– Знаешь, что происходит при этом с тварью Божьей? – продолжала Клер. – Слышишь ее предсмертный крик, всем телом ощущаешь, как рвется плоть и ломаются кости. Она падает, бьется в конвульсиях и замирает. У свиней обычно вышибает мозги, а вот овцам отрывает голову.
Филиппа крепко зажмурилась и приказала себе не поддаваться панике.
– Мое величайшее желание – опробовать гранату на человеке.
А Хью говорил, что эти двое не опасны! Кто же был прав, он или она? В самом деле, Клер так жестока или разыгрывает перед ней комедию?
– Но время терпит, – сказала хозяйка Холторпа уже другим тоном. – Олдос!
Филиппа поспешно открыла глаза, почувствовав, что ее повлекли вперед. Новая волна страха поглотила ее, когда стало ясно, что Олдос тащит ее к орудиям пытки. Рассудок подсказывал, что лучше всего притвориться невинной жертвой.
– Зачем вы так со мной поступаете? – спросила она дрожащим голоском (что удалось ей без малейшего усилия). – Я не сделала вам ничего плохого!
– Такова жизнь, – заметила Клер, флегматично пожимая плечами. – Ведь и Бог, и судьба посылают людям тяжкие испытания за чужие грехи. Да, ты не сделала нам ничего плохого. Но этого не скажешь о твоем муже. Олдос, держи ее!
Ледяной ужас объял Филиппу, когда Олдос отомкнул железный ошейник с зубцами, толкнул ее к стене и снова защелкнул чудовищное устройство. Оно было рассчитано на мужскую шею, поэтому острые зубцы не коснулись бы плоти, не будь Филиппа так мала ростом. Чтобы уберечься от уколов, ей пришлось выпрямиться во весь рост и только что не привстать на цыпочки.
Олдос вернул ключик с квадратной прорезью назад в связку и ласково улыбнулся. Сердце Филиппы колотилось как бешеное, струйки пота ползли по телу, пропитывая сорочку.
– Как ты можешь!
– А что такого? – искренне удивился ее поклонник. – Ничто так не волнует, как страдания любимой.
Он протянул руку к ее лицу. Инстинктивно отдернувшись, Филиппа издала крик боли, напоровшись на зубцы.
– Вот дурочка! – с досадой воскликнул Олдос. – Ты поранилась до крови. Осторожнее! Ведь у нас и в мыслях нет обижать тебя по-настоящему. Побудешь заложницей, только и всего. Ну и поможешь нам немного.
– Как? – пролепетала она.
– Скажешь, куда направил стопы твой муженек, – объяснила Клер. – Ведь должна же ты это знать. Тебе придется написать ему и упросить, чтобы вернулся.
– З-зачем?
– Видишь ли, милочка, у нас есть враги. Я только что выяснила, что твой муж им служит.
Итак, они все узнали!
– Ты, конечно, понятия не имела, что он работает на… – начал Олдос.
– Замолчи! – прикрикнула Клер. – Не имела и пусть не имеет. Если она будет много знать, придется избавиться от нее, а ты ведь этого не желаешь, братец? – Увидев, что Филиппа с ужасом смотрит на нее, она раздраженно передернулась. – Да не пугайся так, ничего с тобой не случится. А вот сэр Хью должен быть убит.
– У вас не хватит духу!
– А нам и не придется утруждаться. По казарме слоняется без дела толпа народу. Им ничего не стоит, как отправить человека на тот свет, так и выудить из него сведения самым болезненным способом. Они даже скажут нам спасибо за это маленькое развлечение.
– А что вас интересует? – спросила Филиппа, стараясь выиграть время.
Возможно, ей удастся убедительно солгать!
– Какая разница? Ты не можешь этого знать.
– Почему это? С чего вы вообще взяли, что шпион – Хью? А если это я?
Клер расхохоталась до слез, Олдос хихикнул.
– Нет, вы только посмотрите, что делает с женщинами брак! Готовы грудью заслонить своего ненаглядного муженька, даже если он только и делает, что ставит им синяки. Сколько я повидала таких глупых гусынь! Слушать тошно!
– В самом деле, Филиппа, он ведь обращается с тобой, как с грязью под ногами, – поддержал Олдос. – Вспомни вчерашнюю ссору, после которой ты весь день лила слезы. Ты ведешь себя нелепо! То утверждаешь, что он тебя ни когда не любил, то готова ради него на все. – Он ласково отер ее влажные виски. – Пойми, это человек бездушный и беспринципный. Он использовал тебя как приманку, а когда это не принесло результата, просто сбежал, бросив на произвол судьбы. Я бы никогда не поступил с тобой так. Если нам суждено быть вместе, я буду поклоняться тебе, как божеству, служить, как королеве, одевать, как куклу. Ведь ты моя единственная, помни это.
Уклониться от поцелуя у Филиппы не было ни малейшей возможности. Пришлось вынести это, хотя губы Олдоса показались ей отвратительными – словно створки раковины с торчащим между ними моллюском языка.
– Итак, – нетерпеливо сказала Клер, – ты напишешь мужу письмо и скажешь, куда его доставить. Как только Хью окажется в наших руках, ты будешь, свободна и в полной безопасности… если тебе не придет в голову болтать. Если возникнут вопросы, скажешь, что Хью утонул, купаясь в Темзе, и что тело не было найдено.
– Этому не бывать! – быстро произнесла Филиппа.
– Как? – изумился Олдос. – После всего, что он тебе причинил?
– Он мой муж перед Богом! Я не могу допустить, чтобы его мучили! Лучше убейте!
– Разумеется, убьем, если ты станешь упрямиться. – Клер хищно оскалилась. – Только не думай, что это будет быстрая и милосердная смерть. Для начала каждый рейтар всласть побалуется с тобой. Поверь, ты еще будешь искренне умолять о смерти.
– Ты же обещала ее мне! – возмутился Олдос.
– Да что же это такое! – крикнула Клер. – Я даю ей понять, что с ней будет, если она не согласится, пойми ты это своей дурной головой! И диктую условия сделки! Если бы я хотела отдать ее нашим мальчикам, я бы давно уже это сделала, не советуясь с тобой! – Она снова повернулась к Филиппе. – Есть и другие варианты, милочка. Например, оставить тебя в подвале без пищи и воды. Ну и без сна – это ясно без всяких слов. Думаю, один день ты выдержишь на чистом упрямстве, а потом я зайду и мы возобновим нашу увлекательную беседу.
– Слышишь? – вмешался Олдос. – Напиши ты это чертово письмо – и дело с концом. Мне больно думать о том, что с тобой станет по вине этого негодяя. Осквернить такое совершенство… – Он приподнял ладонями груди Филиппы. – Ах, что за спелые персики! Розовое тебе особенно к лицу. Тогда, на мосту, я был сражен твоей красотой. Теперь-то я знаю, что так оно и было задумано. Хью знал, что я пойду на все, лишь бы заполучить тебя. – Он скользнул руками вниз, взял Филиппу за ягодицы и прижал ее к своей напряженной плоти. – Твоя беспомощность так волнует! Попозже я приду и…
– Даже не думай! – перебила Клер, срывая связку ключей с его пояса. – Придется тебе обуздать свою похоть, братец. Если ты начнешь ублажать свою «кроткую голубку», она, чего доброго, решит, что попала в райские кущи, а не в пекло. Через денек-другой можешь ее трахнуть, но только в ошейнике, стоя.
