна это сделать, слышишь? Должна спасти тебя и твоего сына. Из-за меня ты оказалась вовлечена в крайне опасную игру, и я знаю, тебе не справиться. Ты слишком добра и милосердна, чтобы бороться с Нурбану-султан и ее приспешницами. Да и вообще, этот мир не для тебя. Ниса, ты сама должна принять решение: либо ты остаешься и сражаешься за себя и своего сына, но для этого тебе нужно в корне изменить себя, стать злой и беспощадной, или исчезаешь навсегда.
Глаза Нисы расширились от ужаса.
– Султанша, Вы же давеча сказали, что намерены спасти нас…
– Именно! Но ваше спасение – только в смерти. Разумеется, вы умрете не по-настоящему, – поспешила успокоить девушку Михримах, – но все должны думать, что вас больше нет, для вашей же безопасности.
– Вы хотите нас спрятать, султанша?
– Именно, причем очень далеко. Вы с шехзаде покинете этот дворец – и покинете навсегда.
– Но…
– Ты не должна ничего бояться, я все устрою. Ты не представляешь, насколько обширны мои связи. Слушай. Через несколько дней мы объявим о том, что твой сын серьезно болен. Ты, как заботливая мать, будешь находиться у его постели. В твои покои никто не будет заходить, опасаясь заражения. Вскоре станет известно о вашей кончине. Верные мне люди заколотят гробы, а вы тем временем покинете дворец, пользуясь потайным выходом, о котором известно только мне. Поверь, все это только кажется сложным, на самом деле мне вполне по силам это организовать. И никто ни о чем не узнает. Вы уедете отсюда далеко и будете в полной безопасности. Ну, что скажешь?
Ниса слушала ее с интересом и одновременно с недоверием. Она не желала ни о чем думать. С одной стороны, она понимала, что Михримах-султан права: пока они с Абдуллой живы, Нурбану-султан не оставит их в покое. Но с другой стороны, у нее здесь ее удерживали Селим и еще одно очень важное дело, которое она не могла оставить незавершенным.
– Султанша, благодарю Вас за помощь. Я искренне ценю Ваше участие в моей судьбе и судьбе моего сына. Я вижу, Вы действительно беспокоитесь за нас, но… Разве я могу поступить так с Повелителем? Вы представляете, как он будет опечален, узнав о моей смерти и смерти своего шехзаде? Мне не хотелось бы подвергать его такому испытанию – это было бы жестоко.
Михримах опустила глаза. О Селиме она в тот момент думала в последнюю очередь. Желание спасти девушку и ее ребенка пересилило все остальные чувства, и она напрочь позабыла о своем несчастном брате. А ведь он, похоже, и правда, не на шутку влюбился в эту девушку! Ее гибель, реальная или мнимая, несомненно, станет для него ударом. Однако, поставив на одну чашу весов Нису, а на другую Селима, Михримах сделал выбор в пользу девушки.
– Знаешь, это очень благородно с твоей стороны – помнить о чувствах Селима. Но ты ведь мать, Ниса, и сейчас ты должна думать не о нем и не о себе – первое место в твоих мыслях должен занимать маленький Абдулла, твой сын, которому угрожает серьезнейшая опасность. А Повелитель, – Михримах горько усмехнулась, – на своем веку пережил немало невзгод. Он прекрасно знает, что такое – лишиться близкого человека. Со временем мы привыкаем к потерям и легче переносим уход дорогих нашему сердцу людей. Селим справится, поверь мне.
– И мне нельзя даже будет оставить ему прощальную записку?
– На твоем месте я бы не стала так рисковать – это может быть опасно.
Ниса вздохнула.
– Султанша, мне нужно подумать. Пока в моей голове сумбур, мне сложно принять решение. Кроме того, я никак не могу отойти от гибели Айлин. Пожалуйста, дайте мне немного времени.
Михримах понимающе кивнула.
– Хорошо, Ниса, но не советую тебе медлить. Каждый день здесь может стать последним для тебя, даже несмотря на все меры безопасности. Я не хочу тебя напугать – просто предупреждаю.
Тьма окутала столицу Блистательной Порты. Царила необычайная, непередаваемая тишина, которую нарушали разве что взмах крыльев одинокой птицы, парящей над дворцом Топкапы, и шум Босфора. Резкие глухие завывания ветра предвещали скорую бурю.
После разговора с Михримах-султан Ниса не могла уснуть. Ее покои освещал тусклый свет единственной горевшей свечи. Она встала со своей постели, подошла к окну, взглянула на ночное небо и увидела россыпь мельчайших звезд и почти полную луну, которая бледно освещала спящий город. Каким сильным и величественным показался он ей! Но эта красота давила на нее, она чувствовала себя зажатой в тиски, еще немного – и ее гибель будет неизбежна. Михримах-султан права – ее сына не оставят здесь в покое, остается бежать…
Она прилегла и, по старой привычке, с головой накрылась одеялом. Бежать… Какое странное слово! Перед ее глазами вдруг возникла картина.
Она там, где темно, холодно и сыро. Должно быть, это подземелье. Она скорчилась на полу, ей больно и страшно, вокруг стоят орудия пыток, только что она испытала невыносимый, непередаваемый ужас… В голове только один вопрос: за что, за что? И тут тишину разрезает громкий мужской голос.
– Жанна Дюаваль! По имеющимся у нас данным, ты принимаешь участие в ночных сборищах ведьм. У нас есть свидетели, которые утверждают, что видели тебя летающей на метле по воздуху. Ты заговорила дождь и вызвала сильнейшую засуху, которая погубила весь урожай. Из-за тебя по всей округе дети и взрослые гибнут от голода! Ты приходишь в крестьянские семьи, якобы спасая детей от болезней, а на самом деле отдаешь их невинные души на растерзание дьяволу!
– Нет, нет, – произносит она умоляюще, – я не виновата, прошу Вас! Я, правда, помогала больным, спасала их. Спросите у Жана Кольбена, он подтвердит…
