образом.
– А почему же вы так плохо следили до того, что потеряли? – не выдержала Кэтрин.
– Потому что, преподобный отец пригласил меня на танец, а моя воспитанница
танцевала с мистером Джорджем Батлером.
Фрай заподозрил, что сейчас они наплюют на все правила приличия и набросятся
друг на дружку, он поступил как истинный джентльмен – встал между ними.
– Я не думаю, что вам нужно сориться, дамы. Я уже отыскал Марию и пойду спрошу,
как она себя чувствует.
– Ох, бедняжка, вероятно, устала с непривычки, помню мой первый выезда в свет, я
так уморилась, – Кэтрин выдавила такой сочувственный стон, будто понимала, как нелегко
сейчас приходится Марии.
– А сейчас вашей выносливости любая почтовая лошадь обзавидуется, – Фрейлин не
могла пропустить колкость в адрес мисс Уорвик.
Фрай все же от них сбежал, и подошел к несчастной Марии. Она разговаривала с
миссис Хэнкинс, но у самой лица не было, она умоляюще взглянула на брата и попросила
отвести ее домой, ей очень плохо. На этом танцы для преподобного закончились, да и
Фрейлин рада была отсюда убраться. Что у ж говорить об Эдварде, которому пришлось
держать оборону от настырной миссис Санклиф, потому как, никакие вредные привычки
ее не пугали. Все лишь бы создать домашний уют для одинокого холостяка.
– Как я устал с ней воевать, – пожаловался он всей компании, когда они ступили за
порог. – Вам просто не представить.
ГЛАВА 6. О чем судачат призраки
Прошла, пожалуй, неделя со дня проведения праздника, это был уже вечер среды,
когда Фрай вымокший до нитки вернулся после поездки с Эдвардом Уэнсли к окраинам
города. Оба мужчины бранились на погоду, хотя нет ничего приятней теплых проливных
дождей. Любое тревожное событие в округе не происходило без их вмешательства, но и в
этот раз все оказалось банальностью – дикая лиса задрала двух жирных кур, разорвала их
сразу у изгороди и оставила следы преступления. Фермеры тут же донесли о находках
преподобному отцу, а тот изучил порванные тушки. Как только в округе исчез черный
волк, больше не происходило столкновений с нечистью, что было очень странным
поведение темных сил, неужели они затаились? Эдвард не верил в совпадения, он
опровергал все версии лучшего исхода:
– Они чего-то ждут, или кого-то ждут. Ты не помнишь, что еще говорил тебе призрак?
Эти бесплотные духи тем и хороши, что могут постоянно за кем-то следить.
– Маг прибудет перед пробуждением демона.
– Ах, вот оно что, действительно, демон очень долго дремлет. Но ведь его могут и
потревожить, – он тревожно взглянул на Фрая, шедшего рядышком.
В холле их ожидали девушки, которые не смогли больше усидеть без работы и
принялись плести венки из полыни, чтобы развесить у каждого окошка. Миссис Бонна с
Нэнси обеспечили девушек заготовками, а те, не щадя нежных пальчиков, скручивали
стебли в тугие жгуты, а потом узловато переплетали их. Фрейлин и Мария не беседовали,
не щебетали весело и беззаботно, потому, что у каждой был тяжелый ворох мыслей. Мисс
Уэнсли страдала, пытаясь отгородиться от раздумий, что терзали душу, по ночам она
выплакивала горечь, днем была безропотной тенью своей компаньонки и все же, как ей
казалось, поступила правильно. Что было бы, если бы в сердце заплескались радостные
надежды, и она показала их своему избраннику, а он развел руками и уехал. Уж лучше
сделать шаг назад самой, обрести покой и не тешиться призрачными иллюзиями. Фрейлин
не тревожила думы подруги, она сама была недалека в своих помыслах, на нее
напустилась настоящая апатия от воспоминаний прошлого, и о тех ошибках, что
допустила однажды. Фрай вошел тихо, принесся пучок полевых цветов, он с грустью
взглянул на сестру, слабо улыбнулся подруге и отбыл к себе.
В понедельник, между братом и сестрой произошел серьезный разговор.
Преподобный отец не мог больше молчать, наблюдая за бледным личиком Марии,
затуманенным взглядом и заплаканными глазами:
– Мария, что с тобой происходит? Ты сама не своя. Может послать за врачом?
– У меня ничего не болит, – удивилась сестра, которая вот уже полчаса силилась
приняться за шитье, но водоворот мыслей не давал слаженно сосредоточиться на работе.
– Тогда может, ответишь мне, почему так тщательно избегаешь общества семейства
Батлеров? Я говорю так, ибо мне пришлось присутствовать при весьма серьезной беседе
отца с сыном, они спрашивались, что побудило тебя затаить на них обиду?
– Они говорили с тобой обо мне? – грустно спросила Мария, испытывая заслуженный
укор совести о ее бессердечном отношении к друзьям.
– Они не могут понять причин твоего отчуждения, Джордж упрекает отца в том, что
он ненароком обидел тебя.
– О нет, мистер Батлер меня нисколечко не обидел. Но прошу, брат, давай больше не
будем об этом говорить, пройдет время и я сама обо всем поведаю, но не сейчас. Это
доставляет мне горечь. Но скажи мистеру Батлеру, пусть не злится на меня, дело не в них,
дело во мне.
– Но почему? Может я смогу помочь советом или делом.
– Вы все добры ко мне, даже чересчур. Я премного благодарна семье Батлеров, они
показали мне невиданные высоты. Джорджа я никогда не забуду, столько добра он мне
сделал… – слезы навернулись на глаза, о, если бы у нее сейчас хватило силы объяснить
брату свои опасения. Но слова срывались с усилием, горло сжали тиски безмерного
отчаяния, в той пропасти, в которую она себя вогнала. Девушка закрыла лицо руками и
разрыдалась. Больше Фрай не отважился ее тревожить, он попытался расспросить
Фрейлин, как верную наперсницу, но она без согласия подруги не отважилась поведать
потаенные горечи, ответив, что – придет время и все выяснится. Рыжеволосая красавица
осторожно положила руку на плечо пастора, заглянула ему в глаза, пытаясь прочесть и
свои домыслы, но преподобный отец Уэнсли смотрел на нее немного грустно.
Во вторник он отправился ужинать к Батлерам. В этот раз не было той развязной
атмосферы, как прежде. Фортрайд пристыжено следил за своими речами, стараясь не
произносить ничего вопиюще неподобающего. Сын упрекнул отца в том, что порой он
грубит людям не замечая этого, и теперь отцу крайне неприятно было это осознавать. Сам
Джордж принимал пассивное участие, безразлично ковыряясь в тарелке. Беседа частенько
прерывалась, пока не был задан безобидный вопрос о самочувствии мисс Уэнсли.
Молодой наследник тут же ожил на мгновенье, с интересом вслушивался в беседу с
пастором, но тот не мог ничего определенного ответить:
