— Что?
— Я знаю, что ты думаешь. Ты думаешь, что я глупая. Что это естественные страхи перед первой брачной ночью. Ничего подобного. Просто я не хочу, чтобы ты увидел меня… без одежды.
— Почему?
— Потому что… потому что я не такая красивая, как другие женщины. — Если ее обнаженное тело не сможет возбудить его страсть, она не переживет такого унижения. — Но я не хочу терять тебя.
— Понятно, — сказал он задумчиво, но Минна сомневалась, что он действительно ее понял.
Солтер взял канделябр и протянул Минне руку:
— Пойдем со мной.
Минна неуверенно подала ему руку, и они вышли в коридор. В доме было темно и тихо, так как Солтер еще не нанял слуг, кроме экономки. Они поднялись по лестнице в спальню.
Это была красивая комната с новыми обоями и мебелью, подобранной со вкусом. В середине стояла огромная кровать, вдвое шире, чем та, на которой Минна спала в своей комнате в борделе. Столбики кровати, гардероб и умывальник были сделаны из красного дерева. Над кроватью нависал балдахин из золотистой парчи. Такого же цвета материал послужил для драпировок на стенах и для покрывала на постели. Повсюду стояли вазы с цветами. Элегантность и чистота этой комнаты пугали Минну.
Солтер поставил канделябр на стол, и вокруг свечи образовалась сфера желтого света. Минна наблюдала, как он разжег в камине огонь. По обеим сторонам очага стояли мягкие кресла, и Солтер сдвинул их вместе. Затем пригласил Минну сесть в одно из них, сам тоже сел и начал разливать из графина вино в два бокала.
— Я хочу, чтобы ты со мной поговорила.
— Поговорила? О чем?
— Я хочу знать, что именно не устраивает тебя в твоей внешности.
— Что?
— Я хочу, чтобы ты рассказала, что тебе не нравится в твоем теле.
— Зачем?
— Затем, что это мешает тебе стать моей женой. Так что давай покончим с этим препятствием.
— Я не намерена играть в эту игру.
Минна встала с кресла. Солтер, протянув руку, усадил ее обратно.
— Это не игра. И я не позволю тебе уйти, пока ты не согласишься сделать то, что я прошу.
Минна посмотрела на его руку на своем локте, словно это была лапа чудовища.
— Ты действительно хочешь, чтобы я рассказала тебе обо всех своих недостатках? Чтобы вызвать твое сочувствие?
— Именно этого я хочу.
— Солтер, если ты намерен таким образом соблазнить меня, то это не сработает.
Он покачал головой, не отрывая от нее глаз:
— Не надо никакого соблазнения, никаких фантазий, никаких измышлений. Мы оба должны быть естественными, ты и я.
Минна проглотила подступивший к горлу ком.
— Я не могу это сделать.
— Начни с самого верха и постепенно спускайся вниз.
— Солтер, боюсь, мы просидим так всю ночь.
— Да, впереди у нас вся ночь. И утро. И следующий день. Ты не ограничена во времени.
Он сделал глоток вина… и ждал.
Она тоже выжидала. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь потрескиванием поленьев в камине, и казалось, только Минна испытывала при этом дискомфорт. Время от времени она поглядывала на Солтера. Он сидел, откинувшись на спинку кресла и раздвинув ноги в расслабленной позе.
Минна глотнула вина. Ее плечи были опущены, ноги плотно сжаты, и дыхание сделалось неровным. Она чувствовала себя, словно золотая рыбка в банке. Часы на каминной полке медленно тикали, с длительными интервалами, а ее сердце билось учащенно.
— Волосы, — наконец тихо произнесла она.
— Прости?
Она сделала глубокий вздох.
— Мои волосы. Они всегда мне не нравились. Они такие безжизненные и невзрачного цвета. Они никогда не поддаются щипцам для завивки, сколько бы я ни пыталась.
Солтер задумчиво кивнул:
— Продолжай.
Минна устремила свой взгляд на ковер.
— Мои глаза… Они не сапфирового, не изумрудного и не любого другого красивого цвета. Они просто карие.
— Что еще?
Она подняла глаза, затем снова опустила их.
— Мое лицо. Оно никогда не притягивало внимание мужчин. Красота всегда притягательна, но только не мое лицо. Я хотела бы быть привлекательной.
— Продолжай.
Ей нечего было добавить к тому, что он и так мог видеть. Остальные недостатки были скрыты одеждой.
— Мои груди. Они слишком маленькие и странной формы. Не такие, как у других женщин. Если это главное, что тебя интересует, то ты будешь разочарован.
Минна по-прежнему не могла смотреть ему в лицо.
— Я слушаю тебя.
— Моя талия недостаточно узкая, а бедра недостаточно полные. Кожа на моих бедрах и попе не гладкая. Лолли говорит, что у многих женщин в этих местах такая кожа. Однако ни у нее, ни у других куртизанок в «Империи страсти» такого нет. Только у меня. — Минна затаила дыхание. — Это то, что тебя ждет, когда ты увидишь меня без одежды. — Она закрыла глаза от смущения. — Ты не обязан оставаться со мной, и я не буду осуждать тебя, если ты решишь уйти.
Она услышала скрип кресла и шаги. Неужели он действительно ушел? Она открыла глаза и увидела его, присевшего перед ней на корточки.
— Я здесь, — сказал он, и на глазах Минны появились слезы, отчего его лицо приняло неясные очертания. — Я никогда не оставлю тебя. Никогда.
Она нерешительно улыбнулась и вытерла слезы.
— Ты закончила описание своей внешности? — спросил он. — Кажется, остались еще колени? Лодыжки? Мизинец на твоей ступне?
— Не смейся надо мной, Солтер.
— Я не смеюсь. Ты забыла одну важную вещь. Я дал тебе свое имя, необходимое обеспечение и свою любовь. Но больше всего мне хотелось бы дать тебе свои глаза, чтобы ты могла увидеть, как прекрасна ты на самом деле.
Ее губы дрогнули.
— Но поскольку я не могу дать тебе свои глаза, то постараюсь продемонстрировать, как я к тебе отношусь. Начну с волос.
Он поднялся и, склонившись, поцеловал ее волосы.
— А вот что я думаю о твоих глазах.
Он поднял ее подбородок и коснулся губами каждого века.
— Солтер…
— И о твоем лице…
Она почувствовала нежное прикосновение его губ к ее губам, вкушая их, словно сочный фрукт. О, как ей нравилось это ощущение.
Не прерывая поцелуя, Солтер поднял ее на ноги и крепко обнял. Минна почувствовала исходящий от него жар. Его губы переместились на ее подбородок, и она подняла голову, открывая ему доступ к шее, где прикосновение его языка вызвало бурю новых ощущений.
В следующий момент Минна почувствовала, что он расстегивает пуговицы ее платья на спине. Она инстинктивно уперлась рукой в его мускулистое плечо и попыталась отстраниться, но он ее удержал.
— Минна, — сказал он нежным, но решительным тоном, — доверься мне.
