течение недели.
Люси кивнула и повернулась к небольшому зеркалу, чтобы навести последний лоск. Через минуту она уйдет. И он не увидит ее. Целую неделю.
– Извини, что спрашиваю, но в течение дня ты тоже будешь неважно себя чувствовать?
Люси обернулась, все еще пунцовая:
– Что ты имеешь в виду?
– Я бы хотел пригласить тебя на прогулку.
Она смущенно опустила глаза:
– Прогулка – это просто прогулка?
– Никаких «просто». Прогулка со мной – впечатляющее событие.
Она прикусила губу, чтобы не рассмеяться.
– Давай покатаемся на лодке. Послезавтра, – предложил Тристан.
Глаза Люси вспыхнули от радости, на миг превратившись из серых в серебристые, однако затем она покачала головой:
– Нас увидят.
– Не увидят, если я увезу тебя выше по течению. К западу от «Леди-Маргарет-Холла» нет никого, кроме коров и кроликов.
Идея привела Люси в восторг, хотя она не была уверена, что ей этот восторг нравится. На лице отразилась борьба.
– Устроим пикник, – непринужденно сказал Тристан. – Сейчас самый сезон для пирожных с клубникой.
Люси закусила нижнюю губу, явно разрываясь на части. Тристан понял, что выиграл. Он даже не попытался скрыть ухмылку. Люси во многих смыслах так же ненасытна, как и он сам.
Пирожные с клубникой. Мать когда-то категорично утверждала, что любовь к сладкому ведет к смерти. Однако какой неожиданно чудесный путь к могиле – плыть по Черуэллу под синим летним небом… Люси подставила лицо солнцу. Теплый воздух, аромат цветущих диких яблонь, ленивый плеск волн… Тристан сидел на веслах, направляя лодку вверх по течению.
Люси смотрела на него сквозь полуопущенные веки. Против яркого солнца Тристан виделся темным силуэтом; он неутомимо налегал на весла сильными руками, совершая ленивые, размеренные рывки. Сегодня он принадлежит ей. Целый день. Взял ее на прогулку, словно официальный кавалер. Люси чувствовала эйфорию и ничего не соображала. Наверное, это и есть смерть.
Тристан забыл надеть соломенную шляпу и прикрывал глаза ладонью.
– Теперь можешь встать.
Люси присоединилась к нему не на лодочной станции «Леди-Маргарет-Холл», а выше по течению, чтобы избежать лишних глаз, и предусмотрительно решила лежать на дне лодки, пока их не будет видно с дорожки. Под спину она положила клетчатое одеяло, принесенное Тристаном.
Она приняла сидячее положение и снова надела шляпку.
– Как тут красиво!
Берега реки обрамляла пышная зелень; плакучие ивы окунали концы ветвей в сверкающую воду. Люси вдохнула полной грудью. Когда ее в последний раз окружал такой покой? Не вспомнить. Она стянула с правой руки перчатку и опустила пальцы в прохладную воду Черуэлла, чувствуя, как ей улыбается Тристан.
Через некоторое время он направил лодку к изогнувшейся полумесяцем полоске белого песка. Здесь они высадились и расстелили одеяло.
– Посмотрим, что мой добрый Ави считает необходимым для пикника на природе. – Тристан опустился на колени и принялся распаковывать корзину.
Люси обвила руки вокруг его шеи и заглянула через плечо:
– Крепкие напитки. Я так думаю.
Большую часть корзины занимали хрустальный кувшин, бутылки «Пиммс», шампанское, лимонад и досадно маленькая банка клубники. Длинный предмет, завернутый в коричневую бумагу, оказался очищенным и порезанным огурцом – для добавления в коктейль вместе с клубникой.
Тристан почесал голову:
– В следующий раз буду инструктировать его более подробно.
– Не сердись на беднягу, – примирительно сказала Люси. – Наверное, он просто упаковал обычный набор для твоих вылазок на природу с другими женщинами.
– Ревнивая ты моя. – Тристан скинул пиджак и взял кувшин.
Результат получился впечатляющим – после пары стаканчиков коктейля и шампанского с клубникой вдогонку у Люси закружилась голова. Тристан разлегся на одеяле, положив голову ей на колени, как на подушку, и томно поглядывал снизу вверх.
– Должен тебе сказать, других женщин у меня было не настолько много.
Люси накрыла ладонью его теплую от солнца щеку.
– Газеты и сами женщины утверждают обратное.
Он выгнулся навстречу ее руке, как ленивый кот, и прикрыл глаза.
– Те и другие лгут. Сама посуди, я не был в Англии с того дня, как меня отправили в армию. Мой бедный член переутомился бы, укладывай я в постель всех тех, кто об этом заявляет.
Люси тряхнула головой:
– Женщинам-то зачем лгать?
– Полагаю, стоило кому-то объявить меня чемпионом по прыжкам в постели, как нашлось достаточно много других, вообразивших, что и они принимали участие в соревнованиях. Если бы ты знала, как много мужчин ничего не смыслят в обольщении, что в спальне, что вне ее, и сколько супружеских постелей остаются холодными!
Интуиция подсказывала, что в его словах есть правда. Выходит, буря ощущений, которые она испытала в его руках, была редким и, возможно, неповторимым везением? Затем мелькнула мысль, заставившая Люси похолодеть: можно ли жить в полную силу, зная, что ярчайшие ощущения остались в прошлом?
Она сидела молча. Несомненно, ярчайшим ощущением станет первое голосование на парламентских выборах – то, чему она посвятила жизнь. И этот момент совершенно точно ждет ее в будущем. Вот только он вечно отдаляется, недостижимый, как радуга…
Люси рассеянно похлопала Тристана по щеке:
– Так, значит, интрижка с леди Уортингтон – неправда?
– Я никогда не общался с этой женщиной, – тихо засмеялся Тристан.
– А инцидент с миссис Бредшоу и платяным шкафом?
– Полностью выдуман спятившим редактором «Панча».
– А прыжок в розовый куст из окна леди Резерфорд?
Он приоткрыл один глаз:
– Единственный случай, который имел место. – Он повернул голову и поцеловал ее пальцы. – А ты хорошо информирована о событиях в моей жизни.
– Это все Хэтти, – рассеянно пробормотала Люси. Тристан как раз прикоснулся губами к ее большому пальцу. – Она читает все колонки сплетен и пересказывает. Почему ты потворствуешь такой репутации, если лишь половина из написанного правда?
Люси почувствовала, как его язык скользнул между ее средним и безымянным пальцами, и отдернула руку.
– Ну ладно, слушай. Когда я был молодым и наивным, то заметил, что степень недовольства Рочестера прямо пропорциональна степени интереса ко мне со стороны женского пола. Естественно, я подливал масла в огонь. И скоро маска зажила своей жизнью – отныне публика решает, когда предать мой имидж забвению.
– Верно, – скривилась Люси.
– Ты сама понимаешь. – Их глаза встретились. – «Мегера Тедбери».
Люси улыбнулась. Они друзья по несчастью. Оба по-своему печально известные фигуры.
Тристан приподнялся и сел, для того чтобы заключить Люси в объятия и уложить рядом на одеяло, спиной к своей груди, и зарыться лицом в ее волосы.
Удивительно, как непринужденно их тела сливались друг с другом! Словно они так задуманы, несмотря на разницу в росте. А если лежа, так вообще подходили идеально.
Шерстяное одеяло было теплым и
