Ей не понравился этот план, но она все-таки помогла отодвинуть комод от двери, затем забилась в дальний угол.
Данте убрал засов, приоткрыл дверь и увидел раскрасневшегося и запыхавшегося Грегори Фартингстоуна.
С пистолетом в руке.
Другой рукой он показывал на поднос с ветчиной и хлебом, который находился на полу.
– Заберите поднос. Только ветчина. Другого у меня нет.
Данте поднял поднос и поставил его на кровать.
– Разумеется, нет. Вы ведь не можете принимать в доме такого человека, как Смит, в окружении слуг. Он тоже этого не хочет. Вообще-то я сомневаюсь, что его настоящее имя Смит.
Фартингстоун побагровел еще больше. Он изо всех сил пытался сдерживать дыхание, притворяясь, что рассматривает комнату, чтобы скрыть свой дискомфорт.
– Он не вернется назад, – сказал Данте. – Если он не возвратился к этому моменту, он не явится вообще.
– Он скоро будет здесь, – сердито возразил Фартингстоун.
– Он справедливо рассудил, что разумнее сбежать. Он скроется в том мире, из которого явился. – Данте шагнул к Фартингстоуну. – Я уверен, что и для вас есть хороший выход. Давайте спустимся вниз и обговорим это.
Фартингстоун попятился назад и более решительно наставил на Данте пистолет:
– Назад, сэр. У меня есть союзники, даже если он сбежал.
– Поскольку пистолет есть только у вас, вам нечего меня бояться. Позвольте мне спуститься вниз, чтобы моя жена смогла побыть без меня. Она еще слаба после перенесенных испытаний.
Флер отреагировала на намек стоном.
– Хотя бы на несколько минут, Фартингстоун, – шепотом проговорил Данте. – Чтобы она могла справить свои интимные дела.
Фартингстоун побагровел еще сильнее, на сей раз от замешательства. С недоверием окинул взглядом Данте.
– Не подходите ко мне близко, иначе я стану стрелять. Я хорошо владею огнестрельным оружием и не промахнусь.
– Ну разумеется. Я не слыву храбрецом, и не в моих правилах искать преждевременную смерть.
Спускаться по лестнице для Фартингстоуна оказалось столь же трудно, как и подниматься. Он надсадно дышал, а когда они оказались в гостиной, опустился в кресло и жестом показал Данте на другое, которое находилось футах в двадцати.
– Вы выглядите больным, Фартингстоун. Вероятно, вам нужно обратиться к врачу.
– Это пройдет. Всегда проходило.
Данте спешить было некуда. Несмотря на свое самочувствие, Фартингстоун крепко держал пистолет.
– Человек, который приносит еду для приговоренных, вряд ли может быть палачом, – сказал после паузы Данте. – Если я прав и Смит сбежал, что вы собираетесь делать?
– Он скоро будет здесь.
– Он хотел напасть на меня и Флер за денежное вознаграждение.
– Он никогда не причинял вам ущерба. Клянусь и заверяю вас, что я не имел подобных намерений.
Данте был склонен поверить Фартингстоуну. Это означало, что за пределами клуба «Юнион» что-то другое заставило этих людей сосредоточить на нем внимание.
– Что вы собрались с нами сделать?
– Вы очень скоро узнаете об этом.
– Вы ожидаете одного из своих союзников? Вы по этой причине велели Смиту прислать вам почтового курьера? Я видел его из окна. Это было щедро со стороны Смита —помочь вам, прежде чем исчезнуть. Лояльность преступника!» много стоит, но все-таки…
Фартингстоун помрачнел.
Данте наклонился вперед и уперся локтями в колени.
– Если вы послали за Сидделом, думаю, он также не придет. Он ведь ваш союзник, не так ли? Вы полагаете, что он человек, который сможет сделать то, на что у вас не хватает мужества или сил?
– Я не знаю, о чем вы говорите. Я едва знаком с Сид…
– Он вам ничем не обязан в этом деле и не станет рисковать своей шеей ради вас. Если, конечно, вы не заплатите ему столь высокую плату, без которой он не может жить.
Глаза у Фартингстоуна широко раскрылись.
– Вы не знаете…
– Мне известно, что он способен на шантаж. Думаю, что он вас шантажировал.
– Что вы имеете в виду, говоря, что он способен на шантаж? Если бы кто-то это знал, он не смог бы этого делать. Если, конечно, не… – Он вдруг с удивлением выпучил глаза. – Он и у вас вымогал деньги?
– Не у меня. У других, кого я знал. Это был дьявольски продуманный план, который разоблачили десять лет назад. Виновников остановили. Или так посчитали. Сиддел знает, что они совершили. Думаю, он был одним из них. Что касается вас, то полагаю, что он сохранил вас для себя, не поделившись с ними. Когда он избежал разоблачения, вы продолжали платить.
Волнение Фартингстоуна видно было невооруженным глазом. Он с трудом сохранял внешнее спокойствие.
– Это был сущий ад, сэр. Да, настоящий ад! Полностью зависеть от чьей-то милости!
– Что он имел против вас? Секрет, зарытый в том коттедже?
Фартингстоун бросил быстрый, полный подозрения взгляд.
– Это была не моя вина.
– Как он узнал об этом?
– От своего дяди. Моего друга. Тот рассказал ему на смертном одре. Что это единственное наследство, которое он оставил своему племяннику. Способ лишить меня моего состояния.
– И сколько вы платили?
– Все! – Он широким жестом обвел комнату. – Всю ренту от этого имения! Все до фунта в течение тринадцати лет.
Это была дурная весть. Если Сиддел получал так много, пока секрет оставался зарытым, у него была веская причина желать, чтобы его не обнаружили.
Он может прийти. И сделать то, чего хотелось бы Фартингстоуну. Данте не сомневался, что Сиддел способен хладнокровно убить человека.
–Дьявольская дилемма, – горестно произнес Фартингстоун. – Если я решусь, мне болтаться на виселице. Если не решусь, меня будут продолжать шантажировать.
День оставался серым. В гостиной было и того мрачнее. Тело Фартингстоуна тяжело вдавилось в кресло под грузом неразрешимой проблемы.
Данте наблюдал за дулом пистолета, ожидая момента, когда оно окажется в таком положении, что он сможет сделать выпад вперед.
Время шло, Фартингстоун, казалось, пребывал в полубессознательном состоянии, однако пистолет держал крепко.
– Если он не явится, то я предусмотрел, что он уйдет со мной, – нарушил молчание Фартингстоун. – Он очень пожалеет, что оставил меня на краю попасти. – Он снова потер себе грудь.
Данте позволил Фартингстоуну снова погрузиться в полудрему. Ведь, если повезет, он может либо заснуть, либо потерять бдительность. Вероятно, он всю ночь провел на ногах, и усталость брала свое.
Спустя полчаса мрачную тишину комнаты, куда доносился лишь монотонный шум дождя, нарушили странные звуки. Они были отдаленные и неясные, и Данте не мог определить их происхождения. Ничего подобного он раньше не слышал.
