– Довольно простая услуга, – улыбнулся Саймон, смахивая слезу с ее щеки. – Ты добрый и верный друг, Люси.
Она сделала глубокий вдох, снова взволнованная его прикосновением. Господи, она совсем потеряла стыд. Стала бесстыжей и мягкой как воск в руках мужа.
– Не думаю, что это поручение займет много времени. Полагаю, что смогу вернуться в Девингем уже через несколько дней.
Саймон ответил ей чуть кривоватой улыбкой, от которой у нее перехватило дыхание.
– Я счастлив видеть тебя, Люси.
– Ох! – Она испустила нервный смешок. – Несмотря на то, что я нарушила твои планы на вечер?
– Какие планы?
Она показала на его вечерний наряд:
– Ты явно куда то собирался.
– А а, да. На бал к лорду Крестону.
– На бал? Как заманчиво! – Она сложила вместе ладони и посмотрела на мужа взглядом, полным надежды. – Если ты подождешь меня, я тотчас пойду и переоденусь. Это будет наше первое появление в обществе после свадьбы.
Она прочла в его глазах отказ и, прежде чем он произнес его вслух, положила руку ему на предплечье.
– Это даст мне возможность немного отвлечься.
Эта тихая мольба возымела желаемый эффект. Отказ так и не прозвучал. Вместо этого Саймон кивнул:
– Очень хорошо. Я тебя подожду.
– Я поспешу. – И она быстро прижалась губами к его щеке в нежном летучем поцелуе жены.
– А я, пожалуй, проведу время за чтением твоего письма, – добродушно усмехнулся он.
Она улыбнулась ему в ответ, но, повернувшись к двери, сжала губы в ниточку. Каждой жилкой своего тела она понимала, что Саймон намерен сегодня на балу повидаться с той, что написала розовую надушенную записку. Но она, Люси, была его женой и скорее обреет голову наголо и отправится гулять обнаженной по лондонским улицам, чем позволит кому бы то ни было забыть об этом.
Арминда гордилась бы ее решимостью.
Саймон тихонько вышел в коридор и наблюдал из тени, как жена его поднимается вверх по лестнице на второй этаж. Когда она скрылась из виду, он поспешил вернуться в кабинет. Голова его шла кругом: в его продуманный план действий вмешались непредвиденные обстоятельства.
Господи, это все осложняло! Едва успел он согласиться на роль соблазнителя в этой безумной игре, как в Лондоне появилась его жена! Он надеялся, что она останется в деревне до тех пор, пока он сам не приедет туда. Всегда во время пребывания в Лондоне он был сосредоточен на делах и твердо знал, что никакая любопытная дама не помешает ему выполнять свои неотложные служебные обязанности. Это было его твердым и неизменным правилом.
Будь оно все проклято! Ну почему Люси понадобилось явиться сюда именно теперь?!
Он заметался по кабинету. Его мучили воспоминания о прошлом, когда в его жизни присутствовала Джорджина, и это новое вмешательство в его планы, связанное с приездом Люси. Три года назад Джорджина и ее глупая ревность чуть не стоили жизни ему и Фоксу, а теперь, на сцене появилась Люси, такое обаятельное препятствие к осуществлению его хитроумных планов на вечер.
Не было на свете такого способа, который позволил бы ему ухаживать за другой женщиной, не обращая внимания на присутствие жены на том же вечере. Он чувствовал бы себя последним негодяем и унизил бы этим Люси. Сердце не позволяло ему отказать жене в просьбе сопровождать его… ведь она была так расстроена смертью подруги.
В то же время он не мог допустить, чтобы Изабелла переключила свое внимание на кого то другого. Он едва был способен очаровать одну женщину, что же говорить о двоих?! Нет, ему нужна помощь.
Резким движением он схватил листок бумаги и набросал короткую записку. Промокнув чернила песком, он решительно запечатал ее и с той же решимостью написал сверху имя адресата.
«Фокс поможет, – мрачно думал он, вызывая слугу, – иначе весь план пойдет прахом».
Как и ожидалось, бал у Крестонов оказался жуткой толкучкой. Люси ошеломленно смотрела на сливки общества, разряженные в переливчатые шелка и увешанные сверкающими драгоценностями. Фасон ее вечернего платья еще не вышел из моды, но, судя по взглядам, которые бросали на нее другие женщины, не отличался особой изысканностью. Кроме того, рядом со всеми этими тонкими гибкими дамами, напоминавшими лебедей, Люси выглядела скорее пухленькой куропаточкой с сельских полей. Она провела рукой по юбке своего синего шелкового платья и утешила себя мыслью, что зато на шее и в ушах у нее мерцали знаменитые девингемские жемчуга, подаренные ей Саймоном накануне свадьбы. С ними ничто не могло сравниться. Они неоспоримо провозглашали, что она жена Саймона.
Она снова оправила юбку, и Саймон, нагнувшись к ее ушку, тихонько прошептал:
– Ты выглядишь прелестно.
Удивленная и обрадованная, она посмотрела ему в глаза и с удовольствием прочла в их зеленовато карих глубинах чувственную теплоту и восхищение. По ее телу прокатилась ответная жаркая волна. Последний раз он так смотрел на нее в их брачную ночь. Все в ней затрепетало от возбуждения.
– Принести тебе пунша? – осведомился он с галантной улыбкой.
– Да, – тихо выдохнула она. – Спасибо.
Он отвел ее в конец комнаты, где обменивались сплетнями вдовы, отвесил легкий поклон и стал пробираться сквозь толпу к чаше с пуншем.
Люси долго наблюдала за ним, пока толпа не сомкнулась и не скрыла его. Кровь в ее жилах бурлила от возбуждения. Он был таким обаятельным и внимательным. Нет, он не может быть к ней равнодушен. В ней снова ожила надежда.
Мимо заплетающейся походкой прошли два джентльмена, и она посторонилась, чтобы они не оттоптали ей ноги. Она вновь обратила взор на чашу с пуншем, и как раз в тот момент толпа расступилась.
Саймон подавал стакан с пуншем необыкновенно красивой женщине.
У Люси сердце замерло в груди. Смоляные кудри красавицы падали в художественном беспорядке на обнаженные плечи. Очень пышная грудь бросала вызов всем правилам приличия, потому что вырез платья был настолько низким, что, казалось, каждый вздох явит миру ее груди открыто и откровенно. О такой фигуре все женщины могли только мечтать: все ее изгибы и выпуклости располагались именно там, где нужно.
Каждый дюйм темноволосой красавицы дышал чувственностью, каждое движение, каждый жест манил и завлекал. Саймон задержался возле пуншевой чаши и теперь, склонившись к даме, внимал ее словам с таким видом, словно каждое из них было бесценным перлом.
Когда женщина легонько положила пальцы на его рукав, у Люси перехватило дыхание.
Это наверняка была Изабелла Монтелуччи.
Саймон бережно отвел от себя руку прекрасной итальянки. Изабелла капризно надула губки.
– Разве вы не жаждете моего общества, лорд Денингем?
