взмахнул рукой. Разумеется, ему и невдомек, почему она так испугалась. Аннабел и сама не понимала, как можно объяснить ему это?
Ей было жаль, что он не понял, чего она хотела от него прошлой ночью. Разумеется, у нее и в мыслях не было вводить его в заблуждение. Ей казалось, что он будет только рад представившейся возможности: никаких обещаний, никаких проблем в будущем. Какой мужчина не воспользуется подобным предложением? Но, судя по всему, она очень сильно недооценила Дэвида. Она, конечно, почувствовала, что все пошло не так, только сожаление жило недолго после того, как Дэвид обвинил ее в трусости, оно тут же сменилось гневом.
И только сейчас, после того как целый день думала над этим, Аннабел поняла, почему его замечание так больно кольнуло ее: она на самом деле боялась. Она трусиха, всегда такой была. Ей никогда не удавалось набраться храбрости, чтобы противостоять отцу, как это делал Бо. А теперь ей не только не хватало храбрости принять предложение этого мужчины, но еще и объяснить, почему. Дэвид заслуживает большего. Ему нужна женщина, которую полюбит он и которая полюбит его, именно так, как он говорил на их первом занятии. У Аннабел нет права лишать его счастья.
Легкий стук в дверь спальни заставил ее сесть на постели. Может, показалось? Она спустилась с кровати и, накинув пеньюар, быстро подошла к двери.
В коридоре стоял Дэвид и выглядел так, что дух захватывало: высокий, темноволосый, в черном роскошном вечернем костюме, который так и не снял после бала. Конечно, ему было невдомек, что она его разглядывает, поскольку он, похоже, основательно пьян да и сейчас держит в руке бокал с какой-то выпивкой.
— Можно мне зайти, миледи? — изобразив подчеркнуто изысканный поклон, спросил Дэвид. — Клянусь, я пришел, только чтобы принести извинения.
— Вам не в чем извиняться.
— Нет, есть! — объявил он громко и еще раз поклонился.
Аннабел поспешила его впустить, иначе на шум в коридоре из дверей высунутся другие гости, и ей не пойдет на пользу, если ее увидят с ним в таком состоянии.
Она выглянула в коридор, убедилась, что никто там не появился, и, схватив его за руку, втянула в комнату.
Закрыв дверь у него за спиной, она приложила палец к губам:
— Тсс!
Дэвид опять отвесил поклон и проговорил тише:
— Хотите выпить?
— Нет, — покачала головой Аннабел.
— Тогда и я не буду, — широкая улыбка расплылась на его лице.
Она тоже не смогла сдержать улыбки. Дэвид явно перебрал, но был такой забавный и совсем не злой.
— Во-первых, прошу прощения, что напугал вас прошлой ночью, но, позвольте заметить, не нарочно, — он поклонился в третий раз.
Аннабел кивнула:
— Дэвид, вы не…
— Во-вторых, я хочу, чтобы вы ответили на вопрос, — оборвал он ее и поднял палец вверх.
Она насторожилась. Вопрос? Ей не хотелось с ним ссориться.
— Какой вопрос?
— Вас… Еще раз прошу прощения… Вас что, кто-то раньше бил?
Кровь отхлынула от лица Аннабел, сердце заколотилось так, что заныло в груди. Откуда он узнал об ужасе, который она пережила в детстве? Или просто догадался по ее поведению прошлой ночью?
— Не понимаю, о чем вы, — буркнула она, тряхнув головой, и уставилась на свои босые ступни. Надо выпроводить его отсюда, и как можно скорее.
Прищурившись, он посмотрел на нее:
— Мне кажется, понимаете. Я спросил, поднимал ли кто-нибудь на вас руку. Мужчина, я имею в виду.
Проглотив комок, застрявший в горле, она тряхнула головой, но в глаза ему посмотреть не могла:
— Нет, никто.
Голос так дрожал, что даже она сама не поверила своим словам. О господи! Какая же она трусиха! Ну почему не сказать ему правду, ведь он сам обо всем догадался!
Дэвид отвернулся и тихо выругался. Его голос был тих, почти шепот:
— Ты по-прежнему мне не доверяешь… И это после всего, что было.
— Ну что вам от меня нужно? — задыхаясь, воскликнула Аннабел.
Он должен уйти: алкоголь сделал его чересчур прямолинейным. Он задает вопросы, на которые у нее нет никакого желания отвечать.
Она быстро подошла к двери, открыла ее и указала на коридор:
— Пожалуйста, уходите!
Дэвид оторопел:
— Но почему?
— Потому что я не хочу говорить об этом, — она стиснула зубы и отвернулась.
— По этой причине вы не хотите выходить замуж?
Вздохнув, она опустила голову. Это было невыносимо. Она не могла и не хотела отвечать на такие вопросы.
— Пожалуйста, уходите, — взмолилась Аннабел и распахнула дверь настежь.
Обида и досада исказили лицо Дэвида, когда он мимо нее прошел за дверь.
— О боже! — донесся женский голос.
Ужас охватил Аннабел, когда, выглянув в коридор, она посмотрела в сторону холла и увидела обеих леди Морган в каких-то двух шагах от Дэвида. Судя по всему, он едва не налетел на них.
У старшей леди Морган глаза стали, как колеса от кареты, когда она увидела Аннабел в пеньюаре в дверном проеме спальни.
— О господи! — воскликнула леди Элспет, переводя взгляд с Дэвида на Аннабел, и рухнула без чувств.
На следующее утро Дэвид сидел в кресле возле камина в своей комнате и страдал от головной боли и воспоминаний, полных сожалений. Прошлая ночь закончилась кошмаром: на вопли леди Элспет половина гостей повыбегали из комнат и бросились, сломя голову, к спальне Аннабел, включая Бо и Марианну.
Все, в конце концов, потом разошлись, но невосполнимый ущерб был нанесен. Леди Элспет с мамашей, не теряя времени, разнесли новость, что видели, как граф Элмвуд выходил из комнаты леди Аннабел среди ночи и она была в пеньюаре.
Отрицать это не было никакого смысла. Правда есть правда, и он превратился бы в самого настоящего мерзавца, если бы назвал леди Морган лгуньями, но от этого мало что изменится. В свое время ему приходилось принимать неправильные решения, но ни одно из них не могло сравниться с этим. Надо же было на свадьбе своей сестры напиться и заявиться посреди ночи в спальню леди Аннабел, а перед этим с ней переспать! Надо быть последним идиотом, чтобы попытаться это повторить.
Дэвид закрыл наконец книгу, которую пытался читать, и кинул на кровать. Он ни от кого не скрывался, но и покидать комнату ему не хотелось, во всяком случае до того момента, пока не поговорит с сестрой и не оценит размеры ущерба. Ему уже пришлось ночью пообщаться с леди Анжелиной и с Беллингемом. Удивительно, как быстро собираешься перед лицом скандала. Он пообещал матери и брату Аннабел, что поступит
