— Соскучилась? — спросил он.
— Да, — Джоанна опустила голову, потом твердо посмотрела на него. — Милорд, возможно, вы каким-то образом наказываете меня, но я почему-то не чувствую себя наказанной. За исключением скуки.
Он промолчал. Джоанна покусала губу и подумала, что признаваться в этом было далеко не самой блестящей идеей.
— А тебе хочется, чтобы тебя наказали? — с вежливым интересом спросил он.
По позвоночнику Джоанны пробежал неприятный холодок.
— Нет, мне не хочется, — глухо ответила она.
Он заметил, как она изменилась в лице, и слегка кивнул, успокаивая ее.
— Пойдем, — сказал он.
В этот раз он остался стоять рядом с ней посреди своей спальни.
— Раздень меня, — попросил он. Джоанна глянула на него снизу вверх и принялась исполнять приказ. Она сняла с него несколько вещей, пока не дошла до сорочки. Сняла и ее. Взгляд Джоанны остановился на обнаженной груди мужчины. Она вздохнула, облизнула губы.
— Могу я поцеловать вас, пожалуйста? — попросила она.
— Да, — разрешил он, испытывая особое удовольствие от ее просьбы. Кажется, ей действительно хотелось самой прикасаться к нему. Она начала сверху, постепенно спускаясь с нежными поцелуями ниже и ниже, пока не дошла до пояса брюк и не встала на колени. Его пальцы зарылись в ее волосы.
— Посмотри на меня, — чуть приглушенным голосом приказал он. Джоанна подняла на него взгляд. Красиво, черт побери. Несколько секунд он любовался ее влажными, чуть приоткрытыми губами, ее серьезными глазами. — Продолжай.
Она сняла с него штаны, и его плоть уперлась ей прямо в лицо. Джоанна вздохнула и снова подняла на него взгляд:
— Могу я?..
— Да, — бесстрастно согласился он, хотя эта бесстрастность стоила ему огромных усилий.
Несколько минут он наслаждался ее ласками, потом мягко отстранил ее, освобождаясь из сладкого плена ее жаркого рта.
— Тебе нравится делать это?
Ему казалось, что ей действительно нравится, но верилось в это с трудом.
— Да, мне нравится, — как-то слишком покорно согласилась она, вновь потянувшись к нему губами. Он не позволил.
— А что тебе не нравится?
Джоанна вспомнила, что когда-то давно он уже спрашивал ее об этом и что тогда она отказалась отвечать.
— Я не люблю боль. И не люблю через задний проход.
Он даже не ждал, что она ответит. Джоанна восприняла его замершее состояние по-своему.
— Но если вы хотите, милорд… — несмело предложила она.
— Нет, — он криво улыбнулся. Если бы он знал, что ей это понравится, то не отказался бы. Но Джоанна только что сказала, что не любит этот способ. Он заставил ее подняться с колен и поцеловал губы, которые только что одаривали его совершенно неприличными поцелуями, потом развернул Джоанну и повел к кровати. Лег сначала сам. — Продолжай.
Джоанна несмело улыбнулась в знак благодарности за «милость» и продолжила покрывать поцелуями его тело. Она и так уже была сверху, он просто закончил игры наиболее естественным в этом положении способом: усадив ее на себя, словно наездницу.
— Сейчас, Джоанна, — настойчивым шепотом приказал он. Ее глаза неуверенно забегали. Он помог ей, руками приподняв ее бедра и снова опустив на себя, встречая снизу ее бедра своими. Джоанна испуганно вздрогнула. Черт, ему не нравилось, когда она пугалась. Он уже понял, что нашел еще одну вещь, которой она никогда не испытывала: будучи в постели сверху, она никогда не действовала сама. Он точно помнил, что сам уже занимался с ней любовью в похожих позах, но тогда он двигался сам.
— Руки убери за спину, — приказал он, продолжая свои движения.
— В этой позиции, — с коварной, едва заметной, ухмылкой пояснил он, — очень приятно смотреть на женскую грудь.
Он чувствовал, как она, уловив смысл и ритм, сама стала двигаться ему навстречу.
* * *
Утром граф проснулся раньше своей жены. Как обычно. И уже привычно выбрался из-под одеял, стараясь не разбудить ее. Чтобы не нужно было разговаривать с ней. Чтобы не нужно было признавать очевидное.
Но когда спустя час лакей принес ему визитную карточку Хатклиффа, граф Гримстон был вынужден сказать себе, что от правды скрыться невозможно.
— Что вам угодно? — холодно спросил он гостя. — Время для визита крайне неподходящее.
— Я прошу у вас позволения поговорить с вашей женой, — не менее холодно ответил виконт. — Просто чтобы убедиться, что она еще жива.
Граф вздернул брови, одарил Хатклиффа неприязненным взором, коротко кивнул и вышел.
Он поднялся в спальню Джоанны. Она сидела на полу и со смешными звуками передвигала по ковру игрушечного солдатика. Рядом сидел Патрик со своей «армией» и критиковал женскую манеру ведения военных действий.
Джоанна удивленно подняла глаза на мужа.
— Спустись, пожалуйста, вниз, Джоанна. К тебе посетитель.
— Но… — прикусив губу, она покосилась в сторону сына.
— Не беспокойся об этом.
— Хорошо, милорд, — напряженно выговорила она и с улыбкой посмотрела на сына. Улыбка ее увяла, потому что сын смотрел на графа… не очень хорошо. Граф смотрел на пасынка тоже не с самым ласковым выражением лица.
— Патрик, собери игрушки, пожалуйста, — ласково попросила она.
— Хорошо, мама, — напряженно ответил мальчик.
— Увидимся вечером, дорогой, — она поцеловала сына и заметила, что муж смотрит на нее как-то… странно.
— Милорд? — обратилась она к нему.
Граф замедленно кивнул и нехотя подал ей руку, чтобы проводить вниз. Вместе с ней он вошел в гостиную, где Джоанну ожидал гость.
— Лорд Хатклифф? — безмерно удивилась она. Граф отпустил ее руку.
— Виконт хотел поговорить с тобой, — сообщил он очевидный факт и, поклонившись, удалился, оставив свою жену и ее «любовника» наедине.
Хатклифф поцеловал ей руку.
— Миледи, с вами все в порядке? — обеспокоенно спросил он, продолжая удерживать ее ладонь в своей руке.
— Да, конечно. Чем обязана вашему визиту? — она лишь боялась, как воспримет этот визит ее муж.
— Я хотел убедиться, что с вами не случилось ничего плохого. Ваш муж обладает… дурной славой.
— Это всего лишь дурная слава. Да, я под домашним арестом и впервые за неделю спустилась вниз, но, поверьте, страдаю лишь от скуки, — Джоанна криво улыбнулась. — Согласитесь, не такая уж большая расплата за этот мой… розыгрыш.
— Возможно.
— Возможно? Для какой-нибудь другой женщины это могло стать действительно ужасным наказанием, но, поверьте мне, я знаю разницу между тем, что кажется ужасным, и тем, что является ужасным.
Хатклифф вынужденно кивнул.
