пастором, но тот не мог ничего определенного ответить:
– Я думаю, что Мария слегка перенервничала от переезда. Ее натура такова, что не
склонна легко переносить перемены. В этом и кроется первопричина, я уверен.
– Но все было хорошо, – грустно констатировал Джордж. – Неужели все дело в
танцевальном вечере, ведь она тогда стала отдаляться… назвала меня сэр, до этого мы
общались, как друзья.
– О, Джордж, девушки – ранимые создания, – успокоила его мать. – Может Мария
чего-то смутилась.
– Почему тогда она со мной не поговорила? – отчаянно спросил молодой человек. – Я
бы мог понять любые ее помыслы, я бы помог. Но она избегает любых встреч… – он
поспешно удалился к себе.
Фрай просто запутался в хитросплетениях женских натур, но он не мог слишком
долго занимать себя любовными проблемами. Его тревожили иные мысли, от которых
холодело в душе. Духи буквально ворвались в его сновидения, его дар проявлялся все
сильнее.
Поначалу, это были смутные обрывки и отдаленные фразы, голосов звучало много,
будто рой пчел решил поговорить с ним, понять суть их слов молодой человек не мог. Он
просыпался с мигренью, которая уходила только в церкви, во время молитвы и осознания
своего дара.
Вот и этой ночью, после объезда местности, духи снова заговорили с ним. В этот раз
Фрай решил вступить с ними в диалог, посредством мысли:
«Проснись, проснись…», – нашептывали они. – «Он приедет, он скоро будет здесь».
«Кто приезжает, кто?» – Фрай обратился к ним мысленно, прозвучало довольно
властно, но это не отпугнуло говорящих.
«Тот, кто преклонит колени перед алтарем», – одиноко заблеял одинокий шепот, будто
остальная братия боялась отвечать.
«Это темный маг, говорите?»
«Да», – мелькнуло в голове, потом спустя мгновенье добавило: «Он что-то задумал,
задумал…».
Фрай проснулся посреди ночи, покрывшись липким потом, что-то толкнуло его,
выбросило из сна. Он неосознанно поднялся с кровати и пошел блуждать по дому, будто
помешанный, наталкиваясь на предметы. Сейчас он слегка не владел собой, его сознание
осталось в том, ином мире. Пастор потревожил покой летучей мышки, что мирно свисала
с потолка, но не обратил, ни малейшего внимания. Проснулась встревоженная сестра,
когда полетели на пол фарфоровый кувшин и таз, громко разбившись. Девушка торопливо
накинула халат и спустилась на первый этаж, разузнать причины ночного шума.
Увидев брата, подумала, что он проснулся по той же причине, но его безучастное
выражение лица встревожило девушку. Мария схватила его за плечи, мягко тряхнула,
чтобы тот проснулся. Но голоса в голове устроили настоящую какофонию, они мешали
слышать настоящее, окружающую обстановку. Фрай так и не проснулся, его виски
сдавило, он обхватил их руками, лицо перекосило от боли, глаза блуждали и не могли
сосредоточиться.
– Брат, что с тобой!? – закричала Мария, пытаясь достучаться до сознания. Она снова
затрясла молодого человека за плечи, с той силой, что была ей подвластна, но даже от
подобной встряски он не проснулся.
«Пойди за нами, Фрай», – гулко шептали голоса. – «Пойди и услышь, что слышим
мы, загляни туда, где бываем мы…»
– Как я могу пойти за вами? – спокойно в голос проговорил пастор, уставившись в
пустоту. Его глаза блуждали в комнате в поиске невидимого, не обращая внимания на
движения испуганной до смерти сестры, которая голосила подле него.
– Фрай, не иди за ними!!! – взмолилась она, раздавая звучные пощечины, только вот
никакая физическая боль не доносилась через призму глубокого сна – ни боль, ни звуки.
– Я должен, – холодно ответил он и двинулся вперед. Вдруг кто-то разбил окно,
Мария вскрикнула от испуга, отпустила брата. Неужели преступник забрался в дом, но
Фрай не видел этого, он был вне себя:
«Как я могу пойти с вами?» – мысленно заговорил он с духами, отыскивая их.
«Мы тебя возьмем с собой…», – зашептались духи. – «Ты должен нам довериться».
Они недосказали, а пастор рухнул прямо в руки того, кто влез в дом. Мария тряслась
от страха, готовая лишиться чувств, но взяв себя в железный кулак, закричала:
– Фрейлин, на помощь!!!– и упала.
Фрай проснулся, он не ощущал себя, наступила такая легкость, казалось, молодой
человек весил не больше перышка, перемещался дуновением ветерка. Вокруг него
заплясали белесоватые полупрозрачные шарики, закружили, взяли в свой хоровод. В сие
мгновенье, он отчетливо видел их лица и осознанность, они оживали прямо на глазах.
Фрай плясал вместе с ними в опасном танце. Они говорили с ним, рассказывали каждый
печальную историю, как бесславно погибали от лап чудовища, растерзанные и
брошенные, и не находили покоя в ином мире, блуждали в поисках искупления. Они
страждут, затерявшись в вечности. Здесь нет ни горечи, ни боли, коими наполнена жизнь,
но и радости нет, только горькие воспоминания об упущенных годах.
«Он пил наши слабости», – горько шептались призраки. – «Изводил и выбрасывал…
Он придет, и будет играть с тобой, покупать обещаниями, он всегда так делает», – их
белесоватые шарики отблескивали фиолетовым – сиянием печали.
«Никогда не допустит к алтарю, расставит ловушки», – решился откровенничать
самый увесистый шарик, пока его товарищи молчали. Фрай кружился с ними, обдумывая,
видит ли он очередной сон и как долго тот продлится: все было таким несущественным,
вечность бы летать и не бояться.
«Ты не должен так думать», – хором затрубили млечные сгустки. – «Очень рано
сдашься – пожалеешь…»
Хоровод исчез, и Фрай полетел вниз, но ему было совершенно не страшно, ветер
плавно спускал его на землю, а сам человек испытывал головокружительную легкость,
просто отдавшись стихиям. Наступило плавное приземление, пастор опустился и проник в
жилище. Прыгнул сквозь крышу, удивился подобным способностям. Это был обычный
дом, ни чем не выделяющийся особняк, вот только тени в нем перемещались, будто
живые. Уплотнялись и тянулись щупальцами к незваному гостю, хотели поглотить в себя.
Пастор не поддался, легонько оттолкнулся от подобного сгустка и очутился на безопасном
расстоянии. Сейчас его помыслы наполнял интерес – взглянуть бы со стороны на себя, чем
он сейчас является. Шарики больше не шептались с ним, все мысли принадлежали только
ему.
«Где вы?» – спросил он мысленно, но никто не ответил. Но не зря же, духи перенесли
пастора в этот дом, вот только что им надобно и как долго придется провести здесь? Его
тело приобрело человеческие очертания, но не потяжелело, как был легче пушинки, таким
