А на рассвете следующего утра Элви Портер разродилась девочкой. Ребенок получил имя Маргарет, но все единодушно называли ее маленькой Льюрен.
— Ну, ребята, значит, договорились. — Дэниэл обращался к набившимся в блокгауз мужчинам, которые пришли послушать его об обеспечении форта солью. — Сейчас самое время выступить. Индейцы наверняка устраиваются на зиму в своих деревнях, но даже если и нет — капитан Гаткинс со своими ребятами быстро задаст им перцу. А мы пока давайте-ка начнем собираться и выступим через три дня — в первый день нового года.
Запертые за частоколом поселенцы смогли бы пережить зиму и на лишенном соли рационе, но без нее не могло быть засолено мясо, да и шкуры нужно было вялить… Соль нужна была позарез, и ее было много на Голубых ручьях, в сорока милях к северу от Бунсборо…
К счастью, им на подмогу две недели назад из Виргинии прибыл небольшой отряд колониальной полиции, и их командир вместе со своими людьми согласился принять участие в операции по доставке соли. Первая группа добровольцев из трех фортов в составе тридцати человек под командованием Дэниэла займется выпариванием соли из обогащенной ею воды в том месте реки Ликинг, где находились соляные копи и куда дикие звери приходили лизать соль.
Ровно через месяц им на смену придут люди капитана Гаткинса, и так они будут сменять друг друга до тех пор, пока годовой запас соли не будет заготовлен и отправлен по всем факториям.
— А ты поедешь? — спросила Китти Каллена.
— Нет, сейчас туда едет Роман. И я очень рад этому, девочка моя: это значит, что я буду почаще приезжать сюда, чтобы видеть, как полнеет моя женушка. — Он приподнял пальцем ее подбородок — Мне кажется, ты еще слишком худа для беременной женщины.
— Я в норме, Каллен! — заверила его Китти, но стоило ей заглянуть в старое мамино зеркальце на стене, как она убедилась в его правоте.
Обычная при беременности тошнота только усиливалась от повседневных турнепса и мяса. Даже драгоценные теперь маисовые лепешки казались ей безвкусными без соли.
— Ты очень мало ешь, — упрекал он ее.
— Я буду есть больше, когда пройдут эти приступы по утрам. Кроме того, я пью много свежего молока — кажется, оно идет мне на пользу. Да поможет мне Господь, а тебе не стоит, Каллен, так волноваться из-за меня! — Китти улыбнулась ему, и Каллен, успокоившись, нежно привлек ее к себе.
Соледобытчики выезжали из форта в холодный и ветреный день. Все население вышло их провожать. Впереди ехал Дэниэл, остальные по двое в ряд следовали за ним. Половина всадников ехала впереди, а половина — позади тягловых лошадей, которые были нагружены топорами, лопатами, большими железными котлами и черпаками с длинными ручками. Для собственного пропитания они везли только немного жареного маиса и драгоценное вяленое мясо, в остальном же полагались на свои ружья.
«Работа спорится», — подумал Роман, разглядывая соляной источник. Несмотря на раннее утро, люди уже рубили лес и таскали дрова к кострам; другие наполняли водой с дюжину котлов. Следы их перекрещивались на выпавшем ночью искристом снегу, и все они вели к громадным закопченным железным котлам, из которых подымались в небо клубы горячего пара.
Тем не менее месяц работы подходил к концу, и они уже отправили на трех лошадях груз соли, да еще сотни три бушелей[1] ожидали отправки — значительно больше того, на что они рассчитывали, когда приехали сюда.
Роман, прищурившись, покосился на бледное солнце, обводя взглядом сначала оловянно-голубое небо, затем плотную стену леса немного впереди. Вокруг почти не было деревьев — все гладко вытоптано бесчисленными стадами буйволов, приходивших сюда полизать соль.
— Наверное, я сегодня уеду, — сказал Роман.
Дэниэл одобрительно кивнул.
— Я вот что тебе скажу. Я хотел сегодня отправиться на запад, посмотреть там… Может, оленя с собой привезу… или буйвола, если повезет. Почему бы тебе, Роман, не поехать на восток? Отъезжай подальше, чтобы лишний раз убедиться, что вокруг тихо. Можешь даже взять с собой Фландерса. — Он улыбнулся. — Пусть посидит пару дней в седле — нога быстрее заживет. Нечего ему шастать здесь с ожогом.
Мужчины были готовы через несколько минут. Сев на лошадей, они повернули на восток.
В середине следующего дня, когда солнце сияло прямо у них над головой, оба остановились возле небольшого ручейка напоить лошадей. На всем пути они ничего не увидели, кроме следов кроликов, других мелких животных и свежих следов оленя. На камнях в воде поблескивала ледяная корочка, и лошади били ее копытами, выпуская из ноздрей струи пара.
— Ну, — сказал Роман, покосившись на бледное солнце, — через два часа мы доскачем до лагеря. Двинули!
Вскоре они выехали из-за густых деревьев на широкую вытоптанную буйволами тропинку. На ней на всем протяжении лежал никем еще не примятый пушистый снег. Резко натянув поводья, Роман вдруг остановил лошадь и вгляделся в горизонт.
— Что случилось?
— Посмотри вон туда…
Фландерс повернулся и уставился вдаль, но там ничего не было кроме ясного полуденного неба и покрытой снегом тропинки. Он посмотрел на Романа, вопросительно подняв брови.
Роман опять вперился в какую-то далекую точку.
— До лагеря уже близко, а где же дым от костров? Сейчас мы уже должны были бы видеть даже пар от котлов! — Впившись пятками в бока лошади, он проскочил мимо юноши. — Вперед! — крикнул он ему через плечо.
Переведя лошадей в галоп, они быстро покрывали оставшееся расстояние, то и дело бросаясь по прямой через кусты и подлесок, вырываясь на открытую местность, пока резко не осадили лошадей при виде покинутого лагеря.
— Боже мой! — воскликнул Фландерс, задыхаясь. — Что, черт подери…
Они одновременно соскочили с седел. Фландерс ходил между черными выжженными кругами, где когда-то пылали костры, а теперь лежали кучи холодной золы. Порожние котлы валялись на земле. Добытую с таким трудом соль, которую сложили во временный сарай, кто-то разбросал вокруг, и из-за нее снег кое-где подтаял, став грязно-серым. Роман медленно продвигался вперед, стараясь прочитать любой попадавшийся знак.
— Что случилось? — глухо спросил Фландерс.
— Индейцы… — Роман все еще не отрывал глаз от земли. — Их здесь было очень много. Не меньше сотни.
— Но…
— Погоди… — Роман ходил взад-вперед, ища признаки схватки, но ничего не обнаружил. Ничего: ни трупов, ни пятен крови, ни стреляной гильзы… Ни даже щепотки пороха, которую кто-нибудь мог в спешке, перезаряжая ружье, просыпать с руки…
