Двое мужчин молча ожидали ответа лорда Уимси. Лорд Фаулер-Грин дернул за шнурок и распорядился, чтобы принесли вина и медовых пирожных. Потом обратился к Грейнджеру.
– Скажите, что вам известно о вашей дорогой кузине Виктории?
Грейнджер вздрогнул, у него не было желания вести игру в кошки-мышки. Он выложил все, что случилось с Тори, не упустив ни малейшей подробности. Лорд печально кивал головой.
– Я сделал все, чтобы им помочь. Поддержал лорда Ролингса, насколько было в моих силах. Что теперь станет с бедняжкой? И с вами, Грейнджер, что будет с вами?
– Милорд, не переживайте за нас, мы как-нибудь выпутаемся.
– Вы не думали уехать в Америку с вашими новыми друзьями?
Грейнджер опешил, этот вариант не приходил ему в голову.
– Я могу оплатить ваш проезд на корабле, если на то будет ваше желание. Это ничтожная доля того, что я хотел бы сделать для вас в благодарность за счастье, которое обрел с вашей помощью. Да, Грейнджер, – добавил он, заметив недоверие в глазах собеседника. – Я обрел несказанное счастье! Никогда не думал, что можно так любить человека, как я люблю мою Долли. Но, – он поднял вверх пухлый палец, – мне было бы спокойнее, если бы все участники маленького розыгрыша оказались подальше отсюда. Где-нибудь в Америке.
Грейнджер понимающе улыбнулся и ответил согласием.
– Я даже не прочь пожертвовать солидной суммой, чтобы иметь уверенность – вы там хорошо устроились. Вам остается только назвать цифру.
Грейнджер поспешил воспользоваться предложением.
– Милорд, вы слишком великодушны. Но боюсь, Тори не захочет уехать без своего возлюбленного Скарблейда.
Лорд Фаулер-Грин представил, как сильно Тори может помешать той роли в высшем обществе, которую он задумал для Долли. Теперь стало ясно, чтобы выпроводить Тори и Грейнджера из Англии, нужно помочь Скарблейду и проследить, чтобы его благополучно доставили на корабль, уплывающий в Новый Свет.
Вскоре в руках Грейнджера оказался увесистый кошелек.
– Это очень большая щедрость с вашей стороны, милорд. Я никогда не смогу сполна отблагодарить вас.
– Мой дорогой мальчик, я уже получил свое вознаграждение!
Лорд не мог скрыть своего чувства к жене и предвкушения ожидаемого летом события.
– Надеюсь, будет мальчик, – засмеялся он. – Продолжатель рода. Так все прекрасно, даже трудно поверить!
Грейнджер почти не слушал. Кто бы мог подумать, что сумасбродная затея Тори принесет столько счастья этому старику!
Скрип двери оторвал лорда от счастливых мечтаний.
– Это ответ. Уверены, что вам нужен именно такой поворот событий? Потом отступать будет некуда.
Грейнджер не ответил.
– Очень хорошо, – лорд Фаулер-Грин сломал печать.
Его лицо побелело, он в смятении посмотрел на молодого человека.
– Это подземелье в Ньюгейте!
Тори с ужасом смотрела на Грейнджера.
– Подземелье? Оттуда нам его не вытащить, – она умоляюще обратилась к Джошу. – Что делать?
Великан был в растерянности.
– Хотел бы я сам это знать, душа моя. Грейнджер продолжал:
– Тори сможет навестить его под видом сестры, а Джош – как монах. Я взял на себя смелость одолжить одежду монаха в деревенском монастыре. Может оказаться коротка, но, в целом, кажется, подойдет.
Сердце Грейнджера сжалось, когда на глазах Тори появились слезы.
– Как считаете, Джош, не отправиться ли нам прямо сейчас, если вообще есть смысл сделать попытку?
– Нам нечего терять, милая. Оденься потеплее, ехать придется долго.
– Вот письмо от лорда Фаулер-Грина с разрешением посетить узника.
– Спасибо, Грейнджер, – прошептала Тори. Скоро они были готовы отправиться в путь. Тори надела переливающееся зеленое платье, в котором ходила в оперу и захватила с собой при отъезде. Не верилось, что всего несколько дней тому назад они с Маркусом сидели в ложе театра, наслаждаясь музыкой.
Молча они доехали до высоких стен тюрьмы.
– Похоже на саму смерть! – простонала Тори.
– Да, милая, это и есть дом смерти. Ты, надеюсь, понимаешь, что Маркусу грозит виселица? К чему вводить себя в заблуждение?
Тори и Джош поднялись по видавшим виды каменным ступеням и вошли в полутемный зал, где к ним вышел тюремщик.
Человек, представший перед ними, тяжело хромал, в руке держал огромную связку ключей на металлическом кольце. Крупного телосложения, с грубыми чертами лица и копной спутанных каштановых волос. Одна сторона лица изуродована шрамом, пересекавшим щеку и спускавшимся к верхней губе. Свирепый взгляд ужаснул Тори.
Джош передал письмо от лорда Фаулер-Грина и ждал, опустив голову, как подобает монаху.
– Заявились вовремя, этот бандюга будет повешен, как только подпишут бумаги. Из-за снега дело пока откладывается. Так что уж будьте добры, помолитесь за его грешную душу, – тюремщик раскатисто загоготал, бормоча что-то на предмет того, какое это будет зрелище – Скарблейд на виселице!
Их повели куда-то вниз по бесчисленным коридорам и переходам. Чем ниже они спускались, тем непереносимее становилось зловоние. Тори ухватилась за рукав Джоша, ее мутило. Наконец тюремщик остановился, вставил в дверь ключи. Скрежет металла гулко отдавался в каменных стенах.
– Разбойник с большой дороги! – прогремел бас тюремщика. – К тебе гости, принимай сестру и монаха!
Он отошел на безопасное расстояние и вытащил пистолет.
Высокая фигура появилась в дверях, человек остановился, сцепив пальцы. Только черные, как агат, глаза напоминали Маркуса. Тори не могла выдавить из себя ни слова.
– Маркус, мальчик мой, что мы можем сделать? Как вытащить тебя отсюда? – прошептал Джош.
– Отсюда нет пути. Только виселица. Это конец. Ты выполнил мои распоряжения? – Чанселор не сводил глаз с Тори.
– Должен быть какой-нибудь способ, – вдруг заявила девушка, подбежав к двери и схватив Маркуса за руку. – Я не дам им повесить тебя, не позволю! – по ее щекам текли слезы. – Я люблю тебя, Маркус, люблю, – шептала она.
Чанселор старался навсегда запомнить образ Тори, в последний раз насладиться ее красотой.
– Сейчас тебе лучше уйти, – он старался преодолеть волнение. – Я не хочу, чтобы ты видела меня в таком виде. – Посмотрев на Джоша, попросил: – Обещай, что не пустишь ее на казнь. Убери подальше!
Голова у Тори раскалывалась от тупой боли. Как он может с ней так поступить? Отшвырнуть, словно она для него ничего не значит. Словно между ними ничего не было. Отказать в последнем нежном взгляде, добром слове, поцелуе, намеке, что она для него нечто большее, чем просто женщина, с которой он однажды провел ночь! Очередная победа! И теперь он лишает ее даже права на достоинство!
