И постарайся не забыть свою шпагу, ладно?
Де Рааф принял оскорбленный вид.
Иддесли поднялся со стула.
— Саймон.
Виконт обернулся и приподнял брови.
Де Рааф смотрел на него без капли юмора.
— Тебе еще что-нибудь нужно?
Саймон посмотрел на крупного, покрытого шрамами мужчину и почувствовал ком в горле. Он сглотнул, прежде чем ответить.
— Нет, спасибо.
Виконт решительным шагом покинул кофейню, торопясь уйти, пока не растерял самообладание. Пожилой человек в парике похрапывал, упав лицом на стол. Когда Иддесли выскочил на улицу, лучи послеполуденного солнца ослепили его. Несмотря на яркий свет, воздух был настолько холодным, что обжигал щеки. Виконт вскочил на своего мерина и направил его по оживленной улице. «Я должен рассказать Люси…»
Саймон резко оборвал эту мысль. Он не хотел думать о жене, не хотел вспоминать страх, боль и гнев на лице Люси в тот момент, когда оставил ее в оранжерее, но это было почти невозможно. Мысли о ней прочно въелись в мозг. Виконт повернул на улицу, вдоль которой располагались всевозможные магазинчики. Люси ненавидела его дуэли. Вот бы преподнести ей что-нибудь сегодня вечером. Ведь Саймон даже свадебного подарка жене не сделал…
Полчаса спустя Иддесли вышел из магазина с прямоугольным, завернутым в бумагу пакетом в руке, и еще одним, побольше и пообъемистее — подмышкой. Второй пакет предназначался племяннице. Саймон заметил вывеску магазина игрушек и вспомнил, что было бы неплохо подарить Кармашек что-нибудь к Рождеству. Его губы изогнулись в улыбке при мысли о том, как золовка снова примется жаловаться, мол, дядя балует племянницу. Ловко управляясь с пакетами, Иддесли взобрался на лошадь. Нет никаких сомнений, Люси все равно будет сердиться, но, по крайней мере, поймет, что он искренне сожалеет о причиненных ей страданиях. В первый раз за день виконт позволил себе подумать о будущем. «Если я выживу после дуэли, все наконец закончится. Я смогу мирно спать».
Спокойно любить Люси.
Может, стоит пойти навстречу желанию супруги путешествовать. В их первое совместное Рождество они могут отправиться в Мейден-Хилл и навестить капитана. Не то чтобы Саймон испытывал большое желание вновь встретиться со старым пройдохой, но Люси, вероятно, уже соскучилась по отцу. После Нового года они могут посетить Кент, потом отправиться севернее к его землям в Нортумберленде, при условии, что погода будет не слишком холодной. Виконт уже вечность не бывал в своем поместье. Возможно, оно нуждается в обновлении, и Люси могла бы с этим помочь.
Саймон поднял голову. Его дом уже маячил впереди. На какой-то момент виконт ощутил растерянность. Неужели он проехал так много и даже не заметил этого? Его взгляд упал на карету. Его собственную карету. Одни лакеи выносили из передней двери сундуки, другие затаскивали их на запятки, сетуя на тяжесть. Кучер уже сидел на козлах. Из передней двери, закутавшись в плащ и накинув капюшон, появилась Люси. Такая одежда придавала ей вид кающейся грешницы.
Борясь с нарастающей паникой, Саймон неловко и торопливо соскочил с лошади. Прямоугольный пакет упал на мостовую, но поднимать его виконт не стал.
Жена спускалась по ступеням.
— Люси. — Иддесли схватил ее за плечи. — Люси.
Лицо под капюшоном было бледным и равнодушным.
— Позволь мне пройти, Саймон.
— Что ты делаешь? — прошипел он, понимая, что выглядит идиотом. Понимая, что слуги, Ньютон, случайные прохожие и соседи наблюдают за сценой. Плевать.
— Я еду к Papa.
