– Только когда в доме становится слишком жарко, – ответил Джордан. – Тогда Жоли уходит в вигвам, чтобы побыть одной. Но подолгу она там не сидит, так что я не возражаю.
– А маленький Джонни не возражает, когда мама оставляет его одного? – Широкое лицо Эймоса озарилось улыбкой.
Джордан собрался было ответить, но тут чей-то громовый голос произнес:
– Маленький Джон Анри отнюдь не возражает, monsier! Когда maman нет рядом, он может играть со своимgrandpere.
Эймос обернулся. Сидя, на руках у огромного, словно гора, Анри Ла Флера, малыш казался совсем крохотным.
«Ничего, – подумал негр, – дайте только срок – увидите, как мы обгоним и папу, и дедушку!»
– Не правда ли, – лицо великана светилось счастливой улыбкой, – мой внук – вылитый grandpere?
– Вообще-то я нахожу, что он больше похож на нас, Синклеров, и в первую очередь на моего дядю Джордана! – хитро прищурившись, ответил Гриффин.
– Да, глаза у него от отца, – согласился Эймос. – А вот волосы и комплекция – от матери.
– От отца у него не только глаза, но и ум! – добавила Жоли, появляясь в дверях.
Джордан встал ей навстречу и помог сесть в кресло-качалку.
– Что ты на меня так смотришь? – спросила Жоли у Эймоса и улыбнулась. – Никогда не видел беременной женщины?
– Разумеется, видел, – ответил негр. – Но чтобы с таким большим животом – признаюсь, нечасто.
– Должно быть, снова мальчик! – заключил Джордан.
– Non! – прогремел Анри. – На этот раз должна быть petite fille – такая же очаровательная, как maman!
– Не хочу я сестру! – надул губки малыш. – Я хочу пони!
– А вдруг у нее там и вправду пони? – сострил Гриффин. – Живот и вправду что-то уж очень велик!
– Не говори ерунды! – одернул его Джордан, хотя на самом деле немудреная шутка племянника рассмешила и его. – Расскажи лучше, как дела в колледже?
– Отлично! – Симпатичное лицо Гриффина светилось гордостью. – Учусь на адвоката, перешел на второй курс…
– Я всегда говорил, что этот парень далеко пойдет! – торжествующе воскликнул Эймос. – Не удивлюсь, если в один прекрасный день ты станешь губернатором нашего штата!
– Как знать, может быть, мне суждено стать и президентом! – ответил Гриффин и важно надул щеки.
– Не зарывайся, приятель! – осадил его негр. – Для начала хотя бы стань толковым адвокатом.
– А как Далия? – спросил Джордан, имея в виду жену Эймоса. – Я-то думал, она приедет с тобой!
– На последнем месяце? Извини, Джордан, но согласись, что путешествовать ей сейчас сложновато, к тому же если учесть, что живот у нее, пожалуй, еще больше, чем у твоей Жоли.
– Не иначе родится парень, – заключил Джордан.
– Как знать, – вставил Гриффин, – даст Бог, и двойня!
– Надеюсь, Эймос, у тебя с тех пор больше не было проблем? – спросил Джордан, имея в виду недавний инцидент – с ранчо Эймоса угнали коров.
Негр согласно кивнул:
– С тех пор как Нана и Джеронимо поймали в Мексике и посадили в тюрьму во Флориде – слава Богу, нет. Впрочем, – добавил он с ноткой грусти в голосе, – порой мне жалко, что все так кончилось. По-своему я даже уважал этих смелых, отчаянных людей…
– Насколько мне известно, – вставил Гриффин, – Джеронимо бежал из тюрьмы, на радостях напился и решил не сдаваться белым…
– Совершенно верно, – подтвердил Джордан. – Тогда белые решили простить его и заключить с ним перемирие. Пообещали ему золотые горы – разумеется, в результате он так ничего и не получил… Я иногда думаю, – Джордан вдруг посерьезнел, – чего, собственно, мы добились своей войной с апачами? Вырезали подчистую целую нацию! И мне, каюсь, тоже пришлось приложить к этому руку…
– Dah, Жордан! – перебила его Жоли. – Апачей стало меньше, они загнаны в резервации, как скот, но наше племя не погибло, Жордан! Оно выживет – как выжили мы с тобой.
Джордан пристально посмотрел на жену и раздумчиво произнес:
– Да, ты, конечно, права.
Затем он перевел взгляд на своего сына – мальчика с голубыми глазами, смуглой кожей и черными как смоль волосами – и снова подумал, что Жоли, конечно, права. Апачи смогли пережить испанцев, французов, другие индейские племена… Такой народ никогда не погибнет! И даст Бог, когда-нибудь бессмысленная ненависть и вражда между людьми разного цвета кожи уступят наконец место дружбе и взаимному уважению – такому, какому сумела научить его Жоли. Да, и у индейцев, и у белых много грехов, но ненависть всегда бесплодна. Двигать жизнь вперед способна только любовь.
Джордан понял это, а поняв, стал счастливейшим из людей.
Сумерки постепенно сгущались, и небо становилось все темнее.
– Смотри, Жоли, – воскликнул Джордан, указывая рукой на небо, – первая звезда! Помнишь, однажды я сказал тебе, что, заметив первую звезду, можно загадывать желание?
– 'Аи, помню, – улыбнулась в ответ Жоли. – Тогда я загадала – и мое желание сбылось.
Жоли посмотрела счастливыми глазами на Джордана, затем перевела взгляд на своего отца, на своего мальчика, на Гриффина и Эймоса…
– Да, – тихо повторила она. – Мое желание сбылось.
По-английски «Джордан» и «Иордан» звучат одинаково. Примеч. пер.
