Когда же наконец Дафна вышла из комнаты и спустилась в холл, то почувствовала облегчение сразу по двум причинам.
Во-первых, выяснилось, что она не утратила способности ходить. Почему-то казалось, что в ответственный момент тело перестанет повиноваться разуму и она окаменеет. Случись нечто подобное, Роуз и Оливии пришлось бы втащить ее в зал под руки и пристроить где-нибудь в районе стола с пуншем. Очевидно, удастся обойтись без крайностей.
Во-вторых, мучительное ожидание наконец закончилось. Что бы ни произошло дальше, неопределенности больше не будет. Последствия окажутся безобразными, грязными… и одинокими. Но по крайней мере можно будет отвернуться от прошлого и посмотреть вперед, чтобы начать новую жизнь.
Поскольку все большое семейство собралось отправиться на бал, Оуэн расщедрился на два экипажа: в первом ехали герцог и герцогиня вместе с мамой, а во втором – Роуз, Оливия и Дафна.
Мисс Ханикот смотрела в окно и прикидывала, сколько времени осталось жить до страшного момента разоблачения, позора и осуждения.
Оказалось, что еще очень много: целых сто тридцать девять минут. Она напомнила себе о необходимости дышать и поздравила с успехом: небольшой подвиг удался.
– Слава Богу, что Оуэн согласился взять второй экипаж, – вздохнула Оливия. – Представляю, что было бы, если бы пришлось всем втиснуться в нашу семейную карету. На моем платье сразу появилось бы больше морщин, чем на лицах всех наших тетушек, вместе взятых. К тому же так не приходится терпеть хмурый взгляд брата.
– Хмурый взгляд направлен не на тебя, а на твое декольте, – уточнила Роуз.
Оливия улыбнулась и кокетливо повела плечом.
– Согласна, довольно смело. Зато Джеймс наверняка обратит внимание.
– Джеймс непременно обратит на тебя внимание, – искренне пообещала Роуз. – И вовсе не из-за декольте. Ты выглядишь восхитительно. И Дафна тоже.
Дафна попыталась улыбнуться, однако лицо онемело. Хорошо еще, что в карете царил полумрак. Фонари, прикрепленные с внешней стороны, позволяли рассмотреть силуэты и тени, но не больше. Ах, если бы можно было забиться в укромный угол и просидеть в темноте до окончания вечера!
Несмотря на добрые слова Роуз, Дафна совсем не ощущала себя красивой. Больше того, пришлось крепко сжать зубы, чтобы не стучали от страха, а руки сложить на коленях, чтобы не тряслись. Весь день она ничего не ела, и теперь в пустом желудке уныло плескался чай. Ладони взмокли, а по спине отвратительно ползла капля холодного пота.
Нет, слова «красивая», а тем более «восхитительная» к этому состоянию никак не подходили.
– Не возражаете, если открою окно? – спросила Дафна, уже взявшись за задвижку.
Роуз наклонилась, чтобы помочь.
– Ты хорошо себя чувствуешь?
– Немного нервничаю, – призналась Дафна. – Давно не выезжала в свет.
Оливия хлопнула в ладоши.
– Вам, конечно, известно, кого мне не терпится встретить на балу. Будет честно, если вы тоже расскажете, о ком из джентльменов мечтаете.
На лице Роуз появилось встревоженное выражение; она сочувственно взглянула на подругу.
– Это окно ужасно тугое, правда?
Обе они старательно делали вид, что общими усилиями пытаются открыть маленькую раму, – до тех пор, пока экипаж не остановился в длинной веренице, представлявшей собой не что иное, как очередь к подъезду дома лорда Фоули. Пока дожидались возможности спуститься на твердую землю, Оливия, к счастью, забыла о расспросах и принялась увлеченно комментировать наряды дам, заполнивших тротуар перед особняком.
Хотя Дафна честно старалась уловить, что конкретно Оливия думает о новом фасоне рукавов, сосредоточиться на ее болтовне никак не удавалось. Мысли текли в ином направлении: может ли случиться такое чудо, что внезапно начнется пожар и бал отменят? Ведь если портрет сгорит, то проблема разрешится сама собой. Конечно, лучше бы обошлось без пострадавших. Но если кудри мисс Старлинг слегка обуглятся, ничего страшного не произойдет – разумеется, совсем немножко: ровно настолько, чтобы белокурая бестия впредь не могла перекидывать пряди через плечо таким движением, от которого у Дафны непроизвольно сжимались кулаки.
Толчок острого локтя вернул к действительности и напомнил, что пожара пока не предвидится.
– С твоего места все отлично видно, – с завистью заметила Оливия, – а ты совсем не ценишь этого и почти не смотришь в окно.
– Хочешь, поменяемся?
Оливия нахмурилась: наверное, испугалась, что может пострадать платье.
– Нет. Просто расскажи, в каком наряде сегодня приехала леди Бонвилл. Готова поспорить, что в блестящем.
Дафна прижалась лбом к стеклу. Престарелая виконтесса действительно выглядела на удивление яркой.
– Кажется, у нее на платье нашиты кристаллы, которые мерцают в лунном свете и отражают свет окон. – В бальном зале горело не меньше сотни свечей. Возможно, еще не все потеряно: при такой иллюминации небольшой пожар не исключен.
– Ну вот, наконец-то настала наша очередь! – воскликнула Оливия. – Роуз, выходи первой.
В этот ответственный момент нервы Дафны напряглись до предела и грозили того и гляди порваться. Изящные бальные туфельки казались тяжелыми, как булыжники. Если бы Оливия с нескрываемым нетерпением не подталкивала в спину, Дафна вполне могла бы остаться в карете и потихоньку вернуться домой.
Молодым леди пришлось подождать на тротуаре, пока подъехали и вышли мама, Аннабел и Оуэн; все это время Дафна пыталась унять нервную дрожь. Оба экипажа укатили.
Все, путь к отступлению отрезан.
Герцогиня оценивающим взглядом окинула янтарное платье – от деликатного декольте и воздушных рукавчиков до изящной оборки на подоле.
– Даже красивее, чем казалось дома, – шепнула она на ухо сестре. – Запомни: я – лучшая модистка во всем Лондоне.
Дафна с усилием улыбнулась.
– Ты тоже прекрасно выглядишь.
– Час назад закончила расставлять платье. Надеюсь, это означает, что ребенок чувствует себя замечательно. Правда?
– Вне всякого сомнения. – Она крепко взяла Аннабел за руку. Даже старшие сестры порою нуждаются в поддержке.
– Ну что, готова? – Леди Хантфорд с заботливым вниманием посмотрела сквозь очки.
Готова ли Дафна?
Готова ли стоически встретить всеобщее осуждение? Больше того, готова ли покорно принять безжалостное изгнание из общества? Готова ли открыть всем вокруг свои мысли и, что еще страшнее, чувства?
– Готова.
