Пересечение - София Санчес

— Наконец-то, — облегчённо сказал тот. — Где? Когда?

— Рано радуетесь, — усмехнулся немец, — барон встретиться не ради того чтобы выпить за ваше здравие и спокойную жизнь, а ради своего решения относительно вашей расписки.

— Я хочу лишь увидеть его и я уверен мы до чего то и договоримся, — с надеждой заключил князь.

— Что ж, в таком случае в четыре пополудни, — протянул Карл Филиппович ему письмо, — тут написано куда следует подъехать. И советую не опаздывать барон не терпит того.

— Я не из тех кто заставляет себя ждать, — заверил Андрей, — рассматривая конверт.

— Славно, князь! Тогда мне пора, — управляющий быстро покинул гостиную оставляя Андрей в размышления.

Быстро распаковав конверт от увидел лишь только описание и место их встречи, понимая что тот рядом с Потасовкой. Вновь он пытался вспомнить не слышал ли он о фамилии Нейман, но как не мучал память, понимал что никогда не встречал подобной. В конце концов Андрей пришёл к выводу, что вероятно тот прибыл из-за границе и осел рядом, а иначе бы хоть кто-то знал о нем.

Андрей приехал много раньше, так ему не терпелось поговорить с бароном. Приближаясь к имению он сбавил ход лошади, а оказавшись рядом и вовсе остановился. Минуя стремя, он спешился и взяв под уздцы молодого жеребца повёл за собой. Осмотревшись он заметил ту самую коляску немца, который с утра появился в его доме. Понимая, что барон видимо не примет его одного, а придётся мириться с прихвостнем рядом, князь подумал что так даже лучше, ведь за ломберным столом он сидел с Шейером, а не с его хозяином и будет легче прояснить ситуацию. Когда он постучался, то появился лакей и не впустил его, заявлял что бы тот приходил ровно в четыре пополудни, а захлопнув перед его носом дверь — сильно разозлил Андрея. Ничего не оставалось как ждать на улице, а такого унижения он давно не видывал. Невоспитанность и хамство Неймана, доводило Протасова до бешенства, будучи гордым и не терпящем подобного, он сжимал кулаки и хотел придушить коварного барона и в придачу немца. Ежели ли бы не сия ситуация, он бы послал того к чёрту и не желала даже видеть, но в подобном случае горячая голова, послужит только во вред себе. Намучавшись ожиданием, Андрей опустился на траву в заднем дворе, а достав брегет — понял, что ждать ещё как минимум пару часов.

Лишь только часы показали четыре, Андрей с перекошенным лицом появился возле двери. На этот раз лакей был на удивление любезным и улыбчивым и проводил князя в гостиную. Осмотревшись, Протасов подумал, что помещение выглядит несколько пустым и безжизненным, отметив что вероятно барон редко бывает здесь и неудивительно что он не слышал о нем не разу. Не прошло и десяти минут, как вновь тот-же лакей позвал его в соседнюю уже диванную комнату, где видимо и ждал барон Нейман.

Когда лакей открыл створки и пропустил Андрея, он оказался с небольшой диванной, где у окна в полутени он заметил силуэт женщины, стоящей к нему спиной. Та не шевельнулась до тех пор, пока он не сделал несколько шагов навстречу. Тогда Мари ожила и резко повернулась к нему, сталкиваясь с его безумными и непонимающими глазами. Её уверенный и пронизывающий взгляд его обезоружил, лишил речи, способности соображать, всего того, что минуту назад наполняло его. Он не мог ничего понять, казалось воображение играет с ним злобные шутки, а сам он оказался страшном сне.

— Ты!? — Произнёс он еле шевеля языком.

— А кого вы хотели здесь увидеть? Быть может барона Неймана? — Железным голосом отозвалась Марьяна.

— Я ничего не понимаю, — закачал он головой. — Где барон?

— Перед вами, Андрей Петрович, — она развела руками и шагнула в сторону, а вскоре позади него появился немец.

Андрей окончательно сходил с ума, он вертел головой то на Шейера, то на Марьяну, которая сильно изменилась, а он уже думал, что никогда не встретится с нею, поэтому никогда не пытался узнать как она поживает.

— Похоже наш князь сейчас упадёт в обморок, точно кисейная барышня, — засмеялся Карл Филиппович, а за ним улыбнулась Мари, вид Протасова их явно веселил. — Уж извините, Марьяна Васильевна, не мог пропустить и не увидеть лицо этого любителя азартных игр.

Наконец-то до Андрея дошло, что все это безобразная игра, злобная и ужасная шутка, желающих довести его до паники. Все это спланировала Марьяна, люто ненавидящая и затаившая ярую злобу. Он хотел верить в другое и ежели бы кто-то ему донёс опровержение, он бы поверил, лишь бы не принимать тот факт, что воспитанница матери коварная и бесстрашная интриганка.

— Теперича я понял. Это все ты и твой прихвостень, — тяжело дыша, полный негодования и протеста прочеканил он.

— Для вас князь, я графиня Оранская! Ежели позабыли? Короткая же у вас память! — Усмешкой сказала Марьяна. — Это во-первых, а во-вторых, я рада что не нужно повторять очевидное — барон Нейман и я — это один и тот же человек.

— Бред! Какой бред, — повертев головой повторял Андрей. — Значит этот бандит по твоей просьбе заставил меня подписать ту злосчастную бумагу и вот теперича ты готова отобрать моё имение?

— Побольше уважения, — грозно надвинулся Карл Филиппович на оторопевшего Протасова. — С моей хозяйкой я требую уважительного отношения.

— Отвечая на ваш вопрос, князь, замечу, вас никто не заставлял ставит подпись на непонятной бумаге за ломберным столом, — сказала Мари, с улыбкой наблюдая за поверженным Протасовым, — к тому же вы надеялись на свою непобедимость, всемогущество, только вот сильных побеждают не силой. А знаете чем? Хитростью, коварством, притворством или ежели хотите умом.

— Значит, вы графиня, ежели вам так угодно, — он демонстративно развёл руками, — признаете, что творите непорядочность? Хотя что вы знаете о достоинстве?

— И поделом вам, князь, — бросила она. — Вы же любите порядочность и плату по счетам?

Марьяна едва взглянула на управляющего, как тот сразу достал расписку и отдал ей, под гнетущий взгляд Андрея.

— Вот тому доказательство, — она точно платком помахала бумагой в воздухе. — Здесь ваша подпись? Где чёрным по белому написано, что вы отдаёте свое имение в мои руки.

— Мошенница, — оскалившись произнес он.

Он было хотел вырвать из её рук бумагу и порвать в клочья, но на его пути встал немец, пресекая любую попытку добыть расписку.

— Мой поверенный займется этим, я не позволю отнять