очень легко, но если план не сработал, все становится ужасно сложно, потому что каждый из участников считает, что виноват другой. Не так ли, папа?
После этих слов наступило неловкое молчание, фон Хагеманн постарался выдавить из себя снисходительную улыбку, в то время как Иоганн Мельцер сдержал усмешку.
– Мои дорогие гости, – раздался голос Алисии. – Я рада приветствовать в своем доме еще двух гостей. Господин доктор Грайнер и его коллега доктор Мёбиус оказали мне честь и оставили свою работу в лазарете.
Все поднялись, чтобы поприветствовать прибывших – более подходящий момент для их появления было бы трудно придумать, потому что Риккарда фон Хагеманн как раз поджала губы и уже была готова поддержать своего мужа. Теперь разговоры о смысле или бессмысленности войны были на время прекращены. Эльза и Августа принесли стулья, в то время как Ханна положила на стол приборы. Вместе с докторами пришла и Тилли, дежурившая в госпитале.
– Желаю тебе счастья и благодати, дорогая тетя! – Она расцеловала Алисию в обе щеки. – И, пожалуйста, не сердись, я не успела переодеться.
На ней было простое темно-синее хлопковое платье, она сняла только белый фартук. Туфли ее тоже не подходили для торжества. Однако Китти заверила ее, что в этом платье она выглядит просто потрясающе, так как оно прекрасно контрастирует с ее светлыми волосами.
– И вообще, я нахожу, что в последнее время ты выглядишь намного… взрослее, – продолжила болтать Китти и посмотрела на Элизабет, которая сначала нахмурилась, но затем кивнула. – Ты превращаешься в соблазнительную красавицу, моя дорогая, – заметила Китти. – Садись рядом со мной, Тилли. Тебе вовсе не обязательно краснеть. Не правда ли, Мари? В Тилли есть что-то от маленькой русалки. Может быть, ты станешь моей моделью, Тилли? Я нарисую тебя на скале с распущенными волосами и рыбьим хвостом у синего моря.
Тилли была смущена множеством комплиментов, но больше всего ее смутил безмятежный взгляд молодого врача. Доктор Мёбиус сидел напротив нее, он вежливо ответил на вопросы Гертруды Бройер о ее боли в пояснице, то и дело посматривая на девушек. Конечно же в первую очередь он должен был обратить внимание на Китти: она всегда привлекала внимание представителей противоположного пола, но Мари заметила, что он пристально смотрит на Тилли Бройер. К тому же выражение его лица говорило о том, что он ее внимательно слушает.
«Да, он, без сомнения, привлекательный мужчина, – подумала Мари. – Серые глаза, которые кажутся очень светлыми из-за черных волос, красиво изогнутые брови, прямой нос, аккуратная, ухоженная бородка. Изящные руки, как у пианиста. Элизабет рассказывала, что он был выдающимся хирургом».
Еще до того, как подали второе, Иоганн Мельцер поднялся, чтобы произнести краткую речь. Это был долг, который он выполнял не слишком охотно, ведь супружеские отношения не всегда были гармоничными, но он, разумеется, виду не подал. Мари пришлось похлопать Ханну по плечу, иначе от волнения та не успела бы вовремя наполнить бокалы гостей.
– Давайте поднимем бокалы, несмотря на ливень, несмотря на войну, и чокнемся за день рождения. И пусть на вилле будет еще много таких радостных праздников – в лучшие, мирные времена.
Выпили за благополучие Алисии, затем за императора и многострадальное отечество. За победу немецких войск на востоке и западе.
– Давайте выпьем прежде всего за мир и освобождение, за счастливое возвращение наших солдат домой, – произнес тост его преосвященство Лейтвин, и это были те слова, которые хотели услышать от него большинство из присутствующих.
Мари на мгновение закрыла глаза, чтобы представить смеющееся лицо Пауля, и выпила за него. «Скоро, – подумала она, – скоро ты снова будешь со мной».
– …победоносный мир, – успел добавить Кристиан фон Хагеманн, и тут же Китти громко воскликнула, что ей все равно – победа это будет или поражение, главное, чтобы война наконец-то закончилась.
– Вы совершенно правы, фрау Бройер, – поддержал ее доктор Мёбиус, тем самым дистанцировавшись от Хагеманна. – Эта война уносит бесконечное количество человеческих жизней. Я знаю коллег, которые готовы сами воевать, лишь бы не иметь дело с ужасающими последствиями боевых действий.
Августа помогла Ханне подать основное блюдо, которое состояло из клецок, краснокочанной капусты и жареного гуся – семья фон Мейдорнов прислала коробку с продуктами на день рождения Алисии. Было совершенно разумно доверить этот драгоценный груз не работникам железной дороги, а передать его с хорошим знакомым, ехавшим в Мюнхен на лошадиной повозке. За трапезой разговоры почти полностью смолкли.
Прежде всего чета фон Хагеманн начала усердно поглощать гусиное жаркое, оба медика и его преосвященство не отставали и тоже с большим аппетитом вкушали блюдо.
– В наши дни нечасто кладут на тарелку такую птицу, – одобрительно произнес доктор Грайнер. – А как она приготовлена! Я могу сказать – это настоящий деликатес. Огромная похвала повару!
Ханна, ожидавшая указаний возле двери, сделала реверанс, как бы представляя весь персонал кухни.
После разговорились о будничных делах, про детей, хвалили музыкальный кружок, а доктор Грайнер весело рассказывал о своих – давно минувших – студенческих годах. Через некоторое время Алисия пригласила своих гостей в красную гостиную, где к чашечке мокко был подан десерт. В распоряжении гостей была и курительная комната, но составить компанию хозяину дома решили только доктор Грайнер, Эдгар Бройер и Клаус фон Хагеманн. Его преосвященство, доктор Мёбиус и Альфонс Бройер предпочли остаться с дамами, тем более что две кормилицы теперь несли детей вниз. Додо, как всегда, была в хорошем настроении, Лео заерзал, потому что его разбудили, а пятимесячная Генриетта рассматривала все вокруг настороженными, удивленными глазами. Отец посадил свою дочь на колени и не выпускал весь вечер.
– Ну какой там наследник! – смеялся он, в то время как малышка липкими пальцами ощупывала его очки. – Я мечтаю еще как минимум о двух таких же миленьких девочках. Они должны быть такими же очаровательными, как моя Китти. Ну а потом пусть будет и мальчик.
– О, боже мой, – застонала Китти. – И я должна произвести на свет еще троих? От моей фигуры и так уже ничего не осталось.
– Что за чушь ты говоришь, моя дорогая. Ты прекрасна, как никогда.
Мари посмотрела на Элизабет, которая нежно играла с Додо. Ей было больно от того, что именно Лиза не могла забеременеть. Ну а Лео, как и следовало ожидать, баловала бабушка.
– Мама, прошу тебя! – воскликнула Мари. – Не давай Лео больше одного кусочка торта.
– Но сегодня мой день рождения, и, в конце концов, мальчик так любит торт.
Тилли тихо беседовала с доктором Мёбиусом, она говорила с серьезным видом и смотрела на него широко открытыми глазами, как будто ждала его решения. «Наверное, они разговаривают о ком-то из пациентов», – подумала Мари. Какой же все-таки усердной была Тилли и как честно она выполняла свой
