Эмми. Дед называл маму не Эмили, а Эмми? Это имя прозвучало в его устах так мягко и по-домашнему, что Клер не поверила своим ушам. До сих пор она полагала, что лорд Уоррингтон был холодным, безразличным отцом.
— Вы бы не сомневались в этом, если бы вас интересовала судьба вашей внучки.
У него на щеке дрогнул мускул. Маркиз наклонился вперед, обхватив узловатыми пальцами набалдашник трости.
— Прошлого не вернешь. Давай поговорим о настоящем. Почему ты решила меня ограбить?
— Я не собиралась ничего красть. Напротив, я искала вещи, которые украли вы. — Сейчас Клер уже ничего не боялась. Пусть только этот старикашка попробует заставить ее замолчать! Пусть только попробует!
Он недоуменно сдвинул кустистые брови.
— Ты говоришь о приданом Эмми? Ты можешь его забрать, а вместе с ним и свое собственное приданое — ты ведь вышла замуж за Рокфорда.
— Вам не удастся купить мое молчание, — с ненавистью сказала она. — Я не хочу ваших денег. Я хочу, чтобы вы вернули доброе имя моему отцу и сняли с него все ложные обвинения.
— Ты сама не понимаешь, чего просишь, девочка. Не в моей власти освободить кого-то из тюрьмы. Мне очень жаль, но он действительно вор.
— Нет. Призрак — это вы, а не мой отец. — Маркиз смотрел на нее непонимающим взглядом. Клер стиснула руки, положив их на колени. — Вы спланировали все эти ограбления для того, чтобы погубить моего отца. Вы подбросили ему в квартиру улику. Все эти годы вы ненавидели его за то, что он украл у вас вашу дочь.
В тишине был слышен только стук каминных часов. Клер впилась взглядом в лицо деда, пытаясь прочитать на нем малейшие признаки вины.
Но дед удивленно склонил голову набок, тяжело вздохнул, и устало откинулся на спинку стула.
— Не знаю, каким образом ты пришла к подобному заключению, но ты ошибаешься. Я являюсь почитателем исследовательского таланта твоего отца. Мне известны его работы.
Его заявление ошеломило Клер. Неужели он думает, что она этому поверит?
— Да, вы следили за ним. Мы несколько раз переезжали с квартиры на квартиру, но вы не теряли нас из виду.
— Я не терял из виду тебя, а не его. — Дед умолк, потом медленно добавил: — Мне было бы приятно, если бы ты хоть иногда отвечала на мои письма.
— Как вам не стыдно лгать! — В глазах у нее заблестели слезы, и Клер с досадой смахнула их. — Я ни разу не получила от вас ни строчки. Так же, как и моя мать. Вы не ответили ни на одно ее письмо.
Лорд Уоррингтон переменился в лице. Костяшки его пальцев, вцепившихся в набалдашник трости, побелели.
— Эмми мне писала? Когда?
— Каждый год, в годовщину своего побега. Она плакала, когда писала эти письма. Потому что вы отказались от нее.
Дед продолжал смотреть на нее непонимающим взглядом. Он даже попытался встать, но снова рухнул на стул и хрипло попросил:
— Позвони в колокольчик.
Лицо деда стало серым, глаза затуманились от слез, вся его фигура обмякла. Клер почувствовала себя виноватой. Может быть, ему стало плохо от ее обвинений?
Клер дернула шнур звонка, потом взяла стакан и налила в него воды из кувшина. Дед сделал несколько глотков и снова откинулся на спинку стула.
— Почтой занимается Эддисон, — медленно проговорила Клер. — Вы полагаете, он мог забирать эти письма?
Дед кивнул.
— Как жаль, что я узнал об этом только сейчас.
Не прошло и минуты, как Оскар Эддисон предстал перед своим хозяином. Саймон тоже вошел в спальню, но остался стоять в тени. Он уже снял монашеское облачение и сейчас был одет в обыкновенную рубашку и брюки. В этом костюме он походил на пирата. По решительному выражению его лица Клер поняла, что он намерен поговорить с ней. Она надеялась избежать этого разговора: сейчас у нее было слишком Мало сил, чтобы противиться его обаянию. Уоррингтон вперил в Эддисона угрожающий взгляд:
— Моя внучка не получила от меня ни одного письма. Так же, как и я не получал ее писем.
Глазки-бусинки камердинера забегали от Клер к хозяину.
— Милорд, я… я всегда относил ваши письма на почту. Я даже не представляю, что с ними могло случиться… правда, письма иногда пропадают…
— Довольно! Если ты не признаешься, я скажу Рокфорду, чтобы он вытряс из тебя всю правду.
Саймон выступил вперед, выражение его лица не предвещало ничего хорошего.
Эддисон побелел. Он упал на колени перед хозяином.
— Умоляю вас, простите меня, милорд. Вы были так разгневаны, когда леди Эмили ушла из дома. Вы сказали, что она для вас умерла! Туда ей и дорога. Она обесчестила ваше имя!
Маркиз прищурился.
— Низкий лизоблюд! Встань! Как ты посмел уничтожить письма моей дочери?
Эддисон подскочил, ломая руки.
— Нет! Они… они все у меня. Все до одного! Я их не вскрывал, они лежат у меня в комнате в сундуке. Я… я сейчас принесу их.
Он рванулся к двери, но Саймон перехватил его, поймав за шиворот.
— Ты плохо думал о леди Эмили, верно? А я вот подумал, уж не ты ли совершил все эти ограбления, чтобы отомстить Холлибруку?
Эддисон открыл рот и хватал воздух, как рыба.
— Отомстить?
— Да. Мы сходим за письмами вместе. А потом я арестую тебя по подозрению в ограблениях, совершенных Призраком.
Клер сидела, не в силах пошевелиться, потрясенная открытием, что Эддисон действовал без ведома ее деда. Камердинер пытался возражать, но Саймон не обращал на его протесты никакого внимания. Уходя, он бросил Клер взгляд, от которого у нее зашлось сердце. Без сомнения, он надеется провести эту ночь с ней вдвоем. Несчастный!
Клер посмотрела на деда: он сидел, погрузившись в свои мысли.
— Можно мне остаться здесь на ночь?
Его глаза прояснились, морщины на лице немного разгладились.
— Дорогая, ты можешь оставаться здесь сколько пожелаешь.
На следующее утро Клер поднялась поздно. Ее сон был прерывистым и некрепким, и она чувствовала себя совершенно разбитой. Когда она простилась с дедом и направилась в свою комнатку в мансарде, лорд Уоррингтон настоял, чтобы она заняла большую комнату напротив спальни Розабел. Клер ахнула, увидев розовые драпировки и изящную дорогую мебель: это была комната настоящей принцессы.
Или, по крайней мере, внучки маркиза.
Клер медленно одевалась, натягивая простое серое платье, поверх которого она вчера надела монашеское облачение. Буря эмоций, которую ей пришлось вчера пережить, отняла у нее все силы. Дед сказал, что больше никогда не отпустит ее от себя.
Но главное, что она поняла: он не замышлял ничего плохого против папы. Она страшно ошиблась в нем.
Оказалось, что планы мести вынашивал Оскар Эддисон. Перед тем как увезти его на Боу-стрит, Саймон зашел в библиотеку и объяснил ей, что ее отца отпустят только после того, как Эддисон даст признательные показания. Учитывая бумажную волокиту, эта процедура может занять целый день.
