У него будет семья!
Он взял этот дом в аренду. Договор был быстро составлен, и поверенный обещал завтра же освободить помещение. Оказалось, что у него есть сестра, у которой он сможет пожить до окончания сессии парламента и светского сезона. Эйдан почти не слушал поверенного, который что-то болтал о своих планах. Непривычное теплое чувство заставляло его кровь бурлить.
Он подозревал, что оно и есть счастье. Однако ему необходимо было позаботиться еще об одном. О разрешении на брак без церковного оглашения.
Да, и еще надо было добиться согласия на то предложение, которое он сегодня сделал. Слава Богу, что кольцо у него уже есть.
Сент-Джеймсский парк был действительно очень большим, и длина его вдвое превышала ширину. Прямо перед Мэдлин и Мелоди открылся канал, пересекавший им путь и окруженный широкими газонами. По берегам были высажены ряды деревьев, которые делали его похожим на проселочную дорогу.
Попав в парк, Мелоди тут же побежала к воде, чтобы полюбоваться на уток. Быстро перебирая ножками и потряхивая темными кудряшками, она забыла обо всем, кроме возможности порезвиться на воле.
Мэдлин улыбнулась, с трудом справившись с желанием подобрать юбки и помчаться следом. Когда она в последний раз бегала вот так, просто для удовольствия?
Конечно, однажды она сделала это, чтобы спасти свою жизнь, но это не в счет. Как и бегство от Эйдана, от той близости, при которой она была бы с ним сама собой, без тайн и секретов. А от самой себя разве можно убежать?
Мэдлин прижала ладонь к стволу дерева: внезапно озарение заставило ее пошатнуться.
Эйдан не любит ее, и он прав. Вся ее жизнь — ложь, сплошная выдумка. В той женщине, которой она была рядом с ним, не было ничего подлинного! Если не считать того, что она задыхалась от страсти, когда он прикасался к ней, и что у нее наворачивались слезы, когда она видела его нежность по отношению к Мелоди.
Неужели ей вечно суждено носить с собой грехи прошлого? Такое наказание кажется чрезмерным!
Мелоди уже добежала до конца канала и присела там на корточки, чтобы поковыряться в земле. Настоящая мать могла бы потребовать, чтобы девочка встала и прекратила Мести подолом землю. Вместо этого Мэдлин медленно пошла к ней, лениво гадая, что могло привлечь внимание ребенка.
В эту минуту снова выглянуло солнце — и она приостановилась, закрыв глаза и подставляя лицо лучам. День был чудесный, а она так долго сидела взаперти!
Так долго пряталась…
Как ей надоело надевать все черное! По кому она носит траур?
Уж конечно, не по мужу!
Может быть, по самой себе? Похоже, леди Мэдлин умерла очень давно.
С другой стороны, если прежняя Мэдлин навсегда исчезла, то не может ли появиться совсем другая Мэдлин? Она может создать себя заново. Позволяя солнечному теплу наполнять ее тело, она обдумывала эту мысль.
Идея показалась ей заманчивой. Почему бы и в самом деле не «придумать» себя, новую? В конце концов, место рождения — это просто какая-то точка на карте. Она может дать другие имена своим родителям, создать другое прошлое и весь тот путь, который привел ее к этому дню. Все это сотворить не труднее, чем придумать фамилию Чандлер, которую она взяла себе, добравшись до Лондона.
Она сможет поведать все это Эйдану в следующий раз, когда он снова начнет ее расспрашивать, а потом стиснет зубы и отвернется, раздосадованный ее молчанием.
Может быть, если она повторит все эти вещи много раз, если будет упорно за них цепляться, то эти факты и цифры станут реальными — и она действительно превратиться в совершенно другую Мэдлин.
Чего бы она только не дала, чтобы заставить прошлое исчезнуть и начать выстраивать жизнь заново!
Такая ложь потребует, чтобы она отбросила абсолютно все, что было с ней раньше. И кем тогда она станет? А с другой стороны, кто она сейчас, если не ящик Пандоры, не плотина, сдерживающая поток тайн?
Может быть, все это уже позади? Может быть, ей пора оставить все в прошлом и действительно превратиться в Мэдлин Чандлер? Она станет обыкновенной вдовой, обычной женщиной, которая имеет право выйти замуж, родить ребенка, жить честно, а не увязать в паутине лжи.
Улыбнувшись этой мысли, она опустила голову и несколько раз моргнула, чтобы избавиться от заманчивой картины будущего, которое может оказаться вполне досягаемым. Посмотрев вперед, она увидела, что Мелоди уже стоит на траве в полный рост, вытянув сложенные лодочкой руки, и демонстрирует свою находку какому-то мужчине в ярком костюме. Господи, ей надо поскорее туда идти, пока малышка не заговорила беднягу до полусмерти!
Тот стоял спиной к Мэдлин, но когда она подошла чуть ближе, у нее в груди заворочался ледяной комок страха. Мужчина был низенький и толстый — но таких на свете много… На нем фрак противного зеленого цвета, но и это еще ни о чем не говорит, право!
А потом она заметила отвисшие щеки и тройной подбородок. Нет! Не может быть! Неужели ее самые ужасные предположения стали реальностью? Это невозможно!
Но это все-таки случилось, так ведь?
Все-таки Критчли ее нашел.
Что еще хуже — он нашел и Мелоди!
Его апартаменты в клубе «Браунс» были пусты. Они казались настолько нежилыми, что на одну безумную секунду Эйдану показалось, будто он создал Мэдлин и Мелоди только силой своей фантазии.
А потом он увидел на полу у окна Горди Еву.
«Их украли!»
Но кто? И зачем? Нет, это было бы бессмысленно.
О том, что они здесь, знал только Колин.
Колин! Страхи Эйдана моментально улеглись. Конечно же! Они просто ушли к нему в комнаты — возможно, для того чтобы обеспечить непоседе Мелоди смену обстановки. Он был не уверен в том, что его не беспокоит визит женщины, на которой он намерен жениться, в комнаты холостяка, но ведь с ними Мелоди…
Он быстро повернулся, собираясь заявиться к приятелю и забрать свое семейство, высказав ему пару — тройку язвительных замечаний, и в дверях столкнулся с самим Колином, бледным и запыхавшимся. Вид у него был крайне перепуганный. Все страхи Эйдана стремительно вернулись.
— Я заснул! — с трудом проговорил задыхающийся Колин. — У тебя на кушетке… Не сомкнул глаз всю ночь! А когда проснулся — их уже не было! — Он провел ладонью по лбу. — Обыскал весь клуб. Смотрел даже на улице. Их нигде нет!
У Эйдана пересохло во рту.
— Мелоди! О Боже! — Он несколько раз моргнул. — А как же Мэдлин? Она бы легко не сдалась тому, кто на нее покушался!
А что, если с ней сделали что-то дурное? Его начал заполнять тошнотворный ужас, черный и леденящий.
Колин неожиданно спросил:
