Ей становилось все холоднее, клонило в сон. Скорее всего она заснет и больше уже не проснется. Эта мысль испугала ее. Вернее, она испугалась не смерти, а того, что слишком много осталось несказанного, несделанного.
Съежившись в комок, она медленно легла на бок, подложила под голову сложенные вместе ладони, испачканные липкой грязью, и стала почти беззвучно молиться.
— Господь мой, — едва слышно прошептала она, — прости меня. Если ночью я умру, прими душу мою и моего ни в чем не повинного ребенка, и не суди его по грехам матери его. Прошу у тебя благословения для Сибиллы, Элис и Пирса и для их ребенка до конца их дней… Благослови, Господи, Оливера Белкота… Я люблю его и понимаю, что недостойна его. Благодарю тебя, что он был в моей жизни. Направь его на путь истинный, даруй ему счастье и любовь. Если я умру, даруй ему забвение всех обид, нанесенных мной, и покой душе его…
Она замолчала на несколько секунд, потом решительно продолжила:
— А еще прошу тебя простить меня за то, что я собираюсь сделать, если тебе это покажется оскорблением.
Чуть помедлив, она попыталась встать на колени, но сразу поняла, что на это ей не хватит сил. Поэтому она просто повернула голову и, уставив взгляд в черное небо, дождалась мгновения, когда тьма стала кружиться перед ее глазами, из которых текли слезы.
— Сибилла! — шептала она. — Сибилла!
Раз, два, Ты и я, Три, четыре, В целом мире, Пять, шесть, Камни есть, Семь, восемь, Их попросим, Девять, десять, Будем вместе…Оливера словно ждали.
Сибилла Фокс стояла у дверей, за ее плечом маячил старый Грейвс.
— Оливер! — с облегчением выдохнула она.
Он вошел в комнату, передав отца Перри на попечение стражников.
— Где она, Сибилла?
— Разве Джон не сказал вам? Она уехала… отец Перри? Почему вы здесь?
— Миледи, — с трудом выговорил священник, — вам нельзя пить вино, которое вы прислали мне вчера. Клянусь, это из-за него я в таком ужасном состоянии. Мне очень плохо… Сегодня утром я не мог оторвать голову от подушки.
— Какое вино? — удивилась Сибилла. — Я не посылала вам никакого вина.
— Где Сесили, Сибилла? — повторил свой вопрос Оливер. — Мне очень нужно поговорить с вами о некоторых крайне важных вещах, но сначала вы должны дать мне слово.
— Оливер, она…
— Дайте мне слово, что не будете препятствовать нашему браку.
Казалось, Сибилла нисколько не удивилась такому требованию.
— Разумеется. Но Сесили здесь нет. — Она повернулась к священнику: — Святой отец, кто принес вам это вино?
— Леди Сесили тоже не должна пить его, — с трудом проговорил старик. — Боюсь, что…
— Кто его вам принес? — громче повторила свой вопрос Сибилла.
Оливер в нетерпении встал между ней и священником.
— Как это Сесили здесь нет? Что вы хотите этим сказать?
— Я не видел, кто его принес, — признался отец Перри. — Поздно вечером раздался стук в дверь. Когда я выглянул, на пороге стоял кувшин с вином.
— Сибилла! — раздраженно воскликнул Оливер, пытаясь привлечь к себе внимание и получить ответ на свой вопрос.
— Так я и знала, — проговорила Сибилла, не адресуя, казалось, свои слова ни одному из собеседников.
Глубоко вздохнув, она окинула Оливера ледяным взглядом синих глаз и сказала:
— Сесили уехала еще до рассвета. Я полагала, что она отправилась в Хэллоушир в сопровождении отца Перри, поскольку старший конюх заметил отсутствие двух верховых лошадей.
— Кто же мог поехать вместе с ней?
— Джоан Барлег тоже отсутствует. Ее комната пуста, если не считать вот этого. — Она показала длинный кристалл лунного камня, который Джоан в свое время выпросила у нее. — Грейвс, — обратилась она к дворецкому, — вели седлать Октавиана для меня и свежую лошадь для лорда Белкота. Пусть два десятка солдат возьмут факелы и будут готовы к ночным поискам. Они должны ждать нас у конюшни. Мы скоро присоединимся к ним.
Не говоря ни слова, Грейвс поспешил выполнять распоряжение хозяйки замка. Сибилла тем временем обратилась к стражникам:
— Отведите отца Перри в гостевую комнату и позаботьтесь, чтобы его накормили. Потом найдите кувшин, из которого он пил вино, и принесите его на кухню, чтобы там определили яд и приготовили противоядие.
Стражники повели священника вверх по лестнице, но он пытался сопротивляться.
— Леди Сибилла, зачем вы…
— Ступайте отдохните, святой отец. Помолитесь, если сможете.
Сибилла повернулась к Оливеру:
— Если Джоан Барлег увязалась за Сесили, моя сестра в большой опасности. Мы должны как можно скорее отыскать их, будь то Хэллоушир или какое-то иное место, куда Джоан могла увести ее.
— Сибилла, Джоан вовсе не собирается убивать ее. Возможно, ей стало известно кое-что из того, что вы с Огастом хотели бы держать в секрете, но в то утро, когда он погиб, Джоан была в моей постели. Невозможно с уверенностью утверждать, что она имела какое-то отношение к его гибели.
— Какое-то? Я знаю наверняка, что она приложила к этому руку, — решительно возразила Сибилла.
— Откуда такая уверенность? — слегка раздраженно поинтересовался Оливер.
Сибилла снова показала ему кристалл:
— Ей это снилось каждую ночь.
Оливер в изумлении замолчал.
— Кристалл, который я ей подарила, вовсе не пустяковая вещица. Это магический кристалл. Я отломила его от основной грозди, которую оставила себе, что дало мне возможность увидеть глазами Джоан искалеченное тело Огаста, его слезы, его страдания… Его последний час на земле.
У нее прервался голос, она замолчала.
— Огаст должен был уехать в Фолстоу днем, после встречи с вами. Для Джоан не составило труда тайком проследить за ним, а потом, уже после его смерти, благополучно вернуться в Белмонт еще до того, как вы успели достаточно протрезветь, чтобы заметить её отсутствие.
Оливер попытался припомнить, ужинала ли Джоан в тот день вместе с ним, и понял, что подробности той трапезы не остались в его памяти. Он ничего не помнил.
Тем временем Сибилла продолжила:
— Джоан знает, что вы любите Сесили. Если вы нашли то, о чем я думаю, вы понимаете, какую выгоду получила бы Джоан, если бы вышла за вас замуж. Надеюсь, теперь вам понятна моя озабоченность и спешка.
Оливер похолодел от внезапной догадки:
— Огаст погиб, а я его наследник…
