– Я думаю, что нам лучше вернуться вместе, – возразил Седжуик.
Дуло пистолета описало круг в воздухе и оказалось снова нацеленным в грудь полковника.
– Вы мне угрожаете, Седжуик? – спросил Алек, едва сдерживая ярость.
– Вы не ошиблись, сэр. Попытаетесь бежать? – спросил он с усмешкой. – Когда вы будете мертвы, сэр, я позабавлюсь с вашей шлюхой и решу, стоит ли оставить ее в живых.
– Надеюсь, – сказал взбешенный Алек, – что, кроме подозрений, вы располагаете и доказательствами, Седжуик, потому что, когда с меня будут сняты все подозрения, я постараюсь любой ценой упечь вас в тюрьму до конца ваших дней. Мне известно, что вы собираетесь сказать генералу Уэсткотту, но я знаю и то, что скажу ему сам.
Алек шагнул вперед в надежде на то, что Лейтис воспользуется этим отвлекающим маневром и исчезнет.
– Пистолет заряжен, и я стреляю без предупреждения, полковник, – сообщил Седжуик. – Я был готов к тому, что вы откажетесь следовать за мной. Если вы умрете, то будет не важно, были вы Вороном или нет, – продолжал майор усмехаясь. – Генерал будет удовлетворен. Возможно, меня даже наградят за храбрость, за ликвидацию еще одного предателя.
Он снова вскинул пистолет и нацелил его прямо в грудь Алеку.
– Отпустите ее, – сказал Алек, бросая взгляд на Лейтис, – и я пойду с вами не сопротивляясь.
– Дело в том, что я вовсе не хочу, чтобы вы шли со мной, – возразил Седжуик, все еще насмешливо улыбаясь. – И чем больше я об этом думаю, тем больше мне нравится мысль покончить с вами сейчас же.
Он принялся тщательно целиться.
– Мама! – раздался испуганный голос Дэвида. – Он собирается сделать больно моему брату?
Алек и майор вздрогнули и повернулись на звук этого голоса.
Патриция и Дэвид стояли в проходе под аркой и во все глаза смотрели на Седжуика.
Алек воспользовался мгновением, бросился на майора и рывком повалил его на пол. Рядом упал пистолет.
Седжуик лягнул Алека, перекатился по полу и схватил свой пистолет. Потом медленно поднялся на ноги, продолжая держать Алека под прицелом. И тут полковник осознал, что его враг стоит на качающихся обломках обрушившейся арки. Седжуик посмотрел себе под ноги, и его лицо исказилось от ужаса, когда пол под его ногами задрожал и рухнул вниз. В мгновение ока Алек увидел, как Седжуик опрокинулся назад и полетел в пропасть, молотя по воздуху руками и ногами и не находя опоры. На его лице застыло выражение безмерного ужаса, он продолжал падать в пустоту с нечеловеческим криком, который постепенно слабел и вскоре совсем стих.
Наступила тишина.
Алек посмотрел вниз. Не было никакой надежды на то, что Седжуик выживет после такого головокружительного падения в озеро. Он почувствовал, как чьи-то руки обвились вокруг него, и Лейтис потянула его от края опасной арки.
Он ее обнял и прижался щекой к ее волосам. Она вся дрожала, а возможно, это его дрожь передалась ей, но сейчас это не имело значения.
– Он упал, мама, – сказал Дэвид.
– Да, любимый, – нежно ответила Патриция, обнимая своего испуганного сына.
– Мне не нравится это место, – сказал Дэвид, уткнувшись лицом в ее грудь.
Взгляды Патриции и Алека встретились: они смотрели друг на друга через комнату.
– Я не уверена, что и мне здесь нравится, родной, – сказала она.
Лейтис застыла в ужасе, судорожно вцепившись в Йена, но вовсе не потому, что у нее на глазах человека постигла столь страшная смерть. Она трепетала, потому что знала, что в эти минуты решается вопрос о ее счастье.
– Я не уеду без тебя, – сказала она с яростью. – Я не позволю тебе выказывать свою отвагу, дерзость или благородство. Только не теперь.
– Я мог бы убедить генерала, что только зависть Седжуика ко мне стала причиной его обвинений и что его подозрения совершенно необоснованны, – сказал Алек, поглаживая ее по спине.
– А его смерть? Они решат, что виноват в ней ты.
– Но я все еще полковник Одиннадцатого полка, – ответил он, криво усмехаясь. – И мое слово имеет некоторый вес.
Он отстранился и нежно коснулся ее лица, будто хотел запомнить каждую черточку, ее нос, губы, подбородок.
– Есть другой путь, – сказала она, отчаянно стремясь убедить его уехать вместе с ней. – Помнишь тропинку, что вьется по карнизу вокруг утеса? Мы могли бы провести по ней людей на корабль.
– А кто в это время займется генералом? – спросил он с улыбкой.
Патриция подошла к ним.
– Я не знаю, о чем вы спорите, – сказала она. – Но мне ясно, что вам необходимо: на некоторое время нужно отвлечь внимание генерала Уэсткотта от того, что происходит. – Вдова оглянулась на Дэвида и снова посмотрела на влюбленных. – Похоже, я заинтересовала этого мужлана, – сказала она, и щеки ее вспыхнули. – Может, мне стоит согласиться выпить с ним вина или пообедать?
– Я не стал бы вас просить об этом, Патриция, – сказал Алек. – Это было бы слишком для вас опасно.
– Почему? Потому что ты мой пасынок? – Она надменно вскинула голову и бросила на него гневный взгляд. – Я просто скажу им, что ты меня чудовищно разочаровал, что ты забыл о своем отце, что я сюда приехала только сообщить тебе, что ты унаследовал графский титул и состояние.
Но показная надменность мгновенно слетела с нее, как только она улыбнулась.
– Графский титул? – растерянно повторила Лейтис. – Так теперь ты граф?
– Мой отец умер, – тихо ответил он.
Ее рука сжала его плечо.
– Мне очень жаль, – сказала она, искренне желая избавить его от боли или разделить с ним его печаль.
Однако она знала, что в жизни бывают такие путешествия, которые человек может проделать только в одиночестве.
Он стянул с пальца кольцо и снял бляху с жилета.
– Здесь написано мое имя – это награда, полученная от Камберленда. Убедите нашего поверенного, что я пал на поле боя в Шотландии, – сказал Алек. – Он легко этому поверит, если вы представите такие доказательства.
Патриция смотрела на него, будто не веря его словам.
– Я не могу этого принять, – сказала она, глядя на кольцо и бляху на своей ладони. – Я хотела только просить тебя позаботиться о Дэвиде, но это слишком щедро. Ты не можешь отказаться от прав, которыми обладаешь по праву рождения, Алек, – принялась она уговаривать пасынка. – Дэвид не сможет быть графом, – произнесла она тихо, глядя на сына.
– Но если вы, Патриция, будете рядом с ним, сможет, – улыбнулся Алек. – Вы ведь знаете, что общество многое прощает, если человек обладает властью.
Мачеха, смущенная и все еще сомневающаяся, смотрела на Алека, не переставая вертеть в руках кольцо и бляху.
– Ты не можешь этого сделать, Йен, – пробормотала Лейтис, бессильно вскидывая руки. – И кем же ты будешь теперь? – спросила она. – Как мне теперь тебя называть? Йеном или Алеком?
