— А ты разве красиво поступил, когда стал прятаться за деревья во время дуэли? Или было бы лучше, если бы я всадил пулю в твою башку?
Фило обиженно шмыгнул носом, его вытянутая физиономия стала еще длиннее.
— По крайней мере, это спасло бы меня от позора, когда все относятся к тебе как к мошеннику и трусу.
— Но ты же и доказал всем, что ты мошенник и трус, — бросил Саймон, стряхивая с сигары пепел.
— Конечно, теперь из-за тебя это известно каждому. — Фило воровато оглянулся. — Если меня здесь застигнет хозяин этого заведения, то уж точно прикажет вытолкать взашей.
— Ну, тогда лучше сам проваливай, пока я не позвал хозяина.
Недовольная гримаса на лице Фило сменилась ухмылкой. Он хлопнул Саймона по плечу:
— Приятель, лучше не делай этого. Я ведь надеялся, что ты поможешь мне повернуть удачу в мою сторону.
— Это еще как? Уж не предложить ли тебе подушку под твою задницу?
— Нет, нет. Дело совсем в другом. Мы тут с несколькими юнцами заключили пари в конторе Уайта на то, кто из нас первым окажется в постели твоей бывшей, когда ты сбросишь брачные кандалы.
Сигара едва не выпала изо рта Саймона. Понизив голос, Фило склонился к уху Саймона:
— Не важно, какие там заявления она сделала, но мы-то знаем, что ты наверняка обслужил ее по закону и как положено. Пройдет какое-то время, возможно, недели две, и она, как нам кажется, снова захочет любовных утех. Так вот, поскольку я поставил все свои деньги на выигрыш в этом пари, то и подумал, что сумею договориться с тобой. Одним словом, мне нужно, чтобы ты меня слегка познакомил со своей дамой. Конечно, если она еще разговаривает с тобой.
Какую-то минуту Фило еще самодовольно смотрел на Уэскотта. В следующую минуту он уже лежал на полу, кровь сочилась из его разбитого рта, а Саймон грозно навис над ним со сжатыми кулаками и ноющей болью в правой руке.
— Эй! Совсем некрасиво поступаешь! — Потирая разбитую челюсть, Фило начал приподниматься. Саймон с сердитым видом вновь вскинул сжатые кулаки, и Уилкокс тут же опустился на пол, благоразумно решив, что так будет для него безопаснее.
В голове разгневанного Саймона еще стоял шум, но неожиданно ему послышался голос Катрионы: «Интересно, существует ли для тебя что-нибудь в этом мире, из-за чего ты отважился бы на бой? Такое, ради чего не страшно умереть? Что-то возвышенное или дорогое, дороже самой жизни?»
Всю жизнь он искал это главное и дорогое, а когда нашел, то попросту отвернулся и сбежал. Боялся поверить, не сумел понять, что у Катрионы хватит мужества и веры на двоих, что в ее прекрасном щедром сердце таится целое море любви даже к такому негодяю, как он.
Увидев, что на губах Саймона заиграла торжествующая улыбка, Фило завыл, прикрывая лицо руками в ожидании нового удара. Однако Уэскотт отвернулся от него и пошел к двери. В эту минуту, впервые в жизни, он решил сражаться за что-то по-настоящему важное.
Но путь Саймону преградил огромный детина. Он был настолько пьян, что едва держался на ногах.
— Эй, ты! Зачем обидел Фило? Он мой друг! Саймон прищурился и медленно поднял голову, вглядываясь в лицо гиганта. По всей видимости, Всевышний, с его утонченным чувством юмора, решил предоставить ему замечательный шанс доказать преданность Катрионе. А именно, геройски погибнуть в этом жалком игорном притоне, защищая ее честь.
Здоровяк ударил огромным кулаком в голову Уэскотта, но тот увернулся, с сожалением думая, что Катриона никогда не узнает, как он пожертвовал собой ради нее.
Разъяренный промахом, великан схватил Саймона за шейный платок и поднял в воздух, словно тряпичную куклу. Затем он снова занес руку для следующего удара, от которого Уэскотт наверняка остался бы без зубов. Но в эту минуту от игорного стола подбежала Анджела и с кошачьим воплем прыгнула прямо на спину верзилы.
Вцепившись обеими руками в его волосы, она завопила:
— Не смей портить лицо моего красавчика, а то я всю твою поганую морду ногтями разорву!
Вскочив из-за стола, где играли в вист, к ним подбежал еще какой-то человек:
— Эй, ты! Не трогай леди!
Саймон изо всех сил старался высвободиться из смертельной удавки и не мог должным образом вникнуть во вдвойне ошибочные слова нового участника потасовки: к Анджеле никак не подходило понятие «леди» и никто пока что ее не трогал. Напротив, как раз верзиле, напавшему на Уэскотта, угрожала нешуточная опасность, поскольку куртизанка уже стиснула рукой его за шею и впилась острыми зубками прямо в ухо.
Громила заревел от боли и выпустил шейный платок Саймона, который вот-вот задушил бы его. Начался всеобщий кавардак.
Столы, игорные кости и карты полетели в разные стороны, и в помещении завязалась нешуточная драка. Вскоре невозможно было понять, кто на чьей стороне. Посетители притона быстро превратились в кулачных бойцов и молотили все, что попадалось под руку. По комнате летали стулья, кувыркались сбитые с ног люди, то и дело слышались сочные удары и треск костей.
Саймон нагнулся, уворачиваясь от летящего в него стула. Краем глаза он заметил, как Фило на четвереньках пробирается к выходу. Не в силах удержаться от соблазна, Уэскотт ринулся вперед, пробился к двери через самую гущу драки и успел дать крепкий пинок под зад ускользающему Уилкоксу. С истошным визгом беглец вылетел наружу.
Не успел Саймон отряхнуть руки, как кто-то дернул его за рукав сюртука и замахнулся здоровенным кулаком.
Уэскотт успел выставить вперед руки:
— Только не по лицу, пожалуйста. Незнакомец учтиво кивнул и с силой ударил его в живот.
Саймон крякнул от боли и согнулся.
— Благодарю, — прохрипел он и тут же, проворно наклонив голову, ударил обидчика в подбородок. За этим последовала сокрушительная череда кулачных ударов слева и справа, хорошо отработанных еще в боксерском клубе Джексона по прозвищу Джентльмен. Через несколько секунд нападавший уже лежал на полу.
Однако Уэскотт недолго радовался победе. Кто-то ударил его сзади стулом прямо по затылку. Стул развалился на куски, а Саймон упал на колени, чувствуя, как перед глазами вихрем закружились яркие точки. Собрав все оставшиеся силы, он пытался удержаться от падения, когда увидел перед собой чью-то жилистую загорелую руку.
Перед помутневшим взглядом Уэскотта возникло худощавое лицо Кирана Кинкейда.
Саймон моргал, стараясь прийти в себя. Должно быть, удар по голове повредил его рассудок. Но если это галлюцинация, то почему вместо склонившейся над ним улыбающейся Катрионы ему почудился ее угрюмый сородич?
Киран подхватил Уэскотта под руку и с неожиданной силой поставил его на ноги.
