багровым светом, видимо, маг формировал заклинание в уме, и его приоритеты
поменялись. Вот только у Фрая выбор был единичный – отбиться.
Как только граф Шеффилдский выставил руку вперед и произнес одно единственное
звучное слово, означающее выброс волшебства, пастор выхватил клинок, что был подобен
зеркалу и махнул перед собой, сгусток магии отлетел от него и направился на своего
создателя, тот с проклятиями отскочил, в последний момент увернулся. Это была бы
легкая победа противника, если бы его одолели собственные чары, но попытка не удалась.
– Вот как значит, хотел вам устроить легкую смерть, теперь пеняйте на себя, будем
бить вас посильнее и оттягивать ваши муки.
Фрай ничего не ответил, он стал в боевую стойку, как из рыцарских романов, если он
некогда был воином, стоит вспомнить былой опыт, сейчас он пригодится, как никогда. Маг
же снова начал колдовать, он оттопырил большой палец, а остальные спрятал и
проговаривал заклинание уже вслух, свечения не было, только его палец начал менять
форму, слегка удлинился, на нем показался острый коготь, который рос и удлинялся,
превращался в движущуюся проволоку, по которой искорками двигалась магия. Проволока
вращалась, будто кнут, но если бы не искорки, она вообще не была бы заметна. Опасность
встречи с нею возросла, Фрай понимал, что ее касание смертельно или причинит
страдания. Нужно не подпустить этот магический предмет к себе, теперь он махал мечом
все время, поражаясь, как легко с ним управляется, будто родился с этим знанием, хотя
почему нет – он и родился таковым. Интересно, чтобы сказал дядя, если бы узнал, что
собой представляет его племянник.
Маг продолжал произносить заклинание, теперь на его напряженном лице прошла
волна негодования, видимо он разозлился от самоуверенности его жертвы. Прутик все еще
дергался, но стал выкручиваться дугой по направлению к Фраю. Первый выпад он отбил,
отскочил на несколько шагов. Второй выпад колючки едва его не проткнул, но преградой
стал жилет под сюртуком. Фрай вспомнил, что перестраховался, переодевшись еще в
карете леди-призрака. Маг недоумевающее посмотрел на него, когда прутик отскочил от
невредимого пастора, а тот заулыбался.
– Думаешь, эти хлипкие доспехи спасут тебя от моих чар, ошибаешься, милок.
– Тогда ты ошибаешься в своих самодовольных выводах, я не об этом подумал.
Фрай пошел в атаку, он пару раз попрыгал в сторону от прутика, подбежал на близкое
расстояние и махнул клинком. Вроде бы ничего не изменилось от того, что он это сделал,
но прутик сам перестал двигаться и втянулся в палец, снова став ногтем. Это длилось
всего секунду, когда маг осознал, что ему отрубили большой палец правой руки. Вот и
кровь хлынула из поврежденной конечности, он схватился за руку и начал стенать,
проклиная пастора.
– Вот гнусное животное, паршивец, ***, да чтоб ты сгнил у алтаря, жук навозный.
– Кажется, милорд, вы пострадали во время охоты, – издевательски парировал Фрай. –
Вот видите, иногда затравленный зверь опасней своры собак, что вы их выпускаете.
Он снова принял боевую стойку, удостоившись секундной передышкой. В левой руке
мага замерцал увеличивающий нестабильный эллипс, который то и дело терял форму,
значит, маг испытывал острую боль и не мог сосредоточенно сформировать заклинание.
Бросок, легкий полет, рикошет, но теперь в сторону полетел и сам Фрай, настолько
сильным было это заклинание. Оно полетело в сторону и упало недалеко от пастора, когда
тот едва успел отползти на два шага в сторонку. Но маг управлял этим боевым шаром, и
заклинание не развеялось, оно выпрыгнуло из пробившейся стены, с минуту парило в
воздухе, пока граф настраивал его на новый выпад, а Уэнсли остался безоружным, его меч
остался лежать у стены. Положение было поистине смертельно опасным, сейчас эта
магическая сфера ударит по нему и поминай, как звали.
– Умри, сволочь неблагодарная, – отозвался маг, и где подевались его воспитание и
манеры, видимо слетели с большим пальцем.
Фрай в это время хотел подобраться своему мечу, но путь ему преградил магический
эллиптический шар, шанс схватиться за оружие и отбить удар упущен безвозвратно. Что
же делать, если умирать не хочется, в это время глаз скользнул по гладкому предмету, что
оказался неподалеку от пастора, всего лишь на расстоянии вытянутой руки, это был
серебряный поднос, который лакей оставил неподалеку на случай, если придется бежать
за угощением или питьем. Маг разжал кулак, шар полетел, рука потянулась за подносом,
время замедлилось в два удара сердца, послышался свист предмета, муха замахала
крыльями, отлетев от Грувера, а тот даже не шелохнулся, разглядывая все безучастными
глазами. А теперь время заскакало – пространство прорезал поднос, шар влетел в него с
такой силой, что прогул предмет, но Фрай со всей силы оттолкнул предметом магический
эллипс и тот полетел обратно, врезался в зеркало, срикошетил и влетел в лакея, там же и
развеялся. Лакей разлетелся на мелкие кусочки и только глаза продолжали безучастно
смотреть на все происходящее, лежа на полу.
Маг заревел от бешенства, топнул ногой и в ярости посмотрел на Фрая, но молодой
человек не давал себе передышки он вскочил на ноги и бросился к мечу, выхватил свой
серебряный клинок и понесся на мага, пока тот еще чего-то не наколдовал, только
сильный чародей теперь бросился наутек, он взмахнул здоровой рукой, и двери
расплылись, он ворвался в то пространство, но Фрай наткнулся на преграду. Двери снова
стали дверьми и он в них влетел с размаху. Падение было жестким, болела голова и плечо,
а также ушибленная нога. Но, кажется, он сумел ненадолго расправиться с противником,
темный маг позорно сбежал от него. Лишь только палец остался, как свидетельство битвы
и поврежденная стена. Недолго думая, Фрай схватил отрезанный трофей и положил во
внутренний карман, обмотав носовым платком, ему казалось, что плоть мага еще
пригодиться.
А дальше ему пришлось выйти из зачарованного особняка и пешим ходом
отправиться в город. К вечеру он прибыл к окраине Дарквудса, где расположен был
Хиллидж-форд. Сейчас молодого пастора с трудом было узнать, он был настолько измучен
и потрепан, что еще больше напоминал злыдня, но не внешность его волновала. Он
подошел к калитке, постучался и попросил проводить его к мистеру Батлеру. Хозяин
прибыл домой, об этом свидетельствовал экипаж, который все еще стоял у крыльца.
– Убирайся, откуда пришел, – грубо ответил слуга, – хозяин не принимает нищих.
