— Черт побери, неужели вы не понимаете, что так было бы лучше? Подумайте об этом, Мастерс.
— Не мне это решать, — парировал шериф; при этих словах у него задергалась щека. — Если вы не сообщите мне еще какую-нибудь информацию, мне придется вернуть вас обратно в тюрьму.
— Но это вам будет не так-то легко сделать. — Рука Кейна потянулась к револьверу.
— Вы дали слово.
— Я сделал вам предложение, чертовски хорошее предложение, — сердито ответил Кейн. Затем добавил уже тише:
— Несколько недель в обмен на десятки человеческих жизней, подумайте!
— Губернатору нужны гарантии понадежнее вашего слова.
— Убедите его.
— Черт возьми, я пошел бы на это, если бы мог! — взволнованно вскричал Мастерс. — Я не могу. Вы выдаете нам Логовище. Таков был уговор. Таким этот уговор и остался.
Кейн посмотрел на него тяжелым взглядом:
— Я не могу этого сделать.
— Вы должны знать достаточно для того, чтобы предположить хотя бы приблизительные координаты.
— Могу предложить вам искать на территории радиусом в сто миль, где прячутся к тому же враждебно настроенные к вам индейцы! — уже с вызовом воскликнул Кейн. — Большего сказать я не в состоянии.
— Тогда вам придется вернуться в Логовище.
— У меня для этого совсем мало времени.
Мастерс понизил голос:
— Возможно, я смогу выбить вам неделю или две. Но не месяцы, — сказал он. — Как вы тогда предполагаете вернуться? Встретитесь с кем-нибудь? Я мог бы последовать за вами.
Нет, ведь в моем гостиничном номере сейчас находится женщина, которая знает дорогу. Кейн сжал челюсти. Сейчас он чувствовал себя хуже, чем когда бы то ни было.
— Нет, — сказал вслух Кейн, — они приняли все меры предосторожности. У вас ничего не выйдет.
За дверью раздался какой-то скрип, но Кейн был слишком занят разговором, чтобы придать этому значение. В этих гостиницах пол всегда скрипит. Но он все-таки стал говорить тише.
— По крайней мере, вы свяжетесь с губернатором?
— Мне кажется, что вы знаете о Логовище больше, чем говорите. Значительно больше, — неожиданно сказал Мастерс.
— Вы очень подозрительны, — парировал Кейн.
— Вы ничего не делаете для того, чтобы успокоить мою подозрительность, — заметил Мастерс. — Черт побери, О'Брайен, я хочу помочь вам.
— Вы хотите помочь самому себе. Не лицемерьте передо мной.
— Я знаю, что вы не любите меня, но…
Кейн как отрезал:
— У вас очень развита интуиция. Вы можете использовать весь свой ум, чтобы разыскать Логовище.
Мастерс нахмурился.
— Черт возьми, отставьте в сторону свою нелюбовь ко мне. Подумайте о Карсоне. О себе самом. Расскажите мне все, что знаете о Логовище. Тогда я смогу помочь вам. Но через два или три месяца…
Кейн снова услышал скрип за дверью, затем раздался приглушенный крик. Он обернулся. То же сделал и шериф. Мгновение они смотрели друг на друга, затем Кейн быстро шагнул к двери и распахнул ее. В коридоре никого не было, но он услышал на лестнице быстрые шаги. Он узнал этот крик. Он понял, кому принадлежали шаги на лестнице.
— Ники! — позвал он. Он рванул в сторону входной двери, но Мастерс положил руку ему на плечо, удерживая его. Кейн попытался освободиться, но Мастерс схватил его еще сильнее.
— Вы знаете, кто это был, — твердо произнес шериф.
— Отойдите с дороги, — в голосе Кейна прозвучала угроза.
— Черт бы вас побрал, О'Брайен, я не могу помочь вам, если…
Кейн снова попытался вырваться, но рука Мастерса, словно тиски, сжала его плечо. Извернувшись, он изо всех сил ударил Мастерса кулаком в живот. У него не было времени повторить атаку, когда шериф согнулся от боли. Он просто ударил его по лицу, и Мастерс упал на пол. Кейн достал платок и, оттянув руки Мастерса назад, связал их, пока тот не пришел в себя.
Мастерс застонал, пытаясь встать на ноги:
— Не убегайте, О'Брайен.
Но Кейн был уже за дверью и мчался по улице с нечеловеческой скоростью. Как раз тогда, когда он распахивал входную дверь в гостиницу, он увидел, как кто-то помчался верхом к центру города. Он узнал лошадь, затем всадника.
Он также узнал Серого, который на привязи скакал за кобылой.
— Ники! — закричал он, бросившись наперехват, но она только свернула в сторону и прибавила скорость.
Ники скакала так быстро, как будто за ней гнались все демоны ада. Ее подгоняли гнев и ярость, вызванные его изменой. Но очень скоро их вытеснило отчаяние. Глубокое, всеподавляющее отчаяние, которое просто разрывало ее изнутри.
Слезы текли из ее глаз и сразу же высыхали на ветру. Сердце ее, впервые познавшее вероломство и предательство, окаменело.
Я сделал вам чертовски хорошее предложение. Это был голос Кейна.
Потом голос незнакомца: Вы выдадите нам Логовище. Таков был уговор… И затем еще: Расскажите все, что знаете о Логовище. И тогда я…
Это были единственные слова, которые ей удалось расслышать. Остальное осталось за дверью. Но ей было их вполне достаточно, хотя она и пыталась услышать что-нибудь еще.
Правда была очевидна. Кейн заключил сделку с представителями закона. Он играл определенную роль: шпиона, предателя, изменника. Ники не могла поверить в то, как глупа была она, решив, что он действительно любит ее. Он просто использовал ее. Неудивительно, что он задавал так много вопросов о Логовище. Как это она раньше не догадалась?
Она услышала его голос в коридоре и поняла, что до него донеслись ее приглушенные рыдания. Она знала, что должна уехать, добраться до Логовища и предупредить дядю. Держа в руке пистолет, она домчалась до конюшни, думая только о том, как бы скрыться от О'Брайена и от его лжи. Молясь о том, чтобы успеть, она удивительно быстро оседлала Молли и набросила уздечку на серого жеребца Кейна, чтобы тот не смог отправиться за ней в погоню. Она навела пистолет на конюха, когда тот попытался протестовать, препроводила его в заднюю комнату и, отобрав ключи, заперла его там. Кейну не так-то быстро удастся раздобыть другую лошадь, если только он не возьмет чужую, но тогда за ним будет послана погоня. Выведя из конюшни лошадей, она заперла входную дверь, затем вскочила в седло и галопом выехала из города, даже не заметив по пути Кейна.
Она не знала точно, сколько времени понадобится Кейну, чтобы раздобыть новую лошадь, но, по крайней мере, ей должно хватить этого времени, чтобы скрыться из вида и запутать следы, смешать их с многочисленными следами других всадников.
С каждой милей сердце ее все больше каменело, она все сильнее осознавала глубину его измены, от этого горе ее усиливалось, а вера в собственные силы убывала. Если она остановится, то умрет. Она была не в силах вынести эту боль. Вы выдаете нам Логовище. Таков был уговор. Эти слова снова и снова эхом отдавались в ее мозгу.
