– Смысл всегда есть. Пока человекживет. У вас есть сын, милорд, вам нужно лишь пойти к нему и сказать все, что вы считаете нужным. Некоторые родители такой возможности не имеют.
Сидони хотела бы посочувствовать ему, но она знала, что сделала с Элериком гордость этого человека. Она едва удержалась, чтобы не выкрикнуть правду ему в лицо. Но ей не хватило мужества. Она просто пошла назад.
Глава 14,
в которой слово берет Хорас
Леди Кертон, естественно, ждала у дверей в бальный зал, сэр Джеймс стоял рядом. Увидев Сидони и герцога, она с улыбкой направилась к ним. Вдруг лицо у нее вытянулось, улыбка погасла.
– Ваша светлость, вы нездоровы, – прошептала она.
– Да, я нездоров. Доктор не устает ежедневно напоминать мне об этом.
– Прогулка вас утомила. Вы должны пойти в кабинет и отдохнуть. Вы знаете, Фредерик, что говорит доктор? Каждый час полежать десять минут с поднятыми ногами.
К ее удовольствию, Гравенель достал карманные часы.
– Хорошо. Но я обещал Элизабет провести несколько минут с тетушкой.
– Разве Адмита здесь?
– Боюсь, что так, – проворчал он. – К тому же со своей собакой. Да еще в красном бархатном жилете.
– Адмита? В жилете?
– Собака, Изабель. Собака.
Леди Кертон постучала по раскрытым часам в руке герцога.
– Уделите внимание тетушке Адмите. Затем немедленно в кабинет!
Едва герцог удалился, леди Кертон воскликнула:
– Боже, как утомительны эти светские приемы! Я уже ног под собой не чувствую. Наверное, я тоже пойду и дам отдых ногам. Сэр Джеймс, вы позаботитесь о Сидони до моего возвращения?
– Почту за честь… – начал он, но леди Кертон уже покинула их.
Девеллин шел с матерью по бальному залу, не различая лиц в толпе. Небрежно приветствовал людей. Механически отвечал на вопросы. Много времени прошло с тех пор, как он был в этом доме. С тех пор как умер Грег, с тех кошмарных дней, которые предшествовали его смерти, когда отец неотлучно сидел у постели Грега. Чтобы успокоиться, мать начала молиться, часто по нескольку часов подряд. Девеллин тоже нашел успокоение, но в бутылке. Они, все трое, жили как бесплотные тени, ожидая по эту сторону того, что с каждым днем становилось все неизбежнее.
Потом неизбежность стала реальностью, и Грег умер. Его брат. Его лучший друг. Осталась только мать, тихо плачущая, да отец с горящим обвиняющим взглядом. Гнев отца был неудержимым, обвинения – ужасными. И все было правдой. Он считал виновным одного Элерика и продолжал считать до сих пор.
Сегодня Гравенель приветствовал Джорджа Кембла – сына своего брата, незаконнорожденного молодого человека, которого он никогда прежде не видел, с большей теплотой, чем своего наследника.
Зато мать встретила Элерика с чрезмерной радостью, поправляла ему шейный платок, щебетала всякие банальности, словно пытаясь отвлечь внимание гостей от Гравенеля, отвергшего родного сына.
Девеллин улыбнулся, пожал руку джентльмену, с которым разговаривала мать. Внезапно кто-то весьма крепко сжал его свободную руку.
– Прости, Элизабет, – сказала леди Кертон. – Могу я на минуту забрать у тебя сына? Мне требуется глоток воздуха.
Улыбка матери застыла.
– Изабель, ты нездорова?
Графиня театрально обмахивалась веером.
– Ничего такого, что не вылечил бы глоток свежего воздуха.
Несмотря на подозрения, Девеллин с радостью покинул толпу, совершенно не интересуясь, куда поведет его леди Кертон. А графиня вела его в сторону отцовского кабинета, причем шла со скоростью, удивительной для пожилой женщины на грани удушья.
Кабинет мало изменился со времен его детства. Пока Элерик предавался воспоминаниям, леди Кертон подошла к кожаному дивану возле окна и села с таким видом, будто намеревалась расположиться здесь надолго. Вспомнив свой долг, он хотел распахнуть окно для доступа свежего воздуха, но графиня жестом остановила его:
– Уловка, молодой человек. Простая уловка. – Я так и думал.
– Элерик, – решительно произнесла она. – Я хочу с тобой поговорить.
– Я не очень склонен к праздной болтовне, мэм.
– Говорить буду я. А тебе нужно лишь проворчать несколько ответов.
Девеллин искоса взглянул на нее:
– Я ничего вам не обещаю, мэм.
– Мне нравится твоя мадам Сен-Годар, – непреклонно продолжала графиня. – Твоя мать считает, что ты влюблен в нее. Это правда?
– Это правда.
– И ты собираешься на ней жениться, Элерик?
Он помолчал, сожалея о поспешном намерении объявить, об этом, а еще больше о том, что рассказал о нем Аласдэру.
– Полагаю, мы все согласны, что я не слишком выгодное приобретение, мэм. Но да, я просил ее руки.
Леди Кертон слегка расслабилась.
– И она сказала…
– Леди обдумывает мое предложение. Каков будет ее ответ, не могу сказать.
Казалось, графиня тщательно подбирает слова для очередного вопроса.
– Элерик, насколько хорошо ты знаешь мадам Сен-Годар?
– Достаточно хорошо, мэм. И давайте оставим эту тему.
– Но тебе известны ее привычки и занятия? – настойчиво продолжала графиня. – Ее склонность к общественным вопросам. Что ее заботит больше всего?
Проклятие! Чего добивается эта сплетница? Тут он вспомнил слова Сидони о том, что леди Кертон о чем-то знает или догадывается.
– Я знаю все, мэм, – прямо ответил Девеллин – Все, что имеет право знать будущий муж. И вряд ли смогу узнать еще нечто такое, что изменит мои чувства к Сидони. Они неизменны.
– Я не сомневаюсь в глубине твоей привязанности, Элерик, – отмахнулась графиня. – Ты всегда был из числа молодых людей, которые преданы тем, кого любят. Я имею и виду ее добровольную работу.
– Добровольную работу?
Леди Кертон невинно раскрыла глаза.
– Да. У нее ведь есть занятие, не так ли?
– Вроде церковной гильдии? Или общества помощи женщинам? – с улыбкой предположил Девеллин. – Она как-то упоминала, что любит шить для бедных. А может, это было вязание. Я не помню точно.
– Перестань. Мадам Сен-Годар ведет опасную игру, Элерик. Думаю, ты мог догадаться об этом.
– Ах, это. Я все гадал, затронете ли вы эту тему. Можете не сомневаться, что «добровольная работа» Сидони вскоре закончится.
– И она согласилась? – резко спросила графиня.
– Не так прямо. Но она закончит, уверяю вас.
– Слава Богу. Элерик, я считаю, что ты должен как можно скорее жениться на ней. Я уже сказала это твоей матери, и Элизабет говорит…
– И моя мать говорит?..
– …что мы не должны терять время. Если ты действительно любишь ее, то должен немедленно жениться по специальному разрешению. Твоя мать согласна.
– Думаете, никто другой не захочет меня? – усмехнулся Девеллин.