Нелепая вспышка надежды.
— Подожди меня, я…
— Я ухожу. — Люси с трудом выдавливала слова, ее холодные губы едва шевелились.
Иддесли сковало ужасом.
— Нет.
Впервые с начала разговора она встретилась с ним взглядом. Ее глаза покраснели от слез, но теперь были совершенно сухи.
— Я хочу уйти, Саймон.
— Нет. — Виконт чувствовал себя маленьким мальчиком, которому не дают конфету. Хотелось упасть на землю и завизжать.
— Дай мне уйти.
— Я не могу этого сделать. — Он едва не рассмеялся, стоя здесь, перед собственным домом в лучах слишком яркого и холодного лондонского солнца. — Я умру, если ты уйдешь.
Люси закрыла глаза.
— Не умрешь. Я не хочу молча наблюдать, как ты уничтожаешь себя.
— Люси.
— Позволь мне уйти, Саймон. Пожалуйста. — Она распахнула глаза, и в ее взгляде Иддесли разглядел бесконечную боль.
Неужели это он сотворил такое со своим ангелом? О господи. Саймон разжал руки.
Люси проскользнула мимо него, ветер играл с подолом ее плаща. Иддесли наблюдал, как она садится в карету. Лакей захлопнул дверь. Кучер взмахнул поводьями, лошади тронулись с места, и экипаж поехал прочь. Люси не оборачивалась. Саймон смотрел вслед, пока карета не затерялась в суматохе улицы. А он все не отводил взгляда.
— Милорд? — возможно, уже не первый раз откуда-то из-за спины окликнул Ньютон.
— Что?
— Холодно, милорд.
Действительно.
— Может быть, вам лучше войти в дом, — предложил дворецкий.
Саймон сжал ладонь, удивившись при этом, что пальцы окоченели. Он оглянулся вокруг. Кто-то уже увел его лошадь, но прямоугольный пакет все так же лежал посреди мостовой.
— Вам лучше войти в дом, милорд.
— Да. — Саймон спустился на одну ступеньку.
— Сюда, милорд, — окликнул Ньютон, словно виконт был дряхлым стариком, который может пострадать в толчее дорожного движения.
Саймон не обратил на дворецкого внимания и подобрал пакет. Бумага в уголке надорвалась. Возможно, лучше завернуть его заново, на сей раз в красивую упаковку. Люси бы понравилось. Хотя она никогда не увидит подарка. Люси ушла.
— Милорд, — вновь окликнул Ньютон.
— Да, иду. — Держа пакеты в руке, Саймон вошел в дом.
Что еще ему оставалось?
— Кто там? — стоя на пороге, спросил Papa. Ночной колпак был натянут до самых ушей. Поверх ночной рубашки капитан накинул старый сюртук, на ноги обул туфли с пряжками, из-под подола выглядывали жилистые лодыжки. — Уже десятый час. Порядочные люди давно спят, знаете ли.
Чтобы осветить гравийную дорожку у дома, капитан поднял фонарь высоко над головой. Позади хозяина, выглядывая из-за его плеча, стояла миссис Броуди в чепчике и шали.
Люси распахнула дверь кареты.
— Это я, Papa.
Отец прищурился, пытаясь разглядеть ее в темноте.
— Люси? Что там себе думает Иддесли — путешествовать так поздно? А? Он, верно, спятил. Здесь разбойники кругом. Или он запамятовал?
С помощью лакея Люси спустилась по ступенькам кареты.
— Я одна.
— Спятил, — повторил отец. — Он с ума сошел, раз позволил тебе путешествовать одной, неважно с лакеем или без. К тому же ночью. Разгильдяй!
Люси почувствовала, что не может не встать на защиту Саймона.
— Его никто и не спрашивал. Я оставила мужа.
Глаза миссис Броуди потрясенно распахнулись.
— Я сделаю вам чаю, хорошо?
Экономка развернулась
