— Люби меня опять, Лиззи, — мягко сказал он. — Я так долго был один.
От этих слов она буквально растаяла, и он это понял Габриэль протянул ей руку, заставляя сделать выбор.
— Идем со мной, — шепнул он. — Ты мне нужна.
И она пошла за ним, босая, покорно держась за его руку. Пошла по темным коридорам Роузклифф-холла в его спальню, в его кровать, любить его.
На этот раз прикосновения его были нежными и ласкающими, а поцелуи — долгими, глубокими и томительными, как если бы впереди у них была целая ночь. Его губы и язык рисовали эротические узоры на ее теле. Он взял ее бережно и осторожно, нашептывая на ухо всякие нежности. Взял ее легко и беспечно, окружив заботой и теплом.
А потом он ушел, и Лиззи осталась одна в его смятой постели, в лучах безжалостного утреннего солнца.
Миновало шесть долгих недель. Пришла пора попрощаться с монахами-призраками и с самим лесом Она и так задержалась в Хернвуде немыслимо долго.
Питер и Джейн пытались уверить ее в том, что она ничуть не мешает их свадебному блаженству. Лиззи и так знала, что не мешает. Дому, который унаследовал Питер, явно не хватало детских голосов, и, судя по звукам, разносившимся ночью по пустым коридорам, Питер и Джейн делали все возможное, чтобы поскорее наполнить его детьми.
Она смотрела из окна на окружающий лес, любовалась розами, пышно цветущими вокруг дома. Роузклифф-холл напоминал ей замок в заколдованном лесу, полный магии и очарования. Она могла только надеяться, что они не развеются после возвращения Габриэля.
Ну а ей пришла пора отправляться в Дорсет. Она вернется домой и станет той послушной, преданной дочерью, какую всегда желали видеть ее родители. Само собой, она не выйдет замуж за Эллиота Мейнарда или какого-либо другого мужчину. Однако и по лесам она бегать больше не будет, а посвятит себя тихой домашней работе и уходу за стареющими родителями.
От Габриэля до сих пор не было ни слова, да она, собственно, и не ожидала ничего такого. В то утро она вновь проснулась одна в его постели. Габриэль уехал, даже не предупредив ее. Забрав хнычущую Эдвину и тело ее отца, он прямиком отправился в Лондон. И даже поспешная свадьба Питера и Джейн не заставила его переменить решение. Что ж, теперь, когда он стал главой семьи, у него появилось много обязанностей, в качестве извинения сказала ей Джейн. Сама она была уверена в том, что Габриэлю не хотелось уезжать.
Но Лиззи знала Габриэля куда лучше, чем его сестра Она не сомневалась, что он вновь убегает от нее. И на этот раз она решила ему не препятствовать. Боль в ее сердце постепенно стихала, а вчера ей даже удалось рассмеяться — явный признак улучшения.
Она уже объявила Питеру и Джейн, что уезжает. Вещи были упакованы, и Питеру предстояло отвезти ее в Йорк, где она могла бы пересесть в лондонскую карету. Ну а пока Лиззи хотела попрощаться с лесами, которые стали ей вторым домом и которые она больше никогда не увидит. Который уже покинули монахи-призраки.
Она быстро шла меж деревьев, следуя по знакомой уже дорожке. В последнее время тут все изменилось. Вещи и мебель перевезли из Хернвуд-мейнора в Лондон. Ни леди Дарем, ни близнецы не собирались больше возвращаться в Йоркшир, и Габриэль мог делать с домом все, что ему вздумается.
Он тут же приказал снести его до основания. Половину камней — тех, что были взяты из развалин аббатства, — разбросали по окрестностям. Брат Септимус и брат Павел обрели наконец-то долгожданную свободу.
Лиззи попрощалась с ними в разрушенном нефе старого здания. Приближаться к самой башне она не стала — некоторые вещи Лиззи просто не в силах была сделать.
Наступила пора возвращаться. Она знала это и все же медлила. Никому и в голову не придет отправиться за ней сюда — у всех были свои дела и обязанности. Сняв туфли и чулки, она аккуратно сложила их рядом с дорогой.
Она спугнула кролика, который, увидев ее, юркнул в кусты. Зло ушло из леса, и его обитатели стали возвращаться в родной лес.
Земля под босыми ногами Лиззи была по-весеннему теплой. Всю оставшуюся жизнь она будет ходить в туфлях и чулках, но только не сейчас. Лиззи направилась в глубь леса, тихонько напевая себе под нос. Она пела о любви вероломной и любви обретенной. В конце концов, это был последний раз, когда она могла станцевать в лесу, ощутить ту магию, которая жила в нем.
Лиззи кружилась и покачивалась, скользя в такт напеваемой мелодии. Она повернулась еще раз и замерла как вкопанная. В луче солнечного света стоял Габриэль, внимательно наблюдающий за нею.
Она почувствовала, как лицо ее заливает густая краска. Счастье еще, что она не стала снимать платье. Застань он ее в одной сорочке, и ей не осталось бы ничего другого, как только умереть со стыда.
— Ты всё еще здесь, — произнес он с удивлением.
— Это ненадолго, — заметила она с обманчивым спокойствием. — Призраки ушли из башни.
Габриэль кивнул.
— Нужно было разрушить помещичий дом. Он был сложен из камней аббатства, и призраки не могли покинуть этих мест, пока камни оставались в постройке.
— Почему?
— Понятия не имею, — пожал он плечами.
— А где ты был… — Она оборвала себя на полуслове. — Неважно. Это не мое дело.
— Я люблю тебя, Лиззи Пенсхерст, — сказал он внезапно.
— Любишь меня? — Лиззи не верила своим ушам. — Ты меня соблазнил, едва не убил, потом сбежал, не сказав ни слова. И вот теперь ты утверждаешь, что любишь меня?
— У меня были дела в Лондоне, — невозмутимо заявил Габриэль. — К тому же я надеялся избавиться от своего чувства. Похоже, однако, что это навсегда. Полагаю, тебе придется выйти за меня замуж.
— Замуж? Этого еще не хватало!
— Почему бы нет? Твой отец дает свое благословение.
— Зато я не даю своего! — отрезала Элизабет.
— Разве ты меня не любишь? Хочешь сказать, что легла в мою постель просто ради удовольствия? Ha. тебя это не похоже. У меня такая ранимая душа — скажи, что испытываешь ко мне хоть капельку чувства.
— Да ты настоящее чудовище! — воскликнула она. — Ненавижу тебя!
— Само собой. Иди ко мне, Лиззи.
Он был уже совсем близко. Солнце лилось сквозь верхушки деревьев, наполняя лес танцующими бликами.
— Я превращу твою жизнь в настоящий ад, — предупредила она его.
— Очень на это надеюсь. Лиззи, я люблю тебя всем сердцем, телом и душой. Можешь провести остаток жизни, мучая меня днем и ночью.
Лиззи шагнула ему навстречу, купаясь в лучах весеннего солнца. Она и забыла, какой он высокий, мелькнула у нее мысль. И только тут до нее дошло, что она вновь без туфель. Габриэль наклонился и бережно сжал ладонями ее лицо.
