А Король магов хотел получить Ледяных в союзники. Я уже отказал ему, пока не случился конфуз с ведьмой. И мне пришлось связаться с Королем, чтобы найти неумелую магичку.
Я не согласился стать союзником магов и выступать против Огненных драконов и демонов, но обещал стратегическую помощь в обучении боевых магов и лично провести тренировки с лучшими отобранными бойцами.
Король согласился, все еще надеясь, что уговорит Ледяных встать на его сторону в войне. Но я хотел как можно быстрее отделаться от девчонки и ее заклятия, и вернуться в Ледяные пустоши, чтобы подготовиться к свадьбе с драконицей.
— Как скажете, мой повелитель, — Инг отошел, слишком демонстративно перейдя от обращения друга к покорности подданого.
Весь вечер за ужином нас развлекал ректор, рассказывая байки академической жизни.
— Как давно ваша академия переквалифицировалась в боевую? — спросил я, отказываясь от следующего мясного блюда.
Не знаю, на кого был рассчитан этот пир, но мы не привыкли есть такими порциями. У себя на родине приходилось очень рационально подходить к расходу пищи и тепла. Расточительство магов и драконов казалось слишком нарочитым.
Я в очередной раз почувствовал, насколько ущемлен мой род древним проклятием.
Если бы не кристаллы-накопители, которые водились только на наших пустошах, о нас вообще бы забыли. А так вынуждены были считаться и и платить за кристаллы.
Ледяные были богаты и влиятельны. Но мне этого было недостаточно! Я хотел вернуть Ледяных в земли драконов. И очень хотел вернуть и исцелить брата.
Между тем ректор нахмурился, пытаясь уловить подвох в моем вопросе. Но его не было. Я просто успел заметить, как много девушек учится в академии. Обычно в боевые набирали парней, именно им отдавали предпочтение. Девушки учились в академиях бытовой магии или на целителей. Отсюда я и предположил, что академию сделали боевой совсем недавно.
— Примерно с год назад… Да-да, как раз перед предыдущим зимним праздником Король перепрофилировал все академии в боевые.
— Похвально, — пробормотал я, принимая кубок с согревающим напитком. — Как вы оцениваете потенциал ваших учеников? За год они смогли перестроиться на другое обучение? Что вы практикуете в приоритете, обороняющие или атакующие заклинания?
Ректор замялся, но его неожиданно выручил Ати:
— Год назад, говорите? Это означает, что у вас на носу Зимний праздник?
Я недовольно нахмурился, когда Ати перевел беседу с обучения на какие-то увеселения. Зато ректор обрадовался и принялся описывать, как масштабно проходит подготовка к балу. Как девушки украшают зал и репетируют сценарии.
— И конечно, на праздничный бал мы готовим отменные угощения, а к финалу запускаем в небо невероятные фейерверки…
Тут я нахмурился, а ректор осекся, глядя на меня.
— Да, уже видел. Не думал, что бал у вас закончится так скоро. Или это была репетиция?
Пока физиономия ректора сменяла весь спектр эмоций, я вернулся к интересующей меня теме:
— Как зовут ту старательную ведь… студентку?
— Ария Лив, — вмешался Инг.
Я зыркнул на него, чтобы заткнулся. Но к счастью, ректор подтвердил, и я задал следующий вопрос:
— И какой у нее уровень боевой магии?
Ректор засмеялся, немного нарочито, чтобы разрядить напряжение за столом:
— Никакой! Ария не входит ни в одну боевую группу! Если бы не эта выходка, вы не увидели бы ее ни разу. На экзамен ей ход закрыт.
— Почему? — мне смеяться не хотелось, я еще помнил огненные пасти наколдованных фейерверков, которые неслись к нам, чтобы разодрать и превратить в пепел.
— У нее нестабильный дар. То элементарного заклинания произнести не может, то выплескивает всю силу и не контролирует ее.
Я переглянулся с друзьями. Это усложняло или упрощало нам задачу?
— Зачем тогда вы держите ее в магической академии? — строго спросил я. — Поставили бы блокирующее клеймо и отправили к родным.
