Айвстон, высокий и элегантный, как, впрочем, и всегда, открыто и смело посмотрел на Пенелопу своими ярко-голубыми глазами, а затем у всех на виду решительно направился к ней, что было неразумно и далеко не безобидно.
Ее сердце бешено заколотилось в груди. Видимо, от горького чувства обиды и разочарования.
Его движения были исполнены томной, благородной грации. Пенелопа не могла решить, была ли это заслуга его портного, или он на самом деле был так идеально сложен. Если бы ей представился еще один шанс, она бы постаралась это выяснить. Конечно, если бы у него появилась причина снять сюртук и жилетку, она могла бы подробнее изучить… пропорции его тела. Ради научного эксперимента, не более того, а не ради удовлетворения зова плоти. Это был всего лишь Айвстон. И его она не хотела.
И вдруг перед ее мысленным взором возник его образ, вытеснив взлелеянный образ Иденхема, которого, к слову сказать, она не видела уже несколько часов. Она подняла глаза, прямо перед ней стоял Айвстон. Что было совершенно логично.
Иначе и быть не могло. Все ее действия подчинялись логике. И это вошло в привычку.
— Мисс Прествик, — с легким поклоном обратился он к ней; его светлые волосы отливали золотом в свете свечей.
— Лорд Айвстон, — ответила она и присела в неглубоком реверансе.
Леди Пейнтон, стоя в нескольких метрах от нее, откровенно разглядывала Пенелопу. Реверанса скромнее трудно было представить. Пусть леди Пейнтон попробует отыскать в этом хоть что-нибудь скандальное.
— Вы сейчас не заняты?
Пенелопа была занята тем, что смотрела на него, но с мужчинами нельзя быть слишком откровенной.
— В настоящий момент нет. Я жду брата, мы собираемся играть в карты.
Еще одна ложь. Она ненавидела карты, да и Джордж не испытывал к ним особой любви. Пустые светские игры их не привлекали, что, естественно, требовалось тщательно скрывать.
— Мне крайне неловко отвлекать вас от активного отдыха, но я вдруг осознал, что мне требуется больше доказательств.
— Простите… что? Больше доказательств? Больше доказательств чего, лорд Айвстон?
Конечно, она знала, чего он хочет. Частое биение сердца и вспотевшие сгибы коленей и локтей ясно говорили об этом.
— Больше. Доказательств, — сказал он, четко разделяя слова, и посмотрел на нее с ледяным спокойствием. На его лице читалась скука.
Пенелопа пробежалась взглядом по залу, без труда отметив, что леди Пейнтон насмешливо ухмыляется, что Иденхем стоит к ней спиной, что Джордж хмурится, что Пенрит и Рейтби смотрят на нее выжидательно, а взгляд Софии Далби мечет молнии.
Этого было вполне достаточно, чтобы побудить ее к действию.
— Стоит только пожелать, лорд Айвстон, и вы получите все, что хотите, без промедления, — сказала она вежливо, но твердо, даже решительно. О да, она твердо решила, что никто, даже Айвстон, не догадается о ее истинных чувствах. Она всех лишит этого удовольствия. — Итак, что у вас на уме?
— Ничего из ряда вон выходящего, уверяю вас, — сказал Айвстон. — Дело в том, что Иденхем обошел меня по ставкам и выигрывает, а это удар по моему самолюбию.
— Какая жалость, — сухо сказала она.
— Вот именно, — вежливо подтвердил он, мельком взглянув на Пенелопу. — Мне бы хотелось уравнять шансы, мисс Прествик. Я уверен, вдвоем мы с легкостью исправим эту ситуацию, что скажете?
— Поскольку, как мне кажется, это выходит за рамки нашего первоначального договора, лорд Айвстон, — вкрадчиво сказала она, — думаю, я вправе потребовать компенсации.
— Помимо того удовольствия, которое вы испытали?
— Да! Именно! — сказала она чуть резче, чем требовалось. Пенелопа мгновенно взяла себя в руки, но поздно. От Айвстона ничего не ускользало, о чем свидетельствовала его улыбка. Каков наглец. Неужели он надеялся взять над ней верх? Ничего не выйдет.
— И что же вы хотите от меня?
— Лишь одного. Как только ваши шансы возрастут, Иденхем решит, и это логично, что он мне больше не интересен. Так вот, я хочу, чтобы вы дали ему понять, что у него есть все шансы получить мою руку и сердце. Вы сделаете это для меня, лорд Айвстон?
Он жестко улыбнулся, едва заметно скривив губы, что вызвало у нее радостное возбуждение. Айвстон был в ярости. И это замечательно, ибо он заслуживал наказания. Единственно, чего не хватало для полного удовлетворения, так это белых пятен на его коже. Знал ли он, что белые отметины выдают его с головой? Она надеялась, что нет. Эти подсказки давали ей большое преимущество. Именно эта особенность ослабляла его позиции.
— Не сомневайтесь, я сделаю это, — сказал он.
— Но я сомневаюсь, — ответила она.
Они говорили очень тихо, стоя у стены в самой отдаленной части зала, откуда все было видно как на ладони. Здесь их никто не мог подслушать, тем более догадаться, о чем они говорят, ибо по их поведению невозможно было предположить, что между ними происходит.
Она и не подозревала, что Айвстон может так искусно притворяться.
Пенелопа всегда считала, что ей в этом равных нет.
— Вам нужны доказательства, что я способен на такую жертву ради вас?
— Нет. Мне нужен результат, — сказала она. — И если мне предстоит вновь заниматься этими бесполезными упражнениями, то, справедливости ради, я потребую подтверждения, что моя просьба исполнена в точности.
— По-моему, вы слишком забегаете вперед, мисс Прествик. Я же не требовал доказательств от вас; я не просил, чтобы вы стонали от страсти, чтобы ваша грудь тяжело вздымалась, а тело трепетало…
— Лорд Айвстон, — прервала она его; стало трудно дышать, и это ужасно раздражало, — к сожалению, у меня не будет возможности проверить, что именно вы скажете Иденхему, не говоря уже о его реакции на ваши слова. Только это меня беспокоит.
— Вы могли бы поверить мне на слово.
— Могла бы, но не стану этого делать. У меня гораздо больше опыта в ведении переговоров, чем вы можете себе представить.
— Мисс Прествик, вы ко мне несправедливы. Я не собираюсь строить козни за вашей спиной.
— И помните, лорд Айвстон, вам не удастся унизить меня.
— Мисс Прествик, у меня и в мыслях не было ничего подобного.
— Однако вы снова собираетесь подвергнуть меня вашим… экспериментам.
— И хотел бы это делать снова и снова, — прошептал он, устремив на нее горящий взгляд ярко-голубых глаз.
Но это ее не тревожило, ведь мужчины всегда так смотрят на женщин, которые их привлекают. Однако она не переставала удивляться, что под маской мягкости и спокойствия, которую Айвстон носил еще вчера, может пылать всепоглощающий огонь страсти.
