Удивленный Чанс вытаращился на озабоченного Зеба.
– И ты только сейчас говоришь об этом?!
– Черт возьми, а когда, по-твоему, я должен был говорить?! Я не видел тебя целый день, и к тому же, не думаю, чтобы ты хотел услышать такую новость в присутствии остальных лесорубов.
– Извини, Зеб. Я виноват. Фермерша не сказала, куда именно в Сиэтле направлялась Фэнси?
– Нет. Она сказала только, что девушка направлялась в Сиэтл. Но послушай, Сиэтл – не такой уж большой город, чтобы ты не сумел найти ее там.
– Не беспокойся, я найду ее. – Чанс встал и надел куртку.
Походка его сразу стала легкой и решительной. И хотя он шагал в свой темный, холодный и пустой дом, но бодро успокаивал себя, что очень скоро в этих стенах снова зазвенит веселый смех.
Пасмурным зимним утром Доусен стоял на пирсе Сиэтла, ожидая баржу «Джон Адаме», медленно приближавшуюся к берегу. Лицо мужчины было небритым и хмурым. Им овладела депрессия. Целую неделю он провел в Сиэтле, рыская по городу, проверяя все гостиницы и пансионы. И всюду он получал один и тот же ответ: нет, не было, не проходила, не видели молодую блондинку с мальчиком и молодым человеком.
В переулке, позади отеля, в котором он остановился, Чанс купил газеты за последнюю неделю и внимательно изучил все объявления о найме на работу. Найдя среди них несколько, где сообщалось, что требуются горничные, повара и прочие, записал адреса. Всего за час он выяснил, заняты эти места или нет. Оказалось, что все они уже были заняты, но только не молодой блондинкой по имени Фэнси.
И вот теперь Доусен стоял здесь и размышлял. Почему вообще Фэнси Крэнсон приехала в его поселок? Почему она не устроилась работать на рыбоконсервной фабрике? Он бы тогда никогда не встретил ее и жил бы сейчас спокойно, без всяких там переживаний. Правда, ему не пришло в голову, что с появлением Тода в его жизни появилась бы и она. Им все равно рано или поздно пришлось бы встретиться.
Когда баржа приблизилась к поселку, Чанса удивила непривычная тишина на лесопилке. Неужели лесорубы воспользовались его отсутствием и не вышли на работу? Такого он от них не ожидал.
Не успел он сойти с баржи на берег, как его сразу же окружили шестеро лесорубов.
– Почему не работает лесопилка? – строго спросил у них Чанс.
– Пила сломана, – ответили все в один голос. – Через два дня после твоего отъезда кто-то молотом повредил лезвия пилы в шести местах, – добавил оператор машины.
Доусена словно громом поразило.
– Снова сумасшедшая женщина? – спросил он.
– Нет, это вряд ли была она, – ответил Виктор Сикэт. – Пилу повредили тяжелой кувалдой. А кроме того, вот уже две недели, как об этой сумасшедшей ничего не было слышно. Или ее родственники никуда не выпускают, или она замерзла где-нибудь в лесу.
– Ну что ж, к счастью, у меня есть запасная пила. Вы двое, пойдемте со мной в мастерскую, я вам ее дам, – мрачно произнес Чанс и, взглянув на неяркое зимнее солнце, добавил: – До наступления темноты вы еще сможете пару часов поработать.
Когда двое мужчин вынесли из мастерской новую пилу, Доусен отправился в столовую.
Зеб поставил перед ним миску с тушеным мясом.
– Ну что ж, Чанс, спрашивать не буду, как твои дела. По твоему лицу вижу, ты не нашел Фэнси и зубами скрипишь от злости из-за неприятностей на лесопилке, – сказал старик вместо приветствия.
– Ты как всегда прав, дружище, – проворчал Чанс, отодвигая от стола стул и усаживаясь на него. – Я не нашел никаких следов. Ее в Сиэтле нет.
Повар подал ему чашку кофе.
– Судя по всему, кому-то я очень не нравлюсь. Похоже, что у меня в поселке появился враг.
– Черт возьми, Чанс, ты же не можешь нравиться всем. Всегда находится кто-то недовольный или несогласный с ходом дел.
– Я не имею в виду разные мелочи, Зеб. У меня в поселке имеются два-три человека, которые постоянно на что-то жалуются. Но я говорю о настоящем враге, который приносит мне настоящие неприятности.
– Ты с кем-нибудь ссорился в последнее время?
– Недавно я сцепился с Гилом Хэмптоном. Зеб с сомнением покачал головой.
– Не похож он на того человека, который будет строить козни за спиной.
– Я тоже так думаю, – согласился Чанс. – Хотя, кто его знает. Из-за женщины мужчина еще и не на такое способен.
Старик многозначительно поднял бровь, но ничего не сказал.
Доусен молча уставился в чашку с кофе. Кажется, он вел себя тоже довольно странно, когда дело касалось Фэнси.
На этом их разговор закончился.
Чанс допил кофе и встал из-за стола.
– Увидимся за ужином. Я должен побриться, принять ванну и переодеться в чистое. Наверное, от меня пахнет как от медведя.
– Ты и выглядишь сейчас, как медведь, – засмеялся старик ему вслед.
Пустой дом был таким холодным и обстановка в нем была такая гнетущая, что Чанс первым делом развел в печи огонь и поставил на плиту две большие кастрюли с водой. Затем снял куртку и направился в спальню.
Когда Фэнси настояла на том, чтобы он перебрался в спальню к Ленни, то он не стал переносить туда свою одежду. Тогда он объяснял себе это тем, что, якобы, хотел позлить таким образом Фэнси. Но сейчас он мог признаться себе, что просто-напросто ему было приятно видеть свои вещи по соседству с ее одеждой. Это выглядело как-то интимно.
Где она сейчас? Этот вопрос он не уставал задавать себе.
«Где она?» – спрашивал он себя, бреясь. «В тепле ли она? – спрашивал он, залезая в корыто с горячей водой и намыливая себе плечи. – Не голодна ли? Скучает ли по нему, как он скучает по ней?»
Вдруг, словно молния, его пронзила мысль, от которой мыло выскочило из его рук: ведь он, как сумасшедший, искал повсюду вовсе не племянника – ему хотелось во чтобы то ни стало вернуть назад Фэнси. Он хотел, чтобы она снова жила в его доме. Чтобы хозяйничала здесь, делила с ним не только постель, но и все свои беды и радости. И чтобы так было до конца жизни. Если нужно, он с радостью женился бы на ней. Чанс вдруг понял, что ему хочется этого больше всего на свете.
«Но захотела ли бы Фэнси выйти за меня замуж? – спросил он себя, поднимаясь из корыта и не обращая внимания на стекавшую с него воду. – Она никогда не высказывала такого желания. Ни разу».
Хотя он и обвинил ее в том, что она, якобы, хочет заставить его жениться на ней, но… Фэнси никогда не говорила ему ласковых слов, за исключением тех редких моментов, когда они были в постели в объятиях друг друга.
Тогда она шептала его имя. Шептала так нежно.
После обеда Фэнси, одетая в свое скромное платье из голубой шерсти с белым льняным воротником и такими же манжетами, сидела в мягком кресле у окна большой комнаты, расположенной рядом с ее спальней. Эта комната с тремя огромными окнами выходила на северную сторону особняка, откуда открывался прекрасный вид на залив, куда постоянно заходили различные корабли. Как и во всем доме, здесь, в этой комнате стояла очень красивая и дорогая мебель торгового дома Хэп-плуайт.