Ректор заерзал:
— Она была первой ученицей в академии, пока нас не перепрофилировали в боевую. В части бытовых заклинаний ей нет равных. Ария… У нее дар воссоздавать утерянные заклинания и восстанавливать формулы. Я отправил ее в библиотеку работать со старыми фолиантами. Из нее выйдет очень ценный архивариус.
Я сцепил челюсть, чтобы не взвыть!
Эта ведьма-самоучка бесконтрольно применила ко мне что-то из старых проклятий или придумала новое на ходу! А это плохая, очень плохая новость. Такое колдовство можно соскребать с себя долго и до костей.
— Факасс меня подер-р-ри!
После вечернего пира я метался по своей спальне, не в состоянии обрести покой. Инг почувствовал и пришел.
— Что случилось?
— А ты не слышал? — взревел я. — Неуправляемая магия, самородок с доступом к старым фолиантам и подчинение, доступное только высшей магии! Как она провернула это со мной?
— Я думаю, надо заставить ее повторить призыв еще раз. Может что-то найдем в заклинании? Или в начерченной пентаграмме?
— Точно, — ухватился я за идею. — Она могла применить против меня магию демонов! Факасс, как я раньше об этом не подумал. Ты должен осмотреть меня.
Не думая больше ни секунды, я сорвал с себя одежду и вышел в круг света, чтобы Инг проверил, не появились ли на мне червоточины демонов.
В дверь постучали.
Я выругался, уверенный, что это Ати проявляет излишнюю деликатность, и сделав знак Ингу, подошел к двери и резко распахнул ее:
— Что еще?!
За дверью стоял не Ати, а ректор. Он сразу выхватил взглядом мою обнаженную шею и перехвативший ее магический ошейник.
Вот так накрываются секреты.
— Простите, повелитель. Ваш слуга…
— Друг, — резко поправил я, — у нас нет слуг.
— Конечно, — сразу же согласился ректор, — ваш друг. Он подчеркнул ежевечерние омовения, я распорядился принести ванну в ваши комнаты.
Я кивнул, отходя от двери и давая пройти ректору. Я не выпущу его отсюда, пока не запечатаю в нем информацию об ошейнике.
Но следом за ним потянулась вереница девушек с кувшинами. Каждая скользнула по мне взглядом. Кто-то из девиц смущенно отводил глаза, кто-то краснел и хихикал, кто-то жадно разглядывал, запечатляя каждый мет моего тела. Ни одну из них не интересовала моя шея.
— Тир, — сзади подошел Инг и набросил мне на плечи халат с высоким воротником.
С недавних пор вся моя одежда была перешита, и в моду Ледяных пустошей благодаря мне вошли высокие воротники.
Трое сильных парней внесли медную ванну, с которой давно слезла позолота. Девушки наполнили ее водой из кувшинов, и цепочкой стали выходить обратно, когда я задержал ректора.
— Вам придется принести мне клятву, остановил я его на пороге, захлопывая перед носом дверь.
— Я… я ничего вам не должен. Я не ваш подданный, повелитель. Вы здесь всего лишь гость.
При всем его неуверенном поведении, в словах ректор был на удивление тверд.
— Это небольшая клятва, — осторожно усмехнулся я. — Касается причастности к моей личной жизни. Вы же не хотите нарушить мою неприкосновенность и репутацию?
Ректор замотал головой и тут же проявил поразительную сообразительность:
— Дело касается вашего…
Он не договорил, но показал пальцем на свою шею.
— Именно. Вы дадите мне клятву на крови, что никто из ваших уст не узнает об этом.
Ректор недолго тянул время, прежде чем протянуть руку. Инг стал свидетелем принесенной клятвы.
— Раз уж я теперь связан обетом молчания, — проговорил ректор, не торопясь уходить, — могу я поинтересоваться, кто посмел надеть на своего повелителя подобный знак… рабства?
Если бы не кровная клятва, я бы его убил! Никто в моем окружении, из тех, кто был посвящен в секрет, не смел шутить на счет рабства.
У истинных магов, драконов и демонов, ошейник означал меру наивысшего наказания. Ледяные тоже приняли эту традицию наказания. Не потому, что когда-то принадлежали к истинным, а потому, что нас было крайне мало, чтобы убивать за преступления.
