— Нет, — прошептала Сесили, краснея, — это было только один раз. У меня и в мыслях не было заводить роман с Оливером. Именно поэтому я уехала в Хэллоушир. Я не хотела причинять тебе боль.
Несколько секунд Джоан молча смотрела на Сесили, потом закинула голову и расхохоталась.
— Ты хочешь сказать, что бросила любимого человека, чтобы не причинять мне боль?
— Нет, не совсем так. Я не доверяла ему. Слишком сомнительная у него репутация.
— Ах, вот как. Ну, тогда в твоем поступке есть какой-то смысл. Впрочем, теперь это не имеет никакого значения. Все равно для меня все было кончено.
— О чем ты говоришь?
Джоан предостерегающим жестом подняла палец, прислушалась, потом поспешно встала и… исчезла.
— Джоан, куда ты? — крикнула Сесили и, собрав последние силы, встала на ноги. Голова сильно кружилась, колени подгибались.
Когда ей удалось обрести пусть шаткое, но равновесие, она зажала левой рукой рану на правой и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, стараясь разглядеть западню, в которую угодила. Каменные стены темницы и впрямь были десять футов высотой. На камнях не было ни углублений, ни выступов, которые могли бы послужить опорой ногам, чтобы выбраться наружу.
На краю ямы снова появилась Джоан. В руке у нее был зажат свиток пергамента. Развязывая ленточку, она заговорила:
— Ты правильно не доверяла ему. Он самый настоящий негодяй, и ты, в отличие от меня, никогда не смогла бы смириться с его развязным поведением… Где же это? — Она искала какой-то текст. — Так… ага… вот оно! «Я знаю, ты скажешь, что Оливер недостоин такой невесты, как моя сестра, и что его поведение скомпрометирует ее, но должна заверить тебя в том, что Сесили гораздо крепче по своей натуре, чем это может показаться. Поскольку ты не позволишь ему жениться на Джоан Барлег, я настаиваю на том, чтобы мы вернулись к обсуждению помолвки между Оливером и Сесили, хотя этот вопрос уже не раз обсуждался нашими семьями много лет назад. Оливер — твой наследник, Сесили — моя наследница. Если со мной что-то случится, Фолстоу окажется в их надежных супружеских руках».
Стоя по щиколотку в скользкой холодной грязи, Сесили с изумлением смотрела на Джоан Барлег.
Сибилла. Сибилла уговаривала Огаста согласиться на помолвку между ней и Оливером?
Джоан тоже посмотрела на Сесили и недоуменно приподняла брови.
— Хм… это интересно. Похоже, ты и впрямь ничего об этом не знала.
Сесили отрицательно покачала головой.
— Впрочем, это не имеет никакого значения. — Джоан взмахнула пергаментными листами. — Огаст категорически отказывался от этой идеи, пока они с твоей сестрой не пришли к другому соглашению.
— Какому?
Джоан хитро улыбнулась и… швырнула листы пергамента в яму. Покачиваясь из стороны в сторону, они, подобно чайкам, спланировали в грязь. Пошатываясь от слабости, Сесили шагнула к ним и принялась торопливо подбирать, чтобы липкая грязная влага не поглотила их.
— Это то, что искала моя сестра? — спросила она, задыхаясь. — Письма, которые ты украла у Огаста?
— Да, Сибилла кое-что искала у Огаста. Я тоже это искала. Но никто из них не добился успеха, хотя эти письма только усилили мои подозрения и укрепили мою решимость. Кстати, я не считаю, что с моей стороны это была кража. Скорее, своего рода вознаграждение за мои труды. Я до сих пор не понимаю, что заставило Сибиллу подозревать меня, ведь все остальные считают меня простоватой и недалекой, неспособной на хитрость. Огаст скорее отдал бы свою жизнь, чем позволил Сибилле узнать о том, что пользовался мною словно шлюхой, когда она поссорилась с ним и перестала пускать в свою постель.
— Я уверена, он не принуждал тебя к этому, — сухо заметила Сесили. За последний час весь ее мир перевернулся.
— Ага, — хихикнула Джоан и лукаво подмигнула Сесили.
— Ты что, надеялась, что Огаст женится на тебе?
— Разумеется, нет. Я просто хотела, чтобы он чувствовал себя обязанным мне, особенно после того, как мне стали известны его планы. Мне нужен был Оливер, я хотела стать его женой. Они оба предали меня. Сибилла тоже предала меня.
— Значит, ты собиралась шантажировать его, — высказала догадку Сесили, — но вместо этого просто убила, так? Это ты убила Огаста.
— Ничего подобного. Я уже не раз говорила тебе об этом, и это чистая правда. Огаста сбросил его конь, испугавшийся вылетевших из-под копыт птиц. Мне сразу стало понятно, что он сломал себе шею или спину, потому что совсем не мог двигаться.
— Так ты была вместе с ним, — поняла Сесили.
— Да, но он не знал, что я следую за ним. Я не убивала его.
— Ты просто оставила его умирать, — с трудом сглотнула Сесили.
— Да. Именно так я поступлю и с тобой.
— Но почему, Джоан? Почему?
— Когда все это случилось, он ехал к твоей сестре, собираясь в качестве сюрприза согласиться с ее идеей обручить тебя с Оливером, — ответила Джоан с улыбкой, от которой у Сесили застыла кровь в жилах. — В тот день с ним должен был поехать и Оливер. Огаст собирался рассказать ему об их с Сибиллой намерении обручить тебя с ним. Но Оливер опоздал, отчего так и не узнал в тот день эту радостную новость… Когда Огаст упал с коня, я тут же подбежала к нему. Увидев всю тяжесть полученных им травм, я поняла, что мне представился превосходный случай. Если Огаст умрет, Оливер в горе вернется ко мне и сделает меня наконец своей законной супругой в благодарность за любовь и поддержку. Больше я никогда не узнаю страх нищеты, не испытаю стыд за свою бедную семью.
— Но ведь он все равно не женился бы на тебе! — возразила Сесили.
— Откуда ты знаешь? — огрызнулась Джоан, теряя самообладание и сжимая кулаки. — Теперь этого никогда не будет, и все из-за тебя! — Она сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь взять себя в руки. — Раз уж я не смогу стать его женой, то и ему не видать тебя как своих ушей, хоть он и боготворит тебя.
— Джоан, — взмолилась Сесили, — помоги мне выбраться отсюда, и мы вместе поедем в Хэллоушир. Я рассталась с Оливером навсегда… судя по всему, у нас с ним ничего не получится.
— Браво, Святая Сесили! — захлопала в ладоши Джоан. — Извини, но я не стану помогать тебе. Я отлично знаю Оливера. Стоит ему только узнать, что ты носишь под сердцем его ребенка, он выкрадет тебя из аббатства и заставит выйти за него замуж. Он всегда добивается своего. Я не смогу жить, зная, что вы женаты и владеете двумя поместьями — Белмонт и Фолстоу.
— О чем ты говоришь, Джоан? Фолстоу принадлежит Сибилле!
Джоан ответила не сразу:
— Когда-то я хотела быть такой, как ты — милосердной, мягкой, добросердечной. Наверное, тогда Оливер полюбил бы меня, как полюбил тебя. Но я ошибалась! Ты ничуть не отличаешься от меня. По крайней мере, он никогда не овладевал мной в пьяном виде да еще на грязной земле.
