тебе половину языка.
Я скосилась на серебряный клинок, который держал ближайший ко
мне грабитель:
– Ну, хорошо. Нет никакой необходимости раздражаться по этому
поводу. Тогда забирайте все, если это сделает вас счастливыми. Полагаю, что
после того, как вы поделите монеты, их все равно надолго не хватит.
Бандит открыл сундук, и серебро блеснуло на фоне черной бархатной
подкладки, и его глаза засверкали в тени капюшона. Я не смогла разглядеть
полностью его черты, но, он улыбнулся шире, и показались необычно острые
зубы, как у волка, которые могут вонзиться в плоть и разорвать ее на части.
Очередной строгий взгляд бабушки говорил мне помолчать, иначе она
позже лично отрежет мне язык, если бандит не доберется до меня первым. Я
подавила вздох.
Бандит высыпал серебряные монеты в кошель и бросил сундук на
землю. Я еле сдержала крик ужаса. Он явно не имел ни малейшего
представления о ценности редкой шкатулки из дерева акации. Говорили, что
он был сделан из доски Ноевого ковчега.
– Что у вас еще есть для меня, леди? – Сказал клыкастый бандит, который явно был вожаком.
Его сиплый голос звучал так, словно звуки проходили через горло, набитое песком. Он снова повернулся к экипажу, и некоторое время рылся в
нем. Теперь в руках у него оказалась серебряная клетка со Стефаном. Милый
Стефан дико хлопал маленькими крылышками и панически щебетал. Я
двинулась к бандиту, хлюпая по грязи:
– Спасибо, что спасли мою птичку. Она очень требовательна к тому, чтобы ее клетка всегда оставалась в вертикальном положении. Кто бы мог
подумать, что птица может так волноваться? Полет есть полет, независимо от
того, как расположена клетка.
Бандит потянулся к щеколде, на которую запиралась арочная дверца.
– Не открывайте, – предупредила я, – а то Стефан вылетит. – Он так
расстроен, что неизвестно, куда полетит и что будет делать.
– Не волнуйтесь, – сказал бандит, отпирая дверцу. – Я не позволю
этому случиться.
– Спасибо.
– Я раздавлю эту надоедливую тварь голыми руками.
– Что? Нет. Вы не можете.
С растущей тревогой я наблюдала, как крючок соскользнул, и мужчина
начал открывать дверцу. Я огляделась в поисках чего-то, чем можно было бы
ударить бандита по голове. Я должна была найти способ помешать ему
причинить вред и, тем более, убить Стефана. Но, кроме ветки на дороге
перед экипажем, я не видела никакого другого оружия. Впрочем, даже она
была слишком далеко. Он сунул руку внутрь и потянулся за Стефаном.
Маленькая птичка отскочила.
– Стойте! – Закричала я и бросилась бы на него, если бы бабушка не
схватила меня за руку и не оттащила с удивительной силой. – Возьмите что-нибудь еще, но оставьте Стефана в покое.
Его пальцы снова потянулись к птице, на этот раз медленнее и
расчетливее. Я изо всех сил пыталась освободиться от бабушкиных объятий.
Стефан находился в опасности, и моя паника нарастала с каждой секундой.
– Сабина, – прошипела бабушка. – Мы можем заменить птицу, но не
можем заменить тебя.
Я понимала, о чем бабушка предупреждала меня. Если я нападу на
бандита, чтобы спасти Стефана, то, скорее всего, подвергну опасности свою
жизнь, а может быть, и жизнь бабушки. Но одно дело стоять в стороне и
позволять этим бандитам воровать деньги. И совсем другое дело смотреть, как они убивают мою птицу.
Когда пальцы бандита медленно потянулись к Стефану, мое отчаяние
усилилось. Оставался только один способ. Я потянула за свою перчатку и
сняла ее.
– Нет, Сабина. – Резко проговорила бабушка позади меня, хватая меня
за руку.
Я воспользовалась тем, что она ослабила хватку, и вырвалась. Я
закатала рукав, обнажив свою бледную, почти прозрачную кожу. Ее белизна
только резче подчеркивала ужас того, что я изо всех сил старалась скрыть.
