— В самый раз для яблочных пирогов, — возразил Керкхилл. — Отнеси их на кухню, Нэн, когда соберешь.
— Будете есть столько яблочных пирогов — растолстеете, — заявила Нэн смеясь.
Набрав яблок в юбку, она умчалась.
— Кажется, она тоже счастлива, — заметила Фиона, глядя ей вслед.
— Да, все та же неисправимая насмешница. И знаешь, за кого она в конце концов изъявила желание выйти замуж?
Фиона взглянула на него с некоторым ехидством:
— За Тони, конечно. Нетрудно догадаться.
— Но она говорила — ни за что его не примет, как бы ее ни уговаривали.
— Когда она ускакала из Данвити-Холла, а я догнала ее на дороге, Нэн мне призналась. Она решила, что, в конце концов, Тони, возможно, действительно ее любит.
— Помилуйте, и это она поняла лишь после того, как он отшлепал ее по мягкому месту!
— Да, — согласилась Фиона. — Непостижимо.
Керкхилл задумался.
— Кажется, начинаю понимать. Знаешь, я ведь говорил ей — моя злость на нее означает, что я очень сильно ее люблю.
— Почти то же самое ты говорил и мне, — заметила Фиона. — Но не советую тебе использовать шлепки как доказательство любви. Или тиранить меня, если на то пошло.
Керкхилл покачал головой:
— Я готов уступать тебе во всем, любимая. Однако, полагаю, не стоит тратить время на обещания, которые я все равно не сдержу. Лучше скажи: приятно ли снова оказаться замужней дамой?
— Да, сэр. Очень приятно. Единственное, чего мне не хватает для полного счастья, — так это знать, что именно случилось с Уиллом. Меня все еще грызет такое чувство, будто я приложила руку к его гибели и погребению.
— Нет, вы здесь ни при чем.
Дикон от удивления открыл рот и повернулся, чтобы посмотреть на человека, который это сказал, и увидел Флори.
— Откуда ты взялась? — спросила ее Фиона.
— Просто гуляла по саду, миледи. Спряталась за дерево, когда увидела, что вы идете. Ведь вы хотели побыть вдвоем, и я не стала мешать. Но не могу, чтобы вы и дальше думали, что приложили руку к смерти, хозяина Уилла!
— Ты что-то знаешь об этом?
— Я знаю больше, чем кто-либо другой, — ответила Флори, с опаской косясь на Дикона. — Видите ли, ведь это я… я его убила. Вы ни при чем, потому что лежали без чувств.
— Разве ты там была? — воскликнула Фиона.
— Была. Я видела, что хозяин в ярости, когда вы уходили с ним с конюшни, и отлично знала, что вам грозит беда! — Флори повернулась к Дикону: — Такой злобой пылали глаза хозяина Уилла, милорд! Как у той дьявольской собаки старого хозяина или самого дьявола! Я пошла за вами, миледи, но боялась подходить близко. Я знала, что мне не остановить его, если он вас ударит. Я видела, как он сбил вас с ног и ничего не сделал, чтобы помочь подняться, хотя вы ударились о камень головой. Более того, он собирался пнуть вас прямо в живот, но я не могла допустить, чтобы он убил дитя.
— Ты считаешь, он бы это сделал? — спросил Дикон. — Убил бы собственного ребенка?
— Он думал лишь о том, как наказать леди за то, что она осмелилась ему перечить. Много раз мне приходилось видеть его таким, и у меня не было сомнений — о ребенке он вообще не думает. Я не могла допустить, чтобы он совершил такое. Схватив толстую ветку, ударила его по голове что было сил. Я хотела просто остановить его, не хотела убивать. Но он… Теперь меня повесят, сэр?
— Нет, Флори. Я никому не позволю отправить тебя на виселицу, — сказал Дикон. — Однако же ты тащила его вверх по холму, чтобы потом сбросить в могилу? Неужели одна справилась?
— Справилась, — ответила Флори, глядя ему в глаза. — На это ушла почти вся ночь. Я положила труп в мешок из-под яблок. Миледи ничего не видела, она лежала без чувств. Мне было так страшно за нее! Я стащила мешок с дороги, под деревья, а потом пошла отвести миледи в постель. Могила Джеба была не так далеко. Я дотащила до нее тело и сбросила. А потом немного присыпала землей. Если бы кто его увидел!..
— Я ничего не помню, — хмурясь, сказала Фиона. — Но как же ты довела меня до постели?
— Когда я спрятала труп под деревьями и вернулась, вы уже стали приходить в себя, — объяснила Флори. — Я помогла вам встать, и вы пошли со мной к дому. Вы сами сумели подняться по лестнице, но я видела — вам ужасно больно. И вы не произнесли ни слова. — Взглянув на Дикона, горничная поспешно добавила: — Миледи шла точно во сне, сэр.
— Думаю, так и было, — мягко согласился Дикон. — Я тебе очень благодарен, Флори.
Служанка кивнула и пошла прочь, избегая взгляда Фионы.
Фиона смотрела ей вслед.
— Бог мой, неужели она решила, что я могу на нее сердиться?!
— Нет, милая. Думаю, она просто боится, что ты знаешь больше, чем говоришь.
Она поглядела на него с тревогой:
— И ты в это веришь?
Он улыбнулся, легко выдерживая ее взгляд:
— Я до сих пор думаю, что ты видела или слышала намного больше, чем помнишь.
— Но что, если я ей помогла?
— Вряд ли, — уверенно сказал он.
— Почему? Люди делают невозможное, когда защищают свою жизнь или жизнь своих детей. Иначе Флори не хватило бы сил дотащить Уилла до кладбища.
— Страх делает людей очень сильными, — согласился Дикон. — Однако я думаю, у Флори были помощники.
— Кто?
— Точно не знаю, да мне и не хочется знать. Но если бы меня спросили, я бы предположил, что события развивались так, как она описывает, за исключением одного. Почти любой здесь — кроме Хода или самых верных Уиллу людей — не отказался бы ей помочь. И Флори знала, что ей помогут. Думаю, уложив тебя в постель, она отправилась за подмогой.
— Тогда почему мне снилось, что я сбрасываю Уилла в могилу?
— Точно так и я сам догадался, где его искать, после того как ты рассказала свой сон. Приготовленная в тот вечер для Джеба могила была одним кусочком головоломки — как раз его-то у меня и не было. И ты не подумала о такой возможности, пока сон тебе не подсказал. Но знать-то ты знала. Поэтому, когда прошло немало времени, но ни Уилл, ни его тело не обнаружились, тебя стала мучить мысль — а не ты ли сама убила его? Тревога и открытая могила Джеба сложились в твоем сне в невероятную историю вроде той, что ты рассказывала детям в день моего приезда в Спедлинс.
— Неужели ты думаешь, что нашлись бы охотники помочь Флори?
— Сначала мне казалось, что все здесь тебя подозревают, — ответил он. — Но я все время замечал — то один, то другой внимательно наблюдает за мной, и понял, что многие тебя очень любят. Уверен, они о тебе хорошо заботились, насколько было в их силах.
— Да, может быть. Но если это правда…
— А не пора ли нам сбежать? — сказал Дикон, блестя глазами. — В конце концов, это наш праздник. Поэтому гости наверняка извинят нас, если мы их покинем. Можем разговаривать хоть всю ночь, но, думаю, мы найдем занятие получше.
