— Так, всякую чушь. Не принесешь ли лауданума? Она успокоится и заснет.
Когда Джейни ушла, Николь продолжила попытки успокоить Адель, но та неистовствовала. Она говорила об убийстве, гильотине и толстой женщине. Когда Адель упомянула имя Клэйтона, Николь насторожилась:
— Что ты сказала о Клэе?
— Клэй! Они и его убьют. И моих детей, всех моих детей. Они убьют королеву. Они убьют Клэя.
— Кто убьет Клэя?
— Они. Детоубийцы!
Джейни остановилась за спиной Николь.
— Похоже, она пытается что-то рассказать тебе. Мне показалось, что она произнесла имя Клэя.
Николь взяла из рук Джейни чашку чаю.
— Выпей это, мама. Ты сразу почувствуешь себя лучше.
Лауданум довольно быстро оказал действие.
Спустившись вниз, Николь увидела Жерара, который только что вошел в дом.
— Жерар, — обратилась к нему Николь, — не случилось ли сегодня чего-нибудь такого, что могло бы расстроить маму?
Он медленно повернулся к ней.
— Я ее не видел. У нее снова приступ?
— Не притворяйтесь, будто вас это беспокоит, — сказала Джейни. Она спустилась вниз следом за Николь и подошла к камину. — Учитывая, что она ваша жена, могли бы проявить к ней хотя бы жалость.
— Я не намерен обсуждать свои чувства с такой, как вы, — презрительно ответил Жерар.
— Прекратите! — приказала Николь. — Моя мать нуждается в помощи. А от вашей болтовни никакого проку.
Жерар махнул рукой:
— У нее всего-навсего приступ. Пора бы вам к ним привыкнуть.
Николь подошла к столу.
— Нет, этот приступ не похож на предыдущие. Она как будто пыталась мне что-то сказать.
Жерар искоса взглянул на нее:
— Что она может сказать, кроме того, о чем уже говорила сотню раз? Она только и говорит, что об убийствах и смерти.
— Правильно, — задумчиво сказала Николь. — Только на этот раз она упомянула имя Клэя.
— Клэя? — удивилась Джейни. — Но она его раньше никогда не встречала, не так ли?
— Насколько мне известно, нет. И еще она говорила о толстой женщине.
— Ну, о том, кто это такая, и гадать нечего, — неприязненно фыркнула Джейни.
— Что правда, то правда, — подтвердил с несвойственным ему энтузиазмом Жерар. — Она, должно быть, видела Клэя и Бьянку вместе, а поскольку незнакома с ними, испугалась.
— Возможно, — сказала Николь. — Но я думаю, что все не так просто. За всем этим что-то кроется. Она сказала, что кто-то пытается убить Клэя.
— Она всегда говорит, что кто-то кого-то пытается убить, — раздраженно бросил Жерар.
— Возможно, но она впервые перепутала прошлое с настоящим.
— Бесполезно тревожиться об этом сейчас, — сказала Джейни. — Утром попытайся поговорить с матерью. Может быть, выспавшись, она сможет что-нибудь объяснить. А теперь сядь за стол и поужинай.
В домике было темно и тихо. Снаружи, неподалеку от дома, медленно несла воды река, несколько спрямившая свое русло. Сентябрь выдался необычайно теплый, и четверо в чердачном помещении спали, не укрываясь одеялами.
Адель всю ночь ворочалась, хотя выпила большую дозу снотворного. Ее мучили кошмары. Она знала, что должна что-то рассказать, но не знала, как это сделать. В ее сознании король и королева Франции странным образом смешались с фермером по имени Клэйтон, чье лицо ей не удалось разглядеть. Но она чувствовала, что смерть угрожает и ему, и всем остальным.
Жерар загасил тонкую сигару и тихо встал с постели. Он стоял и смотрел вниз на свою жену. Он уже много месяцев не прикасался к ней. Во Франции он считал, что удостоился большой чести, женившись на Адель, одной из Куртеленов, хотя она была значительно старше его. Но когда он увидел Николь, то влюбился в нее с первого взгляда.
Он, бесшумно ступая, обошел кровать и сел на краешек возле Адель. Затем взял свою подушку.
Адель на мгновение открыла глаза, и подушка опустилась на ее лицо. Она стала сопротивляться, но поняла, что это бесполезно. Она ждала этого. Все годы, проведенные в тюрьме, она каждое мгновение ждала смерти. И теперь она была к ней готова.
Жерар снял подушку с лица Адель. После смерти она была красивее и моложе, чем при жизни. Он встал, пересек комнату и остановился возле занавески, отделяющей спальню Джейни и Николь.
Он долго смотрел на Николь, тело которой было едва прикрыто тонкой ночной сорочкой. Ему страшно хотелось ласково погладить изгиб ее бедра.
— Скоро, — прошептал он. — Уже скоро.
Он возвратился в постель, вытянулся рядом с женщиной, которую только что убил, и заснул, очень довольный тем, что она больше не будет его по ночам беспокоить.
Когда утром Николь обнаружила бездыханное тело матери, в доме никого не было. Близнецы и Джейни ушли собирать яблоки, а Жерар, как обычно, куда-то отправился.
Она тихо сидела на краешке кровати, держа в руке холодную руку матери, потом нежно погладила ее по щеке и вышла из дома.
Она поднялась на холм, с которого были видны дом и мельница, и вдруг почувствовала себя ужасно одинокой. В течение нескольких лет она думала, что все ее родные погибли. Внезапное появление матери согрело ей душу. Но теперь у нее остался только Клэй.
Она взглянула за реку на Арундел-Холл, освещенный первыми лучами солнца и поистине великолепный. Но ведь Клэя у нее нет, подумалось ей. Пора понять, что он покинул ее навсегда.
Николь села на землю, обхватив руками колени, и уткнулась в них лицом. Ей всегда будет его не хватать. Больше всего ей хотелось бы сейчас оказаться в его объятиях и услышать, как он говорит, что, несмотря на смерть матери, жизнь продолжается. Даже последние слова Адель были о Клэе.
Николь вздрогнула. Толстая женщина собирается убить Клэя. Ну конечно! Адель случайно услышала, как Бьянка планировала убийство Клэя!
Николь принялась лихорадочно отыскивать возможные объяснения. Бьянка могла встретиться с кем-то, кого наняла на этом берегу реки. Если Клэй умрет, Бьянка станет владелицей плантации.
Николь вскочила и помчалась к причалу. Она в рекордное время переправилась в лодке на другой берег. Спрыгнув на сушу, подобрала юбки и побежала к дому.
— Клэй! — кричала она, перебегая из комнаты в комнату. Даже в своем взбудораженном состоянии она чувствовала, что дом как будто приветствует ее, раскрыв объятия. Портрет Бет висел теперь над каминной полкой в столовой. Николь взглянула на портрет, и ей показалось, что в глазах Бет она заметила тревогу.
Последней она распахнула дверь в библиотеку. Здесь присутствие Клэя ощущалось особенно сильно. Письменный стол — место постоянной работы — был хотя и завален бумагами, но чисто вытерт.