– Отпусти мою птицу, – сказала я, поднимая руку так, чтобы все
бандиты могли видеть ужасные багровые пятна на ней.
Пятно начиналось от запястья и растекалось по внутренней стороне
руки, заканчиваясь у локтя, как будто кто-то вылил вино на руку и не вытер.
По проклятиям грабителя рядом со мной и по звуку падающих мечей
двух других я поняла, что тактика сработала. На их лицах отразилось все
отвращение и страх, которые я наблюдала всякий раз, когда кто-нибудь
замечал пятно.
Не обращая внимания на протесты бабушки, я подняла руку еще выше:
– Я надеюсь, вы понимаете, что все, что вы возьмете у нас, возможно
проклято. А может и нет.
Понятно, что никакого проклятия не существовало. Хотя временами
мне казалось, что это не так. Я изучала работы по медицине, из которых
узнала, что некоторые кожные заболевания могут передаваться матерью ее
еще нерожденному ребенку через кровь, протухшую или зараженную пищу, или даже через загрязненный воздух, которым мать могла дышать. В одном
тексте говорится, что употребление в пищу одновременно рыбы и молока
является причиной некоторых кожных заболеваний.
Но, даже имея медицинское объяснение, отметины оставались
уродливыми. Я и так не представляла собой ничего особенного, а это пятно
только усугубляло мое положение. Некоторые люди думали, что пятно – это
знак дьявола. Другие полагали, что оно означает, что его носитель – ведьма.
Хотя я ненавидела это пятно, но с самого раннего возраста поняла, что могу
использовать его в своих интересах, когда это необходимо.
– Я не могу гарантировать вам безопасность, если вы возьмете то, что
принадлежит мне, – сказала я голосом, полным дурного предзнаменования.
Наконец, почувствовав страх своих товарищей, главарь взглянул на
мою поднятую руку. Он тут же отпрыгнул назад и уронил клетку Стефана. Я
рванулась вперед и захлопнула дверцу, пока Стефан, в смятении и ужасе, не
успел вылететь наружу. Бандит быстро отступал, как будто я, обретя крылья, летела на него, чтобы разорвать на части. Хорошо. Пусть так и думает. По
крайней мере, теперь Стефан в безопасности.
Я что-то напевала обезумевшей птице, пытаясь успокоить ее и
поправляя клетку. Что-то зазвенело и шлепнулось в грязь у моих ног –
мешочек с серебром. Я схватила его:
– Вы уверены, что не хотите получить хотя бы несколько монет за
беспокойство?
Но бандиты уже вскарабкались на коней. Я не смогла удержаться, чтобы не тряхнуть кошелек, громко звякнув серебряными монетами.
– Как я понимаю – нет?
Через несколько секунд бандиты сбежали. Они исчезли в густом лесу
так же быстро, как и появились. Если не считать щебетания Стефана, вокруг
нас воцарилась тишина. Несколько косых солнечных лучей, пробивавшихся
сквозь тяжелые ветви над головой, только увеличивали темные тени в густой
листве.
– Все, что я могу сказать – это скатертью дорога.
Я подняла клетку Стефана и поставила ее обратно в экипаж. Затем
подняла резной сундук из акации. Бабушка смотрела на меня так, словно
хотела дать мне подзатыльник. К счастью, охранник и кучер были из числа
наших самых доверенных людей и поэтому знали о моей проблеме. Наши
горничные тоже. Их не пугал вид этих отметин.
– Сабина, – сердито начала бабушка. – О чем, ради всего святого, ты
думала?
– Я спасла наши жизни. – Я стерла грязь с сундучка.
– Ты только что подвергла свою жизнь опасности.
– Не надо так драматизировать.
– Я не из тех, кто драматизирует.
Я улыбнулась:
– А я была хороша, вы не находите? У меня есть актерский талант.
Возможно, мне стоит подумать о том, чтобы присоединиться к бродячей
труппе актеров.
– Это не смешно, Сабина. – Губы бабушки сложились в сотню
глубоких линий. – А что, если они расскажут другим о том, что видели?
Я продолжала тереть шкатулку, осторожно вычищая грязь из резных
