Она снова улыбнулась и продолжила путь. Идти было по-прежнему нелегко, но, как заметил Йен, способность сосредоточиться на скале и не смотреть на обрыв справа облегчала их продвижение. Наконец, они добрались до моста, отделявшего Гилмур от долины, и здесь тропа опять круто взмывала вверх.
– Нам надо незаметно миновать перешеек, – сказала она, указывая на узкую полоску земли.
Он оглянулся на форт, измеряя расстояние, отделявшее их от крепости. Ему показалось, что там довольно спокойно, но он знал по опыту, что никогда не стоит недооценивать противника. И с изумлением осознал, что теперь смотрит на англичан как на врагов.
Йен медленно снял свой мундир, вывернул его наизнанку и бросил на край утеса.
– Он хорошо заметен на скале, – сказал он, отвечая на вопросительный взгляд Лейтис.
Она протянула ему руку.
– Это похоже на состязание в беге, – сказала она с улыбкой. – А я всегда бегала лучше тебя.
– Но во дворе я тебя поймал, – напомнил он и взял ее за руку.
Она подобрала юбки, и они вместе помчались по узкой полоске травы. Лейтис с трудом сдерживала смех.
– Я выиграла! – крикнула она, оказавшись на другой стороне лощины.
Ее смеющееся лицо раскраснелось, волосы в лучах заходящего солнца казались золотисто-рыжими, прекрасные глаза искрились радостью, столь чистой и ничем не замутненной, что сердце Йена готово было разорваться от благодарности за это счастье.
– Прекрати, Йен, – сказала она, посмотрев на него с серьезным выражением лица. – Сейчас не время.
– Что прекратить? – спросил он недоуменно.
– Не смотри на меня так! От твоего взгляда я возбуждаюсь, и мне хочется целовать тебя.
Она вздохнула, когда он заключил ее в объятия и все-таки поцеловал.
– Пора в деревню, – сказал Йен через несколько минут. Она кивнула, цепляясь за его жилет и не отпуская его.
– Мне кажется, это неправильно, – сказала Лейтис, глядя на него снизу вверх. – Мы отвечаем за жизнь еще пятидесяти человек, в любой момент сотни английских солдат могут догнать и схватить нас. Значит, мы не должны бы чувствовать себя счастливыми. Или я ошибаюсь?
– Счастье, увы, недолговечно и изменчиво. Когда оно приходит, надо крепко его держать и не упустить.
Чтобы убедить ее в своих словах, он снова привлек ее к себе и поцеловал с восторгом и ликованием. Влюбленные медленно разомкнули объятия, глядя друг на друга. Это был момент откровения, и он подумал: то, что возникло между ними и связывало их, было важнее, чем национальность или патриотизм.
Наконец, держась за руки, они направились к деревне. Но когда они ступили на хорошо знакомую тропинку, он потянул ее в лес, под сень деревьев.
– Эта дорога короче, – запротестовала она.
– А вдруг Уэсткотт уже расставил там посты? – возразил он.
Об этом Лейтис не подумала, и это ее испугало. Но когда они вынырнули из леса, никаких солдат не было заметно. Деревня казалась вымершей, будто ее жители уже покинули свои дома. Из труб не вился дым. Не было ни малейших признаков того, что она обитаема.
Лейтис постучала в первую дверь, и ей открыл старик.
– Пора, – сказала она. – Сожалею, что мы не смогли предупредить вас раньше.
– Мы готовы, – возразил он.
Йен подошел к дому, увитому цветами. На стук вышла старушка, ее узловатые руки крепко сжимали дверной косяк.
– Пора в дорогу, – сказал он ей мягко.
Она кивнула в ответ, ее губы были плотно сжаты. Одна за другой отворялись двери домов, люди выходили и собирались в центре деревни.
– Необходимо срочно покинуть Гилмур, – сказал Йен, обращаясь к собравшимся.
Он не хотел их тревожить, но не мог и держать в неведении. Было правильнее, чтобы они понимали необходимость поспешить.
– Скоро англичане примутся нас искать, – сказал он и заметил испуг на их лицах. – Возьмите с собой только то, что сможете унести, самое необходимое. Нам придется пробираться по узкой тропе меж утесов.
– Я не знаю никакой тропы меж утесов, – послышался голос.
Йен повернул голову и увидел стоящего в стороне Хемиша. В одной руке он держал волынку, другая, сжатая в кулак, упиралась в бок. Черт возьми, подумал Йен, ну прямо драчливый петух, приготовившийся защищать свой курятник.
Они переглянулись, и Йен догадался, что Хемиш его узнал.
– Ах, так к нам пожаловал Мясник собственной персоной, – сказал Хемиш, – чтобы отвести баранов на заклание. И куда же английский полковник собирается вести Макреев? В ад? Или только в тюрьму?
Йен услышала, как вздохнула толпа; казалось, этот вздох вырвался из одной груди.
Лейтис подошла и встала рядом с Йеном, положив руку ему на плечо. Она как бы выказывала ему свою молчаливую поддержку.
– Нас будут искать англичане, – сказала она, обращаясь к клану, – потому что этот человек – Йен Макрей.
Хемиш казался сбитым с толку, потом он с прищуром принялся разглядывать их обоих.
– Так это же Мясник из Инвернесса!
– Но этот человек рискует ради вас своей жизнью, – сказала она. – И делает он это не из гордости, дядя, – добавила она, не сводя глаз с волынки, – а для того, чтобы спасти вас.
– Ох-хо, – вздохнул Хемиш, хмуро уставившись на нее. – Неужели это и впрямь так?
Она кивнула.
– Это истинная правда, – сказала Лейтис твердо.
– Твой дед перевернулся бы в гробу, чтобы посмотреть на тебя, Йен Макрей, – сказал Хемиш, поворачиваясь к нему.
Тот сделал шаг к старику.
– Ты осмеливаешься говорить со мной о том, что сделал бы мой дед? – спросил он, будто не веря своим ушам. – Ты вел себя как отъявленный эгоист, Хемиш. Ты позволил Лейтис заменить тебя в качестве заложницы, ничуть не заботясь о том, чем это может ей грозить.
Он стоял так близко от Хемиша, что мог бы, протянув руку, дотронуться до старого дуралея и смести его с дороги, как пылинку. Руки Йена были сжаты в кулаки, его лицо потемнело от ярости.
– Я не позволю никому пострадать из-за твоей гордости, Хемиш. Ни Лейтис и ни одному из этих людей! – Он оглядел собравшуюся толпу. – Правда то, что я наполовину англичанин, – сказал он, – но те, кто находится в форту Уильям, готовы наказать меня за то, что я наполовину шотландец.
– Некоторые из вас знают его как Ворона, – сказала Лейтис. – Он помогал вам всем.
– Ты дал мне еду, – сказал какой-то человек, протискиваясь вперед.
– И мне, – повторила за ним очень старая женщина. Люди расступились, пропуская ее вперед.
– Ты привел нас сюда затем, чтобы мы были в безопасности, – вмешалась другая.
Йен узнал в ней мать двух малышей, которых он нес на руках во время грозы.
Голоса смешались в беспорядочный хор, и все благодарили его. Это, по-видимому, раздражало Хемиша, по-прежнему стоявшего в стороне с упрямым видом.
