— Иден, не поддавайся провокациям разума. Доверься чувствам, — прошептал он. — Неужели Майк пробуждает в тебе такое, когда касается тебя? — Себастьян провел пальцем по краешку ее декольте, и Иден невольно вздрогнула. — Может Майк зажечь звезды, когда целует тебя? — Указательный палец Себастьяна обвел сердечко губ, прежде чем коснуться их поцелуем, его ладонь погладила голубой атлас, натянувшийся на налитой груди. — Майк и другие обращалась с тобой как с леди, но разве кто-нибудь из них дал тебе почувствовать себя настоящей женщиной?
У Себастьяна было доводящее Иден до бешенства умение разбивать в прах все ее блистательные теории. Она так растерялась от предательской реакции своего тела, что с трудом могла здраво мыслить. Чего она хочет? Как ей устоять перед головокружительными ощущениями, наполнявшими каждую клетку ее существа? И вдруг Иден поняла: она просто боится, что Себастьян окажется похожим на се мать — таким же лживым и неверным. Такого Иден не вынесла бы, ей хватило и того, когда она обнаружила, что Виктория Пембрук изменяла отцу. Если Себастьян женится на Иден, а потом станет уделять свое внимание другим женщинам, она этого не переживет.
— Я могу обеспечить тебе такую же роскошную жизнь, как и Майк, — прошептал Себастьян, бесцеремонно вмешавшись в ее мысли, — но кроме того, Иден, я могу дать тебе, дать нам вот это…
Когда влажное дыхание Себастьяна коснулось ее груди, у нее подкосились колени и она почувствовала себя невесомой, как окружавший ее воздух. Затем оказалось, что она лежит на подстилке из травы, не понимая, как и когда очутилась там, и отдается упоительным ощущениям, пронизывающим ее насквозь. Губы Себастьяна сомкнулись вокруг ее напряженного соска, его рука скользнула вверх по ее бедру, сладостный поток захлестнул Иден, и она буквально растаяла от его нежных ласк. Ее податливое тело выгнулось навстречу жадным губам Себастьяна и его нежным пальцам. Себастьян заставил Иден забыть о том, куда она ехала и зачем, забыть обо всем, воспарить, расплавиться… И бороться с этим было так же нереально, как переплыть семь морей.
— Я хочу тебя так, как никогда в жизни не хотел ни одну женщину, — шептал Себастьян, прильнув к ее нежному телу. — Некоторые вещи никогда не меняются, Иден. Я могу лишь на мгновение насытиться тобой, но мое желание вечно. Клянусь, я никогда не утолю свой голод.
Цепочка поцелуев пролегла по шелковой коже Иден. Он мечтал вызвать в ней такое отчаянное желание, чтобы все ее возражения навсегда сгорели в его огне. Сегодня он займется с ней любовью по-новому. И пусть воспоминание об этой ночи под пологом из мерцающих звезд преследует ее, если она окажется в объятиях другого. Иден может убежать на край земли, чтобы спастись от Себастьяна, может заявлять, что избавилась от своей любви к нему, но она не сможет уйти от этих воспоминаний, не забудет его рук и губ, ласкающих ее и пробуждающих к жизни спящую красавицу.
Себастьян накрыл ладонью ее живот и почувствовал, как она затаила дыхание, а ее тело затрепетало в предвкушении продолжения. Себастьяна умиляла се реакция, трогали се робость и бесстрашие. Он так соскучился по ней! Дорожка из поцелуев пролегала все ниже, и внезапно он почувствовал, как она сжалась.
— Уступи мне, ангел, — прошептал он, поглаживая полураскрывшиеся лепестки самого нежного цветка.
— Я не могу…
Но он не слушал. Искры наслаждения рассыпались по всему телу Иден, обжигая и самого Себастьяна. Дрожь желания сотрясала се.
— Себастьян, прошу тебя… — Иден прерывисто вздохнула и попыталась уклониться, но тщетно — уж слишком он жаждал, слишком мечтал об этом моменте.
— Я стараюсь доставить тебе удовольствие, а ты сопротивляешься. — Его хриплый смешок царапнул гладь ночной тишины. — Тебе все еще нужны доказательства, что я не бесчувственное чудовище, каким ты меня представляешь?
Иден не нужны были никакие доказательства — ей било не до того. Она тонула в море обрушившихся на нее со всех сторон ощущений, горячих и опасных, как артиллерийский огонь. Она изо всех сил старалась не лишиться рассудка, но…
— О Боже… — Тихий испуганный возглас сорвался с губ Иден, окружающий мир завертелся, увлекая ее за собой, но Себастьян, подведя ее к самой границе, отступил, оставив одну.
Себастьян кожей, сердцем, всем своим существом чувствовал се восторг и муку, но ему этого было мало. Он хотел довести се почти до самой вершины, а затем вернуть назад с обрывистого края, а потом снова вознести. Погладив ее раскрывшийся бутон и услышав, как она затаилась и даже перестала дышать, он улыбнулся.
— Мне отвести тебя в рай, ангел?
— Нет. Клянусь, этого я не переживу, — с трудом выдавила она.
— Переживешь. — Себастьян все глубже погружал палец в ее влажное тепло, в жидкий огонь и чувствовал, как ее тело откликается.
— Нет, Себастьян, я хочу сказать… — Ее слова превратились в сдавленный крик.
Себастьян не отпускал ее, пока она, всхлипывая, не стала молить избавить ее от ужасной пустоты, которую не могли заполнить его поцелуи и ласки; тогда он снова отправил ее кружиться и умирать безумно-сладостной смертью без него.
— Прекрати, Себастьян! Есть предел…
— Есть? Так перейди этот предел и расскажи мне, что там, — бросил он, продолжая ласкать ее с неземной нежностью. — Ты все еще настаиваешь на браке с другим мужчиной? Ведь мы оба знаем, что ты моя на веки веков!
Честно говоря, Иден не думала, что проживет так долго, особенно если учесть, что она уже трижды была на грани смерти… Все мысли Иден унеслись прочь, и она отдалась на волю налетевшему на нее смерчу. Никуда ей не убежать от воспоминаний об этом, никогда она не позволит ни одному мужчине, кроме Себастьяна, дотронуться до себя. Перед ее мысленным взором всегда будут стоять эти серебряные озера, это красивое смуглое лицо, а на се теле останется отпечаток их нежных и безумных ласк. Ее жизнь станет сплошным обманом, если она свяжет се с другим. Она никогда не полюбит никого, кроме Себастьяна, но и за него никогда не выйдет замуж. Ее удел — жить горько-сладкими воспоминаниями о нем и их безрассудной неповторимой ночи…
Она почувствовала его тяжесть, его губы приникли к ее губам. Внутри ее разлился огонь, и Иден изо всех сил прижала Себастьяна к себе. Он вошел в нее, задыхаясь от нетерпения, мечтая погрузиться в нее так глубоко, чтобы было уже не разобрать, где чье тело. Себастьян боялся причинить ей боль своим неистовством, его тело было так напряжено, что он не мог разжать руки. Он хотел Иден так, как никогда не хотел другой женщины. Очередной порыв страсти поглотил последние остатки сил, и Себастьян со стоном рухнул на Иден, отчаянно стараясь восстановить дыхание. Так и умереть недолго, подумал он. Пару раз у него и в самом деле останавливалось сердце, и было удивительно, что пульс еще продолжал стучать. Чтобы снова обрести силы, ему потребуется немало времени.
