в них вату и перевязал рану Саймона.
Черт побери! Боль была адской.
‒ Ты что же, не привел врача? ‒ спросил виконт сквозь стиснутые зубы.
Де Рааф пожал плечами:
‒ Не смог найти надежного. ‒ И надавил сильнее.
‒ Аа! ‒ Виконт со свистом втянул в себя воздух. ‒ Проклятье! Значит иного лекаря у меня нет?
‒ Да. Не хочешь меня поблагодарить?
‒ Спасибо, ‒ пробурчал Саймон. Он посмотрел на сэра Руперта, стараясь не морщиться, пока де Рааф занимался его плечом. ‒ В чем вы хотите признаться?
‒ Отец, ‒ начал было Кристиан.
Сэр Руперт взмахнул рукой, заставляя сына умолкнуть.
‒ Я признаю, что виновен в смерти твоего брата.
‒ Убийстве, ‒ прорычал Саймон и крепче сжал свою шпагу, хотя де Рааф отгораживал его от остальных, не давая замахнуться. Эдвард подгадал момент, положил вторую руку на спину Саймону и сдавил ладони вместе, сжимая плечо. Иддесли едва сдержал проклятие.
Де Рааф выглядел довольным собой.
‒ Всегда пожалуйста.
Сэр Руперт кивнул.
‒ В убийстве твоего брата. Я во всем виноват. Наказывай меня, но не моего сына.
‒ Нет! ‒ закричал Кристиан и бросился вперед, хромая как отец.
Саймон заметил, что правая нога юноши кровоточила пониже бедра. Все же шпага виконта оставила на нем отметину.
‒ Если я убью вашего сына, то наказание будет ощутимее, ‒ растягивая слова, проговорил виконт.
Эдвард посмотрел на друга и заметно лишь ему приподнял бровь.
‒ Убийство Кристиана также означает лишение невинного человека жизни, ‒ сказал сэр Руперт и, не отрывая взгляда от Саймона, подался вперед, обеими руками наваливаясь на трость. ‒ А ты никогда не убивал невинных.
‒ В отличие от вас.
‒ В отличие от меня.
Пару мгновений все молчали. Бесшумно шел снег. Виконт Иддесли смотрел на убийцу своего брата. Этот человек сознался во всем, но гордился тем, что именно он организовал смерть Итана. Саймон чувствовал, как ненависть клокочет в горле, почти лишая рассудка. Но как бы сильно ни презирал сэра Руперта, тот был прав. Иддесли никогда не убивал невинных.
‒ Что у вас на уме? ‒ наконец спросил Саймон.
Сэр Руперт выдохнул — решил, что уломал виконта пойти на уступки. Что ж, так оно и было, черт бы побрал старика.
‒ Я заплачу за жизнь твоего брата. Могу продать свой лондонский дом.
‒ Что? ‒ выпалил Кристиан. Снежинки таяли на его ресницах, становясь похожими на слезы.
Но Саймон уже качал головой:
‒ Недостаточно.
Отец проигнорировал сына, бросив все силы на убеждение виконта.
‒ Наши загородные усадьбы…
‒ Как насчет матери и сестер? ‒ Тонкозапястный друг Кристиана подошел обработать рану, но младший Флетчер лишь нетерпеливо отмахнулся.
‒ А что с ними? — пожал плечами сэр Руперт.
‒ Они не сделали ничего плохого, ‒ напомнил ему сын. ‒ Мать обожает Лондон. А как быть с Джулией, Сарой и Бекки? Ты оставишь их без гроша? Лишишь всякой возможности удачно выйти замуж?
‒ Да! ‒ прокричал сэр Руперт. ‒ Они женщины. Какой еще путь ты бы хотел, чтобы я выбрал?
‒ Ты пожертвуешь их будущим, их счастьем, лишь бы помешать мне биться на дуэли с Саймоном? ‒ Взгляд Кристиана стал недоверчивым.
‒ Ты мой наследник. ‒ Сэр Руперт протянул к сыну дрожащую руку. ‒ Ты — важнее всех. Я не могу рисковать твоей жизнью.
‒ Я не понимаю. ‒ Кристиан отстранился от отца, затем охнул и зашатался. Секундант поспешил поддержать его.
‒ Это неважно, — перебил Саймон. ‒ Вы не сможете заплатить за смерть моего брата. Его жизнь не имеет цены.
‒ Проклятье! — Сэр Руперт вынул из трости шпагу. ‒ Предпочтешь дуэль с инвалидом?
‒ Нет! ‒ Кристиан дернулся из объятий секунданта.
Саймон поднял руку, останавливая молодого человека.
‒ Нет, я не буду сражаться с вами. Похоже, я потерял вкус к мести.
И очень давно, если уж на то пошло. Ему никогда не нравилось то, что приходилось делать, но сейчас Саймон точно знал: он не может убить Кристиана. Иддесли подумал о Люси, и ее прекрасных голубых глазах, таком серьезном и прямом взгляде, и почти улыбнулся. Он не мог убить Кристиана, потому что это расстроит любимую. Такая простая и, тем не менее, веская причина.
Сэр Руперт опустил шпагу, его губы приподнялись в ухмылке. Он думал, что победил.
‒ Вместо этого, — продолжил Саймон, — вы покинете Англию.
‒ Что? — Улыбка умерла на устах старика.
Саймон вопросительно вскинул бровь.
‒ Предпочитаете дуэль?
Сэр Руперт открыл было рот, но сын ответил вместо него:
‒ Нет, не предпочитает.
Иддесли взглянул на бывшего друга. Лицо Кристиана было таким же белым, как и окружавший их снег, но стоял он прямо и гордо. Саймон кивнул.
‒ Согласен, что твоя семья никогда не вернется в Англию?
‒ Да.
‒ Что?! — проревел сэр Руперт.
Кристиан в ярости обернулся к отцу:
‒ Он предложил тебе — нам — благородный выход из положения, без кровопролития или потери состояния.
‒ Но куда мы направимся?
‒ В Америку. ‒ Молодой человек посмотрел на Саймона. ‒ Это соответствует твоим требованиям?
‒ Вполне.
‒ Кристиан!
Младший Флетчер не сводил глаз с Саймона:
‒ Я прослежу, чтобы все было выполнено. Даю слово.
‒ Очень хорошо, ‒ ответил виконт.
Пару мгновений мужчины смотрели друг на друга. Саймон увидел, как что-то — сожаление? — мелькнуло в глазах Кристиана. Виконт впервые осознал, что цвет их почти такого же оттенка как у Люси. Люси. Ее по-прежнему не было в его жизни. А значит, за два дня он потерял две родные души.
Затем Кристиан выпрямился:
‒ Вот. — И протянул раскрытую ладонь, на которой лежал перстень Итана.
Саймон взял кольцо и надел на указательный палец.
‒ Спасибо.
Кристиан кивнул, поколебался пару мгновений, смотря на бывшего друга, как будто хотел сказать что-то еще, но затем, прихрамывая, ушел.
Сэр Руперт нахмурился так, что между бровей у него образовались белые складки.
‒ Ты принимаешь мое изгнание в обмен на жизнь Кристиана?
‒ Да. ‒ Саймон коротко кивнул и сжал губы. Он едва стоял на ногах, но нужно было продержаться еще несколько секунд. ‒ У вас тридцать дней.
‒ Тридцать дней! Но…
‒ Выбор за вами. Если по истечению этого срока кто-либо из членов вашей семьи останется в Англии, я снова вызову вашего сына на дуэль.
Виконт не стал ждать ответа. Поражение уже отпечаталось на лице старшего Флетчера. Иддесли развернулся
