На несколько секунд воцарилась тишина, потом Лоренс сказал:
— Лучше расскажи правду, иначе она действительно перережет тебе горло.
Пристально глядя на человека в кресле, Антония добавила:
— Чем скорее ты нам все расскажешь, тем больше у тебя шансов выжить.
— Да-да, рассказывай, — закивал Лоренс. — Тогда, возможно, я сумею сдержать эту леди.
— Но ведь я… я же не убил его, промахнулся… — пробормотал мужчина в кресле.
Было очевидно, что он боялся говорить правду.
— Кто тебя нанял? — спросила Антония, направив острие ножа прямо в промежность мужчины.
Тот заерзал в кресле, и лицо его исказила гримаса. Судорожно сглотнув, он пролепетал:
— Мне прислали записку… Клянусь… — На его бледном лице выступила испарина. — В записке был адрес его светлости. Я должен был ждать неподалеку от его особняка и, если представится возможность, выстрелить. Но я не должен был стоять слишком близко. Тот, кто нанял меня, не хотел, чтобы меня увидели. Вот и все, больше я ничего не знаю…
— Нет, знаешь, — процедила Антония, улыбнувшись.
Она сделала движение рукой, и нож коснулся штанов мужчины. А улыбка испанки…
Сейчас она улыбалась точно так же, как в тот момент, когда Лоренс увидел ее впервые. Их познакомил Лонгхейвен, тогда еще не маркиз, а просто лорд Майкл Хепберн. И он, Лоренс, сразу же влюбился в черноволосую красавицу. И для него не имело значения, что в то время Лонгхейвен и Антония были любовниками. Потому что тогда была война. Тогда все было по-другому.
А теперь маркиз женился и все в его жизни изменилось. Но ведь и они с Антонией могли бы кое-что изменить в своей жизни, разве не так?
— Кто нанял тебя? Кто прислал записку? — Антония пристально смотрела на пленника.
— Говори же!
Лоренс тронул его за плечо.
— Дело в том, что я хороший стрелок, поэтому меня иногда просят…
Пленник умолк и пожал плечами.
— Просят о чем?
— Ну… вы знаете…
Испанка внезапно рассмеялась.
— Нет, я ничего не знаю, И поэтому хочу узнать, о чем именно тебя просят. Отвечай же, не испытывай мое терпение.
Она шевельнула ножом, и послышался треск материи.
Пленник с мольбой в глазах взглянул на Лоренса:
— Но вы же сказали…
Лоренс весело улыбнулся:
— Я сказал, что, возможно, сумею сдержать эту даму, если ты все нам расскажешь. Но ты ведь ничего не рассказываешь… а напрасно. Я бы уже давно все выложил.
— Ну… меня иногда просят об услугах. Я ведь уже говорил, что считаюсь хорошим стрелком.
— О каких услугах? Точнее!
Антония смотрела на пленника все так же пристально. И рука ее по-прежнему крепко сжимала нож.
— О смертельных услугах, — прошептал мужчина в кресле, и лицо его приобрело зеленоватый оттенок.
— То есть ты признаешь, что являешься наемным убийцей, правильно?
Антония снова улыбнулась, однако улыбка ее не сулила ничего хорошего.
— Миледи, прошу вас, пожалуйста…
— Отвечай!
Снова раздался треск ткани.
— Да, миледи, вы правы. Иногда, время от времени… я оказывал именно такие услуги. Тем, кто может за них заплатить, разумеется.
— А кто может заплатить на этот раз? — Антония прищурилась. — Только не лги мне.
Пленник шумно выдохнул и проговорил:
— Это женщина. Я не собираюсь из-за нее умирать, поэтому все скажу. То есть расскажу то, что знаю. А знаю я не так уж много. Ярко-рыжие волосы, и на ней был плащ. Она мне дала только инструкции. Ну… объяснила, как найти его, и сказала, чего хочет. Она заплатила мне половину суммы и сказала, что остальное отдаст, когда работа будет сделана.
Значит, женщина?! Лоренс ожидал чего угодно, но только не этого.
— А что за женщина?
— Говорю же вам, что не знаю. Я не спрашивал ее имя. Вы тоже не спрашивали бы на моем месте.
— Но если ты лжешь…
— Нет-нет, я не лгу!
— Что-то я не очень верю ему, — пробормотала Антония. Взглянув на Лоренса, спросила: — Мне убить его или только изувечить?
Отступив от кресла, Лоренс привлек испанку к себе и обнял за талию.
— Нет, любовь моя, оставь его пока в покое. И пусть знает, что вы непременно его найдете, если он солгал. А мы сейчас лучше займемся поисками женщины, решившей убить вашего маркиза.
— Он вовсе не мой, — возразила Антония.
«А вот это уже некоторый прогресс. — Лоренс мысленно улыбнулся. — Раньше она никогда ничего подобного не говорила».
Но если бы он сейчас сказал об этом, то утратил бы завоеванные позиции. Поэтому Лоренс с невозмутимым видом заявил:
— Полагаю, утром нам следует нанести визит Лонгхейвену и обо всем сообщить ему.
Значит, убить Майкла хочет женщина. Что ж, очень интересно.
Размышляя над этим новым поворотом, Антония вошла в комнату и, бросив шляпу на кровать, потянула ленту, стягивающую на затылке длинные волосы. Разумеется, нельзя забывать и о Роже. Ведь именно он мог нанять эту женщину. Но все-таки на француза это не очень-то походило. Если бы он и прежде действовал столь же легкомысленно, то уже тысячу раз был бы мертв.
Но кто же она, эта женщина? Любовница Майкла, которой могла не понравиться его женитьба? Что ж, очень может быть. И если так, то он сошелся с ней уже после своего возвращения в Англию — иначе просто быть не могло. А вот с ней, Антонией, маркиз отказывался спать.
Будь он проклят! Какой же он упрямый!
Уронив ленту на туалетный столик, Антония начала расстегивать рубашку.
Да и Лоренс не лучше. Такой же упрямец. В последнее время он избегал ее — во всяком случае, не желал ложиться с ней в постель. И такое поведение Лоренса очень ее беспокоило, хотя Антония и не желала это признавать.
А ведь она так ждала его по вечерам… И долго не могла уснуть, потому что его не было в постели с ней рядом. Конечно, он был не таким искусным любовником, как Майкл, но зато в нем была подлинная страсть, которую он никогда не сдерживал.
И он нужен ей сегодня, нужен в эту ночь.
Может, соблазнить его? Но как?
Вот раньше она бы без труда соблазнила Лоренса — раньше это не было проблемой. Однако после женитьбы Майкла он вдруг изменился, стал ужасно упрям. Но почему? Ведь он и раньше знал, что она влюблена в Майкла… Впрочем, Лоренс сам об этом говорил. Мол, когда маркиз Лонгхейвен был его соперником, он готов был играть в эту игру. А сейчас, когда у нее не осталось выбора, он не желает замещать маркиза.
Как бы переубедить его, как бы ему объяснить, что он, Лоренс, — сам по себе?
И ведь он до сих пор желал ее, страстно желал. Она почувствовала это на улице, когда, выглядывая из-за угла, прижалась к нему как бы случайно.
