Изабел было непонятно, как в таком хаосе можно было отличить друга от врага. Но видимо, главным в этом бою было не убивать, а выжить. Человек отбивался, если на него нападали, и бросался на противника, чтобы предотвратить нападение. С точки зрения сражавшихся, Изабел была вооружена не хуже, чем они.
Она вглядывалась в толпу, пытаясь отыскать Аласдера, Фергуса же она увидела сразу. Тот прорывался сквозь толпу, орудуя своей палкой, как шпагой.
И тут Изабел увидела Аласдера. Он находился в окружении нескольких людей, каждый из которых собирался нанести ему удар. Она запаниковала, когда он, заметив ее, отвлекся и его движения замедлились.
Кто-то ударил его по плечу, и он упал на колени. Изабел увидела, как он открыл рот, и поняла, что он выкрикнул ее имя. Но между ними было слишком большое расстояние и много народу, и она снова потеряла его из виду.
Ей хотелось ругаться и драться, плакать и кричать, царапать каждое попадавшееся под руку лицо ногтями и рыть землю, только бы добраться до мужа. Она бросила на землю весь свой запас камней и, выхватив дубинку из рук лежавшего на земле человека, решила пробиваться с ее помощью к Аласдеру.
Но на ее пути неожиданно встал какой-то мужчина, по всей видимости, намеревавшийся остановить ее. Он схватился за дубинку и вырвал ее из рук Изабел, но через секунду сам упал. Изабел обернулась и увидела Брайана. Это он только что ударил этого человека по голове рукояткой пистолета и теперь смотрел на Изабел так, будто она была призраком.
Изабел отняла у поверженного свою дубинку и посмотрела на человека, еще недавно бывшего ее другом.
Она, может быть, и сказала бы ему сейчас что-то, если бы не адский шум вокруг. Изабел решительно сжата дубинку. Каким бы ни было препятствие – Брайан это или враг, – не имело значения. Она во что бы то ни стаю пробьется к Аласдеру.
На мгновение ей показалось, что Брайан преградит ей путь, но он отошел в сторону и тут же был поглощен толпой. Путь был свободен.
Она не может снова потерять Аласдера.
Аласдеру следовало бы знать, что она не останется в безопасном месте. Изабел вообще была непредсказуема, и никогда нельзя было предугадать, что она сделает. Его снова ударили, но он тут же пустил в ход свой кинжал и кулаки.
Этот бой напомнил Аласдеру другое сражение, о котором ему рассказывал отец, когда его не могла слышать мать. При Куллодене шотландцы были вооружены тем же самым – дубинками и камнями, а также пиками, сделанными из ветвей деревьев.
Они так же воинственно и яростно кричали, только на этот раз их врагом была не Англия, а алчный человек, которому важны были его овцы, а жизнь невинных людей была безразлична.
Люди Драммонда, казалось, были в меньшей ярости, чем те, с кем они сражались. Они больше защищались, чем нападали.
В какой-то момент Аласдер быстро обернулся, чтобы отразить еще один удар, и краем глаза увидел Изабел, вооруженную дубинкой. Но прежде чем он успел оценить этот, совершенно несвоевременный, приступ отваги, он услышал ее крик, предупреждающий об опасности, и увидел одного из всадников Драммонда, нависшего над ним. Он узнал этого человека по его ухмылке, обнажившей звериный оскал острых зубов. Тогда тоже был солнечный день и дул такой же теплый ветерок.
Однако сейчас выстрела не последовало.
Но пистолет все же, как и тогда, был нацелен на Аласдера, а взгляд был таким, словно убивать для него было удовольствием.
Аласдер не раздумывая бросился на его лошадь, чем застал всадника врасплох. И хотя тот все еще крепко держал пистолет, Аласдеру удаюсь рывком стащить его с седла и нанести удар кулаком в лицо.
– Это тебе за деревню, – процедил Аласдер. – А это за меня, – добавил он и ударил так, что было слышно, как треснула сломанная челюсть.
– Дай и нам шанс, – услышал Аласдер чей-то голос и увидел одного из деревенских жителей, в руках которого была дубина величиной с небольшое дерево.
Аласдер отшвырнул в сторону обмякшее тело приспешника Драммонда. А этого великана с дубинкой он, пожалуй, отошлет отсюда на «Молли Браун» в Новую Шотландию, где флот наверняка найдет применение человеку такой силы.
– Фергус!..
Он сразу обернулся, словно мог расслышать ее голос в страшном шуме боя. Они смотрели друг на друга, и секунды превращались в вечность.
Ее мать так и осталась бы стоять посреди поля битвы, подумала Изабел, если бы Фергус не очнулся первым и не пошел, прихрамывая, ей навстречу, раздвигая тех, кто мешал ему приблизиться к Ли.
Став свидетельницей этой немой сцены, Изабел сначала почувствовала себя неловко, но тут вдруг заметила, что не только она все это видит. Ее отец сидел в седле так неподвижно, будто был высечен из камня. Его глаза превратились в щелочки, лицо было искажено яростью. Затем он с диким криком вдруг вздыбил своего коня и нацелил пистолет, как с ужасом поняла Изабел, на ее мать.
Все произошло так быстро, что позже, пересказывая то, что произошло, она не могла вспомнить детали.
Фергус быстро толкнул Ли себе за спину и расправил плечи. Прежде чем Магнус успел выстрелить, Фергус, орудуя костылем как оружием, выбил из его рук пистолет, и Драммонд вылетел из седла.
– Что это за мерзавец, который целится в женщину? – крикнул Фергус, стоя над Драммондом. – Неужели ты такой трус?
Драммонд ударил Фергуса по здоровой ноге, и тот упал как подкошенный. Встав на четвереньки, Магнус дополз до своего пистолета и опять нацелил его на Ли.
Но тут раздался выстрел, прогремевший словно удар грома. Отец Изабел упал на спину, и на его груди расплылось кровавое пятно. Через секунду он затих, но перед последним вздохом его лицо исказилось яростью и злобой.
Ли опустилась на колени рядом с Фергусом.
Изабел оглянулась. Пистолет Аласдера был все еще направлен на ее отца. Взгляд был решительным и холодным. Рядом с ним стоял Джеймс с таким же оружием, но над дулом его пистолета клубился дымок от выстрела.
– Он заплатил мне слишком мало, чтобы я сдох рядом с ним, – сказал один из наемников, бросая на землю дубинку.
– Мы никогда не увидим тех денег, что нам обещали, – заявил другой и сделал то же самое. И оба направились к перешейку, а за ними потянулись и другие, побросав свое оружие. Войско Драммонда покидало Гилмур.
Джеймс подошел к лежавшему на земле Драммонду и, нагнувшись, приложил к его горлу руку, словно не веря, что он мертв.
– Боже милостивый, – пробормотал Джеймс, – я не собирался его убивать. Я просто хотел прострелить ему плечо. – Потрясенный, он закрыл глаза.
– Насчет Бога мы еще подумаем, что же касается меня, то я тебе благодарен, – сказал Фергус, с помощью Ли поднявшись на ноги и опираясь на костыль. – Если бы не ты, он убил бы Ли.