class="p1">У него остановилось сердце.
– Дело в том, что мы помолвлены, – сообщила Сесиль, обращаясь к Люси. – А тематические вечеринки сейчас самый писк моды.
Тристан повернулся к Сесиль – замедленно, как в кошмарном сне.
Она уставилась на него и упрямо выставила вперед изящный подбородок. В глубине прозрачных голубых глаз блеснула сталь. Как он раньше не замечал? Вот и проморгал, на свою беду, серьезную опасность. Эта девушка вовсе не овечка.
Проклятье!
Прежде чем Тристан вновь решился посмотреть на Люси, его внутренности пронзил приступ страха – страха, который он узнал на войне, когда впервые осматривал поле боя в поисках выживших.
Она выглядела ужасно. Все краски покинули ее лицо. Губы побелели, как полотно.
Тристан шагнул вперед, и она тут же отшатнулась.
– Понимаю. Мои поздравления. – Ее взгляд остекленел и заметался по толпе. – Я… Мне пора возвращаться. Приятного вечера.
Застыв от ужаса, Тристан смотрел ей вслед.
– Милорд?
Он стряхнул с себя цепкие руки Сесиль и смерил ее взглядом:
– Какая муха вас укусила?
Он едва узнавал собственный голос. Сердце бухало в груди. Беги за ней. Беги за ней.
Сесиль вытаращила глаза и пролепетала:
– Но она же… моя родственница… Ничего ужасного не случится, если кузина узнает о помолвке до официального объявления.
– Не будет никакой помолвки, – отрезал Тристан. Пора покончить с этим фарсом.
У Сесиль задрожал подбородок:
– Что вы имеете в виду?
– Есть желающие попытать счастье? – выкрикнул Макмахон. – Полпенни за пять выстрелов!
Люси нырнула в толпу; такой маленькой и проворной, как она, легко затеряться.
Вот только на сей раз она не бежала. Ковыляла, как раненая.
– Милорд? – Сесиль уже почти рыдала.
Он тряхнул головой и бросился вслед за возлюбленной.
Люси потребовалась четверть часа, чтобы добраться домой. Собственное дыхание отдавалось в ушах далеким натужным хрипом. Сердце колотилось в грудной клетке, однако Люси ощущала его отдельно от себя; сама она была лишь холодным, разъединенным с телесной оболочкой разумом, бесцельно скитающимся из комнаты в комнату.
Тристан ей лгал.
Тристан помолвлен с Сесиль.
Тристан ей лгал.
Он ворвался в кухню спустя десять минут.
Такие знакомые черты, милое виноватое лицо… А в действительности она его совсем не знает! Люси словно нож вонзили между ребер. Она поняла, что стоит, прижав руки к сердцу.
Тристан в три шага пересек кухню и остановился рядом:
– Люси…
Она влепила ему пощечину, да так, что голова мотнулась в сторону.
Его глаза сверкнули, на щеке загорелось красное пятно.
– Позволь мне объяснить.
– Сейчас ты у меня еще раз получишь.
Он повел плечами:
– Воля твоя.
Люси размяла пальцы. Ладонь болела.
– Я хочу, чтобы ты ушел.
Что ж, по крайней мере, она не жалуется и не вопит. Голос оставался ледяным.
Тристан покачал головой, собираясь что-то сказать, однако Люси подняла руку:
– Я тебя просила лишь об одном – быть честным. Но, видимо, для таких, как ты, честность – это непосильно трудная задача. С таким же успехом я могла бы попросить тигра не убивать. Он себя не изменит. А ты провел меня, как дуру.
Он стиснул зубы:
– Ты не дура, и я тебе не лгал.
Она скрестила руки:
– Так ты помолвлен с моей кузиной? Или нет?
– Нет, не помолвлен. – Взгляд прямой и ясный. Кажется, он говорит искренне. Надежда предательски зашевелилась в груди, но Люси подавила ее.
– Почему же тогда Сесиль утверждает обратное?
– Эта маленькая… – Он сузил глаза и мотнул головой: – Здесь не только ее вина. Рочестер…
На Люси навалилась жуткая усталость. Ей хотелось забиться в нору и свернуться в клубок, только бы подальше от Тристана.
– Как всегда, виноват кто-то другой.
Она развернулась и пошла прочь, однако Тристан проследовал за ней по коридору. Люси физически ощущала его нетерпение.
– Уходи. – Она повысила голос.
– Не уйду, пока ты чувствуешь себя обманутой, – твердо сказал он. – Во всем, что произошло, полностью моя вина.
– Итак, ты признаешь вину.
– Признаю. Однако надеюсь, ты примешь во внимание смягчающие обстоятельства.
Люси издала глухой смех.
– Рочестер шантажирует меня и держит маму в заложниках, – поспешно выпалил он.
Люси остановилась.
Тристан выдержал ее взгляд.
В ледяной оболочке, которая покрывала Люси, возникла трещина. И все же Люси отшатнулась, когда Тристан попытался к ней прикоснуться. Он нахмурился и отдернул руку.
– Ладно. Можешь объясниться.
Она провела его в гостиную и опустилась на старую кушетку, неестественно выпрямив спину и сложив руки. Тристану невольно пришлось сгорбиться, как преступнику на скамье подсудимых.
– Рочестер одержим целью сохранить род Баллентайнов. И когда я дал понять, что в обозримом будущем не намерен связывать себя узами брака, он забил тревогу.
Внезапно тело налилось свинцом и напомнило о том, что оно есть. Люси совершенно не заботило отвращение Тристана к браку, однако услышать подтверждение от него самого… Почему-то это задело ее до глубины души.
– Твоя основная задача на настоящий момент – родить наследника, – хладнокровно заявила Люси. – Требования твоего отца вряд ли можно счесть неразумными.
Тристан опустил голову в знак согласия.
– Да, однако есть то, что выходит за грань разумного: он ни перед чем не остановится ради того, чтобы сохранить титул. Он задумал устроить брак с твоей кузиной и дал мне несколько месяцев на восстановление репутации, чтобы позволить невесте проявить ко мне благосклонность, не вызвав кривотолков. А чтобы гарантировать мое согласие, угрожал сослать мать в лечебницу для умалишенных. Тебе следует знать о Рочестере одно: ни разу не случалось, чтобы он не выполнил своих угроз.
Руки Люси покрылись мурашками. Рассказ Тристана словно сошел со страниц готического романа. Однако его мать всегда считали чудаковатой и непохожей на других. А женщин из аристократических семей, которые создавали проблемы, порой без лишнего шума запирали в частных лечебницах… Люси видела шрамы на спине Тристана – вряд ли стоит недооценивать столь омерзительные методы.
– Вот зачем тебе нужны деньги, – медленно проговорила она. – Пассивный доход от «Лондонского печатного двора».
Он кивнул:
– Пока отец жив, доступ к семейным счетам мне закрыт. А проживать вдвоем в Индии по карману только состоятельному человеку.
Индия.
Люси сглотнула комок в горле:
– Я понимаю.
В его взгляде промелькнуло сожаление:
– Милая…
Люси покачала головой:
– Когда отплытие?
Ее голос дрожал.
Тристан провел рукой по лицу.
– Через несколько недель.
– Совсем скоро…
– Я совершил ошибку, не рассказав тебе раньше. Я должен был рассказать все, когда прочел те письма – когда догадался, что ты, по крайней мере, сможешь понять абсурд ситуации.
Люси ощутила щемящую тоску.
– Почему? Почему ты молчал?
Тристан стоял на коленях и смотрел на нее настолько искренне, что у
