В последний день пребывания в Норфолке принц добродушно обратился к Грантам.
— Я уже мечтаю о следующей встрече с вами, леди Дина. Позаботьтесь, чтобы ваш муж прихватил с собой все музыкальные инструменты. Леди Кенилворт утверждает, что он божественно играет на банджо.
Коби поклонился, а Дина ответила так, что маркиза де Шеверней, ее наставница в вопросах этикета, могла бы ею гордиться. Естественно, она умолчала о том, что предпочла бы вернуться домой, а не торчать еще одну неделю в огромном особняке сестры, с людьми, которые ей совершенно не интересны.
Кроме того, поездка в Маркендейл уже на носу, а в их отношениях с Коби никаких перемен. Дина намеревалась завоевать его любовь, но увязла в трясине удовольствий, в которую превратилась ее жизнь.
Впрочем, Коби и не подозревал о том, что что-то должно измениться. Он оставался таким же спокойным, добрым и обаятельным. Иногда Дине хотелось, чтобы он дал ей хоть какой-нибудь повод для обиды. Чтобы не был таким идеальным. Так тяжело, когда твоего мужа и упрекнуть не в чем!
Взять, к примеру, сегодняшнее утро. Коби съел завтрак, довольно скудный по его меркам, и теперь пил кофе, читая «Таймс». Перед тем, как приступить к чтению, он извинился и пояснил, что должен ознакомиться с мировыми новостями.
Наконец он отложил газету и сказал, по мнению Дины, не слишком искренне:
— Я надеялся провести день с тобой, но вынужден отправиться в Сити. Прости, любовь моя. Завтра я это заглажу.
— Конечно, — ответила Дина. Раз уж Коби — идеальный муж, ей приходилось быть для него идеальной женой. Она знала, что его что-то взволновало, но не понимала, что именно. Какая-то статья в газете.
После его ухода Дина взяла сложенную газету. Она понятия не имела, что нужно искать. Ее взгляд скользил по страницам. Ничего необычного. Ближе к концу в глаза ей бросился заголовок о том, кого бульварные газетенки называли «вампиром из доков». «Таймс» описывала происшествие слишком уклончиво, и Дина лишь поняла, что уже вторая девочка была найдена мертвой и обезображенной недалеко от реки. Полицейские обещали исполнить свой долг и найти убийцу. Зло должно быть наказано.
«Вероятно, — подумала она, отложив газету, — его взволновало нечто из раздела финансовых новостей, в которых я ничего не смыслю». Коби никогда не рассказывал о своей деятельности ни ей, ни кому-либо другому. Дина была уверена, что в его жизни есть тайны, о которых не знает никто, кроме, быть может, мистера Ван Дьюзена. И о чем это ей говорит?
Коби прочел краткую заметку об убийстве ребенка с жалостью и ужасом. Он знал, кто в ответе за это. Сэр Рэтклифф, как и чета Грантов, на неделю вернулся в Лондон и, похоже, ему наскучили пресные развлечения аристократов.
Ему хотелось сразу же помчаться в Скотланд-Ярд и рассказать все, наплевав на репутацию принца, не говоря уже о своей собственной. Но какие доказательства он может представить? Сказать, что видел Хиниджа вместе с Лиззи в доме терпимости, и помог ей сбежать? Единственный свидетель, Хоскинс, погиб… но даже если бы он был жив, что значило бы единственное свидетельство против власти и могущества сэра Рэтклиффа?
Кроме того, позволит ли неназванный «хозяин» Бьючампа арестовать сэра Рэтклиффа, когда в его руках украденные письма принца? Все, что мог сделать Коби, это отправиться в свою контору и надеяться, что Уокер навестит его там.
Естественно, Уокер уже его дожидался. Бейтс с невозмутимым видом стоял позади.
— Итак, мистер Дилли, — без обиняков начал Уокер, — что вы на это скажете? — Он швырнул на стол пачку газет с кричащими заголовками. — Вы убили Хоскинса ни за что, ни за про что. Настоящий убийца Лиззи Стил все еще ходит среди нас. И как вам это нравится?
Оставалось только лгать.
— Знаете, инспектор, а я ведь думал, что с этими беспочвенными обвинениями давно покончено. С чего вы взяли, будто Хоскинса зарезали из-за Лиззи Стил, или что это Хоскинс убил ее? Лично я считаю, что детей убивает человек из другого круга.
— О, да, — усмехнулся Уилл Уокер. — Какой-то джентльмен, полагаю. Что ж, мистер Дилли, вы единственный известный мне джентльмен, любящий странные развлечения. Впрочем, я не считаю вас убийцей детей, несмотря на все мои чувства к вам.
Коби медленно произнес:
— Какое доказательство сможет убедить вас в моей правоте, инспектор? — Сейчас он как никогда жалел о том, что сделал этого человека своим врагом.
— Веское доказательство, мистер Дилли. Веское доказательство. Не пустая болтовня, и не попытки свалить вину на человека, которого вы недолюбливаете. И не признание, сделанное кем-то перед смертью.
Инспектор, сам того не зная, угодил в самое уязвимое место!
Коби медленно произнес:
— Допустим, я найду доказательство и передам его вам. Вы примете его к сведению?
Уокер вскинул голову.
— Я уже сказал, какое доказательство может меня убедить, мистер Дилли, так что не стоит вам убивать всех подряд, причастных, по вашему мнению, к гибели Лиззи Стил и этой девочки. Мы даже не знаем ее имени. Только попробуйте, и я вас упеку… попомните мое слово. Поэтому я и пришел к вам. Возвращайтесь домой к вашей хорошенькой молодой женушке, развлекайте ее и не лезьте в дела полиции. Здесь вам не Америка, мистер Дилли.
Нет, Коби не мог рассказать этому недоверчивому человеку о сэре Рэтклиффе. О друге принца Уэльского, министре, генеалогическое древо которого насчитывает пятнадцать поколений! Уокер лишь рассмеется в ответ. С таким же успехом можно обвинить и самого принца.
Нет, придется сначала найти неопровержимое доказательство, а потом уже решать, что делать дальше. Трудная задача, если учесть, что этого негодяя будут защищать от ужасного скандала, способного пошатнуть трон и усилить мощное движение республиканцев.
Тем временем Коби улыбнулся, поклонился Уокеру и Бейтсу и выразил им свои соболезнования в связи с последним убийством. Уже в дверях Уокер обернулся и схватил Коби за лацканы его великолепного пиджака. Он подался вперед и прошипел сквозь зубы:
— Запомните, мистер Дилли, один неосторожный шаг, и вы угодите на виселицу, клянусь.
— Ей-богу, а он крепкий орешек, шеф, — с уважением заметил Бейтс, когда они садились в кэб. — И бровью не повел, когда вы ему пригрозили, только рассмеялся.
— Пускай смеется, лишь бы в наши дела не лез. Но он скользкий дьявол, и, боюсь, это еще не все.
Сразу после ухода полицейских Коби вызвал Роджерса, своего секретаря.
— Я хочу нанять детектива, — резко сказал он, — честного детектива. Мне понадобились кое-какие сведения об одном из наших конкурентов, так что нужен человек, достойный доверия и умеющий держать язык за зубами. Причем срочно — не через неделю и не через месяц, а завтра. Вы меня поняли? Используйте ваши связи.
