Сведенные судьбой - Лиза Клейпас

— Подождите, — осторожно произнес Габриель. — Вы имеете в виду, что доктор Гибсон будет ассистировать вам?

— Нет, милорд. Операцию проведет доктор Гибсон. Она владеет самыми новыми, более современными методами.

— Я хочу, чтобы операцию сделали вы.

— Милорд, в Англии очень немного хирургов, способных выполнить такую операцию. Я к ним не отношусь. У леди Сент-Винсент пораженная артерия залегает глубоко и частично перекрыта ключичной костью. Область операции размером в полтора дюйма. Доктор Гибсон — педантичный хирург. У нее холодная голова. Руки уверенные, тонкие и очень чувствительные пальцы, что просто идеально для такого вмешательства. Более того, она владеет методикой современной антисептической хирургии, благодаря которой наложение лигатуры на крупные артерии стало не таким опасным, каким было еще недавно.

— Мне нужно услышать еще чье-нибудь мнение.

Доктор кивнул спокойно, но взгляд у него был пронзительным.

— Мы приготовим операционную для любого, кого вы выберете, и поможем, чем сумеем. Только сделайте это как можно скорее. За последние тридцать лет я сталкивался примерно с полудюжиной похожих ранений у людей, которые в конце концов оказались на операционном столе. Ваша жена находится в нескольких минутах от остановки сердца.

Габриелю скрутило все мышцы. В горле застрял мучительный крик. Он не мог принять случившееся. Но выбора не оставалось.

— Те люди, которые оказались на операционном столе… — хрипло произнес он. — Сколько из них выжило?

Хевлок отвел глаза:

— Прогноз для такого ранения неблагоприятный. Однако доктор Гибсон предоставит вашей жене наилучший шанс выкарабкаться.

Значит, ни одного.

Ноги под ним задрожали. На миг Сент-Винсенту показалось, что он сейчас упадет на колени, и Габриель с трудом выговорил:

— Передайте ей, пусть начинает.

— Вы согласны на то, что операцию проведет доктор Гибсон?

— Да.

Следующие два часа Габриель просидел в углу комнаты ожидания, уложив сюртук на колени. Он сидел молча и отчужденно, словно издали воспринимая Уинтерборнов, а также Девона, Кэтлин и Кассандру, которые не могли оставаться дома. Они проявили уместную деликатность и даже не подошли к Габриелю, однако их тихие голоса раздражали, как и всхлипы Кассандры. Ему не хотелось ни слов поддержки, ни подбадривания, ни сочувствия, иначе бы Габриель рассыпался. Наткнувшись в одном из карманов сюртука на ожерелье Пандоры, он держал в руках жемчуг, словно покрытый ржавчиной, пропуская одну бусину за другой через пальцы. Она потеряла так много крови! Сколько времени потребуется человеческому телу, чтобы воспроизвести такое количество?

Он уставился взглядом в плитки пола, такие же, какими был покрыт пол в смотровой. Только там в них еще были желобки. В операционной тоже, наверное, плитки с желобками. Его ум невольно вернулся к мысли, что сейчас его жена в бессознательном состоянии лежит на столе. Ее гладкую, как слоновая кость, плоть, пронзает нож…

Он вспомнил те мгновения, за которыми последовал удар ножом, бешенство, которое испытал, увидев Нолу рядом с Пандорой. Он достаточно хорошо знал Нолу, и поэтому не сомневался: бывшая любовница сказала его жене нечто отвратительное. Неужели это станет последним воспоминанием Пандоры о нем? Его рука так сильно стиснула ожерелье, что одна нитка лопнула и бусины заскакали по полу.

Габриель не двинулся с места, когда Кэтлин и Хелен бросились подбирать жемчужины, а Кассандра принялась заглядывать в укромные уголки.

— Милорд, — услышал он ее голос. — Отдайте бусинки мне. Я очищу их и нанижу жемчуг заново.

Нехотя он пересыпал оставшиеся бусины в ее руки. И допустил ошибку, посмотрев ей в лицо. Он увидел ее влажные глаза, синие с черной линией вокруг радужки. Господи, если только Пандора умрет, он в жизни не сможет посмотреть на этих людей! У него больше не будет сил вновь заглянуть в эти проклятые глаза Рейвенелов.

Габриель встал, вышел из комнаты и по коридору добрел до холла, где прислонился спиной к стене.

Через несколько минут из-за угла показался Девон и подошел к нему. Габриель так и стоял, опустив голову. Этот человек вверил ему жизнь Пандоры, а он оказался полностью несостоятельным. Чувство вины и стыда захлестнуло его.

В поле зрения возникла серебряная фляжка.

— Мой дворецкий, в своей бесконечной мудрости, подсунул ее мне, когда я выходил из дома.

Габриель взял фляжку, открыл и сделал крупный глоток бренди. Мягкое пламя нашло путь вниз по пищеводу и достигло заледеневшего нутра.

— Это моя вина, — наконец выговорил он. — Я не сумел обеспечить ее безопасность.

— Не будь идиотом, — сказал Девон. — Никто не смог бы удержать в поле зрения мою кузину. Ты же не мог запереть ее в доме.

— Если она выживет, я так и сделаю, дьявол меня побери. — Горло у него перехватило, поэтому пришлось сделать еще глоток, чтобы вновь заговорить. — Мы не прожили вместе и одного месяца, а она уже лежит на операционном столе.

— Сент-Винсент… — В голосе Девона прозвучала грустная улыбка. — Когда я унаследовал титул, то был совсем не готов к тому, чтобы взять на себя ответственность за трех невинных девиц и одну сварливую вдову. Каждая из них двигалась в своем направлении, все поступали импульсивно и постоянно попадали в беду. Я думал, у меня никогда не получится держать их под контролем. Но однажды я понял одну вещь.

— Какую?

— Что я никогда не смогу держать их под контролем. Они такие, какие есть. Все, что я могу, — это любить их. И изо всех сил стараться защищать, даже зная наперед, что это невозможно. — Судя по голосу, Девон усмехнулся. — Обретя семью, я стал самым счастливым человеком. При этом мой разум лишился спокойствия, наверное, навсегда. Но в общей сложности… это был неплохой обмен.

Габриель закрыл фляжку и протянул ему.

— Оставь себе, — отмахнулся Девон. — Я пошел к своим.

В конце третьего часа из комнаты ожидания послышались голоса, за ними последовало неясное бормотание.

— Где лорд Сент-Винсент? — услышал он голос доктора Гибсон.

Габриель вскинул голову. С нетерпением проклятой души он стал ждать, потом увидел, как из-за угла появилась стройная женская фигура.

Доктор Гибсон была без шапочки и хирургического халата. Аккуратные каштановые волосы были собраны в пучок на затылке, зеленые глаза смотрели устало, но в них не было тревоги. Когда она подошла к нему, слабая улыбка пробилась сквозь маску хладнокровия.

— Мы взяли первый барьер, — сообщила она. — Ваша жена перенесла операцию хорошо, и сейчас ее состояние вполне удовлетворительное.

— Господи! — прошептал он и, прикрыв глаза рукой, откашлялся и крепко стиснул зубы, чтобы преодолеть приступ нервной дрожи.